Брачный сезон, или Эксперименты с женой

- Ну хорошо, - согласился я, - пусть гимназия. Мой вопрос остается в силе.

- Игорь Вадимович, - секретарша надула губы, - в спортинг-лофте, проводит тренинг с апгрэйдерами.

То есть, если по-человечески, Игорь в спортзале занимается со старшеклассниками. Я побрел в спортзал. Из пристройки доносился свежий запах юношеского пота. Я приоткрыл дверь. Когда-то здесь колотил мячом по облупленному полу ненавистный Мухрыгин. Теперь зал был уставлен американскими тренажерами и устлан татами. В середине этого японского великолепия стоял Хренов в белоснежном кимоно. Его правая нога была поднята под углом в сорок пять градусов. Руки выписывали невообразимые иероглифы. Однако пробор на голове сансэя был по-прежнему безупречен.

- А теперь мы поиграем в веселую игру КА-РА-ТЭ! - выдохнул Игорь и ударил крепкой пяткой по ватному зеленому чучелу.

Чучело испуганно вздрогнуло и повалилось на пол. Так же, наверное, повалился бы и я. Апгрэйдеры (то есть старшеклассники) восхищенно загудели.

- Игорь, - нерешительно позвал я. - Можно тебя на минуточку?

- Подожди, старик! Нам совсем немного осталось. Вот только добью этого гада...

Хренов поднял измученное чучело и опять отправил его в нокаут.

- Понятно? - обратился он к гимназистам. - Выполняйте...

Мой зеленый ватный собрат скрылся в толпе белых кимоно и беспомощно замахал беспалыми руками.

- Ну ты даешь, - сказал я, когда мы вошли в тренерскую. - Словно по-настоящему... Прямо война!

- А как иначе? Теперь, Сеня, жизнь такая: или ты, или тебя. Впрочем, она всегда такая. - Игорь вытер лицо полотенцем. - Так о чем ты поговорить хотел?

Я достал сигареты и закурил, обдумывая свою речь. Хренов поморщился:

- Бросал бы ты эту дрянь.

- А ты разве... трубку... - не успел удивиться я.

- Давно бросил. В Америке, между прочим, теперь не курят. Только мы, дураки.

Я поискал, обо что бы затушить бычок. Но Игорь хлопнул меня по плечу кури, мол, не стесняйся - и пододвинул ко мне пустую банку от теннисных мячиков. Сбросив столбик пепла в ее девственную чистоту, я промямлил:

- Мне бы еще какой предмет взять... В смысле, дополнительно...

- Тебе что ж, префа не хватает? - удивился Хренов.

Я пожал плечами.

- Как сказать...

- Понятно. Значит, денег. Или ты такой патриот нашего дела?

- Ну да, - начал извиваться я. - Мне вообще кажется, что курс далеко не полон.

Хренов иронически взглянул на меня. Его белое кимоно резко контрастировало с загорелой волосатой грудью.

- Не дури мне мозги, Сеня.

- Нет, я серьезно, - продолжал я. - Почему бы нам не ввести одну маленькую, но очень нужную, как ты говоришь, для будущего, дисциплинку?

- Какую, например? - Хренов сжал пальцы на босых мускулистых ногах, будто от холода.

Я тоже поежился.

- Ты сам говоришь, что жизнь это "или - или". Но это ведь касается не только каратэ и грамотного составления разных деловых бумажек.

- Юриста я уже пригласил, - заметил Хренов. - Со следующей недели будет вести курс.

- А как же житейские дела? Вот ты, к примеру, хорошо умеешь врать?

Игорь опешил. Его пальцы заскребли по полу каморки, из которой еще не успел выветриться стойкий мухрыгинский дух.

- Да зачем мне врать-то?

- Ты хочешь сказать, что никогда не врал? - наступал я.

- Ну почему же... - замялся он. - Иногда приходилось.

- Так вот и нашим питомцам придется делать это чуть ли не ежедневно. Врать партнерам, клиентам, женщинам, наконец.

- Ты предлагаешь мне ввести штатную должность учителя вранья? догадался Хренов.

- В общем, да. Если называть вещи своими именами.

- Старик, но это уж полный цинизм!

- А проходить Пушкина за четверть часа не цинизм?

Игорь тяжело вздохнул.

- Ты опять за свое. Ну как мы объясним родителям, что в гимназии их детей учат еще и врать?

Я подумал и сказал:

- А мы назовем этот предмет как-нибудь иначе... Мм... Да вот хоть политес. Или дипломатия.

- Мысль ценная! - одобрил Игорь. - А на роль учителя этого самого политеса ты, разумеется, прочишь себя?

Я скромно потупился.

- А ты знаешь, я тебе верю! - выпалил Хренов. - В смысле, что врать ты умеешь очень хорошо. - Он прищурился и неожиданно спросил: - Ну, давай, выкладывай начистоту, зачем тебе сверхурочные?

Я попытался вывернуться, но Игорь вцепился в меня железной хваткой.

- Что-то не нравишься ты мне, Сеня. Чудной ты какой-то стал после женитьбы.

Дверь распахнулась, и в тренерскую заглянула коротко стриженная голова.

- Сансэй, моваши мы уже отработали.

Хренов ответил, что сейчас вернется. К чучелу и апгрэйдерам.

- Знаешь что, - заявил он мне, когда ученическая голова скрылась, нам надо поговорить. Здесь, сам понимаешь, не место. Тут недалеко ресторанчик есть. Китайский, кажется. Называется "Лунный ковш". Давай там, через два часа.

Траты? В то время, когда я в такой критической ситуации? Да и денег у меня с собой нет. Я запротестовал.

- Угощаю, - успокоил меня мудрый Хренов и с пронзительным кошачьим воплем вылетел в зал.

Часок я послонялся по гимназии. Неожиданно мне взгрустнулось, и я заглянул в кабинет к Автоклаву. Тот корпел над доской для игры в го. Я попытался вызвать его на разговор о вреде, который мы наносим нашим, с позволения сказать, образованием и воспитанием. Но Автоклав Борисыч раскинул какие-то дощечки и отозвался туманным вопросом:

- Представьте себе, Арсений, что вы висите над пропастью, держась зубами за ветвь сакуры. - Я попытался представить себя в этом неудобном и опасном положении. - А теперь я спрашиваю вас, - продолжал он, - что такое дзэн?

- Да как же я отвечу? - возмутился я. - Ведь тогда я упаду в пропасть.

Автоклав засмеялся и, довольный, потер синий подбородок.

- И тем не менее, - сказал он, - вы должны ответить, что дзэн - это лунный ковш, которым вы собираете лунные блики в снежную ночь. Над этим вопросом лучшие умы мучились не один год, а вы хотите, чтобы я дал вам ответ сразу же.

- Но я вовсе не спрашивал вас, что такое дзэн!

- То, о чем вы спрашивали, Арсений, тоже дзэн, - ответил Автоклав и погрузился в свои фишки.

Лунный ковш, которым собирают всякие блики... Что ж, пойдем в "Лунный ковш". Может, хоть там что-нибудь прояснится...