Расколовшаяся Луна (ЛП)

Я зашла в крошечную ванную, приняла душ - хотя и с некоторым сожалением, потому что у меня было такое чувство, будто я смываю прикосновения Колина, - оделась и собрала всё своё мужество, чтобы выйти за дверь и найти Янзена.

Я нашла его на кухне причудливого пансиона. Он без лишних слов обеспечил меня кофе, булочками, сливочным маслом и домашним вареньем и оставил одну, чтобы проверить лошадей. Его молчаливость жителей Северной Германии была мне желанной, потому что не было никакого смысла разговаривать с кем-то о Колине, если тот не знал о существование Маров. А я не разбиралась в лошадях. О себе же я тем более не хотела говорить.

Когда я наелась, то побрела без всякой спешки по Кейтуму, живописному месту, выглядевшему как сто лет назад, который дремал так мирно и мечтательно на солнечном свете, что у меня даже появилось чувство, будто я в отпуске.

Но потом поднялся внезапно ледяной ветер и погнал меня назад к конюшне. Я оставила ставни в нашем маленьком коттедже закрытыми, потому что была не заинтересована в том, чтобы меня кто-то подслушал, когда я буду звонить по телефону, что я должна была теперь сделать. Я хотела позвонить Тильману и Джианне. И перед обоими звонками мне было немного страшно.

На мобильном Тильмана снова ответил автоответчик, и теперь я не отважилась записать сообщение на него. Францёз был хорошо знаком с современной техникой, и он находился в непосредственной близости. Если он что-то подозревает, то было слишком рискованно оставлять сообщения. Я должна буду попытаться позже ещё раз.

У Джианны, по крайне мере, раздался длинный гудок - но больше ничего не случилось. Она не взяла трубку. При пятом звонке она отключила меня уже после первого гудка.

- Что это значит? - прорычала я и набрала текстовое сообщение. - Почему ты не берёшь трубку? Это я, Эли. Возьми, пожалуйста, телефон. Или позвони мне сама.

Ответ пришёл незамедлительно.

- Я не люблю говорить по телефону. Мы можем писать электронные сообщения? С тобой всё хорошо?

- Было бы лучше, если бы ты взяла трубку. Я попытаюсь сейчас ещё раз, - написала я в ответ и набрала её номер.

Аллилуйя, она ответила.

- Ну, наконец. Как ты вообще можешь заниматься своей профессией, если никогда не отвечаешь на телефонные звонки?

- Да, я ... я как раз писала и ... что же, - промямлила она. - Я ненавижу говорить по телефону! Я ненавижу, когда телефон звонит, и я ненавижу кому-то звонить сама! Поблагодари за это моего бывшего.

- Тогда, значит, нет никакой опасности, что ты позвонишь Паулю? - спросила я.

- Нет. Почему?

- Это я объясню тебе, когда вернусь. Никакого контакта с Паулем, ладно? Пожалуйста, Джианна, это важно. Важно для нашего выживания, можно сказать. Для всех нас.

Джианна шмыгнула носом.

- Мне нельзя его больше никогда видеть? - Её голос звучал жалко, а слышимое разочарование очень меня опечалило.

- Пака что нет. Мне очень жаль. Францёз опаснее, чем мы думали. Нам нельзя ни в коем случае раздражать его. Обо всём остальном я ещё не знаю. Я только надеюсь, что Колин ... что он может что-то сделать. Сегодня вечером узнаю больше.

- Когда ты снова будешь в Гамбурге?

- О, насколько я знаю Колина, быстрее, чем мне хотелось бы, - сказала я по возможности небрежно. - Скорее всего, он посадит меня уже сегодня ночью в машину. Я дам о себе знать, как только узнаю что-то новое, ладно? Пока.

Длинные телефонные разговоры никогда не были моим коньком, к большому сожалению Дженни и Николь, которые могли часами говорить о самых незначительных мелочах, и этим меня, в лучшем случае, утомляли до зевоты. В то же время их электронные сообщения состояли максимум их трёх предложений, украшенные множеством смайлов, в то время как я пыталась в стиле сочинения описать мою эмоциональную жизнь. Николь и Дженни - как далеко они были. Вся моя прежняя жизнь, казалось, прошла на совершенно другой земной орбите. И всё же она была уже отмечена тем, что окружало меня теперь: Марами.

