Расколовшаяся Луна (ЛП)

- Значит, нет. - Колин взял пояс, обернул его вокруг моей талии и показал, как завязывать. Это был, конечно, не обычный узел, а какой-то специальный каратэ-додзё узел, который я ни в жизни не смогу завязать сама. Но он должен был быть завязан именно так, а не по-другому, потому что иначе в Китае упадёт мешок с рисом.

- Я выгляжу как Бибендум, - ворчала я, когда он наконец закончил, и я разглядывала своё отражение в стекле балконной двери.

- Не имеет значения, как ты выглядишь, - ответил Колин спокойно. - А насчёт темы спорта: в здоровом теле живёт здоровый дух.

- О, Колин, пожалуйста! - взорвалась я. - Я ничего не хочу слышать о банальных прописных истинах! Раньше я тоже занималась спортом, и мой дух был не более здоровым, чем сейчас! От всей этой мании о спорте меня тошнит, и у меня правда сейчас другое на уме. Мне что, отныне начать каждый день бегать, или что? Какими дураками должны быть люди на самом деле, чтобы делать так! У бедного греческого курьера не было лошади и ему пришлось бежать все дерьмовые сорок два километра до Марафона - не потому, что он этого хотел, а потому что должен был. Он добежал, свалился с ног и умер. Класс. И что делают люди? Подражают ему! Они это совершенно не правильно поняли! С машиной с ним бы такого не случилось!

Губы Колина дрогнули, и он отвернулся, пока не обрёл снова свою стоическую невозмутимость и посмотрел на меня прямо.

- Хорошо. Поэтому мы и займёмся каратэ, а не марафонским бегом. Я тоже считаю марафонский бег вздором, если тебя это успокоит. Наше тело создано для бега, но для начала хватит и двадцати километров. Теперь, будь так добра, сопроводи меня вниз.

- А что с ними? - Я указала на свои босые ноги.

- А что с ними не так? Боевыми искусствами занимаются босиком.

- Там, снаружи, примерно десять градусов! - Снова я скрестила руки на груди. - Мне уже сейчас холодно!

- Ты не умрёшь от этого, Эли. Пожалуйста, не испытывай моё терпение. Чем дольше ты отодвигаешь это от себя, тем хуже мы будем подготовлены.

Он развернулся, открыл дверь и спустился вниз по лестнице. Потом он встал на берегу и стал ждать меня. А я считала это глупым, оставаться здесь наверху и упрямиться, как маленький ребёнок. Убежать я тоже не могла. Остров был крошечным. Не было даже дюны, которая бы была настолько большой, чтобы можно было спрятаться за ней. Что бы он ни намеревался со мной сделать, я была в его власти. И поняла ли я это только что правильно - это должно послужить для нашей подготовки?

Неужели для схватки против Францёза? Что общего с этим имели мои не существующие мускулы?

- Поклонись, - приказал Колин, когда я встала напротив него на влажном, холодном песке.

- Что сделать?

- Я не хочу обсуждать каждое слово. Поклонись. Прояви уважение.

- Перед кем? перед тобой? Перед островом? Богом? Что за дерьмо? - Постепенно во мне просыпался гнев, но меня сбивало с толку, что этот гнев относился так же и ко мне, а не только к нему.

- Уважение передо мной было бы хорошим началом. Я твой сэнсэй. И я тоже поклонюсь перед тобой. - Колин скрестил руки на груди и коротко, но полный тихого почтения, склонил свою голову. Мягкая дрожь пробежала по моему позвоночнику. Потом он выпрямился, опустил руки снова вниз и расположил кулаки справа и слева рядом с бёдрами.

- Разве ты не говорила, что «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» твой любимый фильм? И ты отказываешься уже от самого первого урока? - Его голос был как бархат, его же тон неумолимым. Раздосадовано я повторила его поклон.

- Это было дешёвое, театральное представление. Ещё раз. Если уж ты не показываешь уважение передо мной, тогда, по крайней мере, покажи его перед собой. У меня, правда, на твоём месте в этот момент его больше бы не было.

Теперь у меня из глаз полились слёзы, но я прикусила губы, чтобы остановить их, и стала отчаянно искать что-то, перед, чем я могла проявить искреннее уважение. Колин был прав. Сама я не была тем объектом. Проявить уважение перед ним запрещала мне моя гордость, хотя я собственно хотела этого. Но не сейчас. Не в этот момент. В Бога я не верила. Я моргнула, и крупная, тёплая слеза капнула мне на губы. Инстинктивно я слезала её. Она подала мне идею. Море. Да, перед ним у меня было уважение. Я попробовала сделать это ещё раз. Колин ждал с опущенными ресницами.