До захода солнца я сидела на кровати и наблюдала за кочующей тенью на стене. Чем темнее становилось, тем более недовольной и напряжённой я себя чувствовала. Что мне делать, если Колин решит не ввязываться в схватку? Смотреть на то, как Пауль умирает? Даже может быть кончает жизнь самоубийством? Становиться тяжело больным, и никто не в состоянии его вылечить? Бросить его на произвол судьбы - этого я не могла сделать. Но если Францёз захочет меня выкурить, то сделает это, а Пауль не встанет у него на пути. Это было снова безнадёжно, как тогда с Тессой. И она не выслеживала нас на данный момент только потому, что мне и Колину не было позволено быть счастливыми.

И это всё благодаря Францёзу. И жестокому прошлому Колина, из которого сама Тесса лично его спасла ... Спасла? Подожди ...

- Почему она пришла? - засыпала я его первым из моих тысячи вопросов, когда он вернулся не задолго после того, как село солнце. Судя по всему, он не только размышлял, но и охотился. - Ты ведь там не был счастлив. Почему она пришла? Как она могла об этом знать?

Небрежным движением он отбросил влажные волосы назад и вытряхнул из них воду.

- Ты говоришь о Тессе?

- О ком же ещё! Почему она пришла? - Колин не смотрел на меня. Его взгляд потемнел, лицо потеряло всякое выражение. Безжизненная и всё-таки такая зловеще-мрачная маска.

- Ты не хочешь этого слышать.

- Ах, Колин, пожалуйста, только не снова это высказывание! Ты не хочешь этого слышать, ты не хочешь этого видеть, это слишком опасно, то слишком рискованно ... Я уже в самом центре этого мира, я должна знать!

- Нет. Этого тебе не надо знать.

- Нет, надо! Скажи мне!

- У меня что, нет прав на частную жизнь? - набросился он на меня. Его глаза впились в мои, и я испуганно прижалась к стене. - Разве я вытягиваю из тебя всё, чего ты не хочешь рассказывать? Кто такой Гриша и почему он всё ещё снится тебе?

- Не смей сравнивать Гришу с Тессой! Гриша ... он не настоящий!

- О, для это он очень даже реальный в твоих мыслях. И я тебя не упрекаю им. Я знаю, что он часть этого. Часть тебя. И то, что ты не хочешь всё мне о нём рассказывать, потому что ... - Он презрительно фыркнув, остановился.

- Потому что я не могу. Я не знаю, почему это так, почему он часть меня. Но Гриша был до тебя и ...

- То, что касается Тессы, было тоже до тебя, Эли. Задолго до тебя. Твоя бабушка даже ещё не родилась. Боже, да это к тебе не относится!

Он схватил керосиновую лампу, которую я до этого с трудом и немного пролив, зажгла и бросил её в стену. Резко я упала вниз и вытянула, защищаясь руки. Звук осколков, которые рядом со мной посыпались на пол, перевернули мне желудок. Сейчас он ударит меня, это было точно также как с Паулем ... Его гнев напомнил мне о Пауле ... Я разозлила его, слишком разозлила ...

- Пожалуйста, не делай мне больно, пожалуйста, не надо ... нет ..., - упрашивала я, притянула к себе колени и прижала, чтобы защитить, лицо к рукам, покорная, как низкоранговый волк в схватке. Я заскулила, когда Колин стащил меня с койки и прижал к себе - не причинив боль, но это больше уже не доходило до моего разума.

- Оставь меня ..., - задыхалась я, не в состоянии двигаться.

- Кто тебя избивал? Кто?

- Он не ... Он не хотел этого ...

- Кто? Твой отец? - Колин говорил тихо, и всё-таки его голос рокотал у меня в голове.

- Нет ... не папа ... Пауль. Это был Пауль.

Я снова могла дышать. Колин отпустил меня. Удивлённо я поняла, что со мной было всё в порядке. А его взгляд не выглядел так, будто он когда-либо намеревался это сделать. Он выглядел скорее сбитым с толку и вопрошающим. И немного укоризненным.

- Я спровоцировала Пауля, но только потому, что хотела выяснить правду, и тогда он взбесился, - объяснила я прилежно. - Он до этого ещё никогда такого не делал, никогда, я клянусь! Пауль не тот, кто причиняет насилие.

- Всё хорошо. Иди сюда. Я не причиню тебе боль. Чёрт, Лесси, не воображай себе там чего-то. Я верю, что Пауль не головорез. Это происходит из-за атаки, и это своего рода стратегия защиты его души. Собственно, хороший знак. И всё-таки ты должна в будущем немного обуздывать свой темперамент, когда хочешь выяснить правду.