- Уже лучше. На колени. - Одним плавным движением он сел на корточки, коротко опёрся о землю и опустился на колени, спина прямая, глаза открыты. Руки он положил ладонями вверх на колени. Мой позвоночник затрещал, когда я последовала за ним.

- Закрой глаза. - Я сопротивлялась несколько секунд, смотрела на него, зная, что он это чувствовал. Может быть, даже видел. Но и тогда я подчинилась, и снова это усилило мой гнев. Проходили минуты, когда мы сидели на ветру, на холодном песке и держали глаза закрытыми - если не принимать в расчёт мои контрольные взгляды, пока Колин не встал и снова не поклонился, после того, как я поднялась, хрустя коленями.

Десять минут спустя мой гнев горел, как огонь, у меня в животе, ярко и разрушительно. Но огонь не давал мне сил, нет, он отнимал их. И я всё равно состояла только ещё из дрожащих, перегруженных и сведённых судорогой мускулов и с полностью никудышным пищеварением. Хотя мы ещё даже не начали. Мы как сумасшедшие бегали вокруг острова - Колин мягко и плавно, я, ругаясь и ворча, а теперь он муштровал меня отжиманиями на кулаках. На кулаках! Под моим правым прилипла ракушка с острыми краями в песке, но Колин удерживал мою руку, так что я не могла её отдёрнуть.

- Ещё два! Давай! Один! Сделай усилие, Эли!

- Меня сейчас вырвет тебе на пальцы. - Тяжело дыша, я рухнула на землю, а моя мокрая от пота щека, поцарапалась о его лодыжку. - Я не могу, это не получается, а так же не хочу ...

Колин не предоставил мне передышку. Он потянул меня вверх, поставил на ноги и заставил бежать. Я споткнулась, упала, снова кое-как поднялась, ревела, пока больше уже ничего не видела, и один раз у меня в самом деле начались рвотные спазмы, потому что мой желудок перевернулся на голову, но лишь когда я пробежала вокруг острова и сделала следующие пятнадцать отжиманий на кулаках, он предоставил мне передышку. Моё сердце билось как отбойный молоток, когда я встала и, ругаясь, стала дёргать себя за пояс.

- С меня достаточно! Хватит! Я сыта по горло этим дерьмом здесь. Поиграй с кем-нибудь другим. Не со мной. - Сердито я бросила пояс на ветер, сорвала верхнюю часть кимоно с плеч и, смяв, бросила её перед ногами Колина. Потом мои штаны полетели в дюны. Только в трусиках, потея и замерзая одновременно, я стояла перед ним и тряслась от ненависти.

Он почти незаметно покачал головой.

- Во что я только тут вляпался ... - Его голос прозвучал ни оскорблено, ни обиженно, а скорее так, как будто он находит меня занятной. Я размахнулась, чтобы ударить его в лицо, но он парировал моё нападение так свободно и уверенно, что я с негодованием вскрикнула и впилась зубами ему в предплечье. И уже он прижал меня, без малейшего усилия, к песку. Я больше не могла двигаться. И в этот раз на мне не лежало никаких чар, как тогда в лесу. Это была только его железная, беспощадная хватка, которая парализовала мои движения. И его взгляд.

- Я не знала, что существует столько много разных вариантов гнева, - прошептала я.

- И что некоторые из них находятся очень близко от желания, - ответил Колин хрипло. Его волосы щекотали мою шею, когда он склонился надо мной и вытянул мои руки далеко за голову.

- И так близко от страха, - дополнила я. У меня было такое чувство, будто я падаю, когда ответила на его взгляд. Но если уж я была беспомощна и поймана, то хотела, по крайней мере, смотреть на него.

- Сопротивляйся, - призвал он меня, его зрачки близко от моих, так что я могла себя видеть в них. – Ну, давай. Нет? Ты не хочешь сопротивляться?

Я ничего не сказала. Было слышно лишь моё дыхание. И дикий стук моей крови. Подними меня и отнеси на свою кровать, подумала я и в тоже время прокляла себя за это. Я не должна думать о чём-то подобном. Мне было нельзя. Здесь речь шла о чём-то другом - но почему только?