Перекати-поле

Других слов, чтобы успокоить Трея, Джон не мог найти. Одному Трею было известно, на каком свете он окажется сегодня, если не умрет завтра.

Джон взял ложку, чтобы попробовать аппетитный овощной суп-пюре, который Бетти постаралась приготовить для них, и салат из собранной сегодня утром зелени, украшенный ее ароматной клубникой.

— А когда ты собираешься рассказать все Кэти? — спросил Трей.

Джон поднял на него глаза от своей тарелки.

— Это я буду ей рассказывать?

— Мы не виделись с ней все эти годы, и я не могу встретиться с ней сейчас, Тигр. Я не хочу умереть, вспоминая ее взгляд. Единственной спасительной благодатью для меня будет облегчение, когда она узнает, что Уилл — твой сын.

Уилл был его сыном! А он был отцом этого мальчика! В это почти невозможно было поверить, но он будет беречь этот неугасимый огонек надежды.

— Я еще должен подумать и решить, — сказал он.

— Совершенно необязательно сообщать всему миру, что мальчик твой. Это должно остаться между тобой, Уиллом и Кэти. Подумай, что будет с твоей репутацией, если вдруг всплывет такая новость. — Трей с заметным усилием улыбнулся. — Позволь мне умереть так, чтобы люди продолжали думать обо мне самое худшее. Я заслуживаю этого, и я хотел бы уйти с мыслью, что ты по-прежнему думаешь о себе хорошо.

— Это будет зависеть от Уилла и воли Господней, — ответил Джон.

Глава 50

Деке Тайсон очень нервничал, и за ленчем, который Мелисса приготовила, чтобы отметить покупку дома, у него буквально кусок не лез в горло. Мысли его были за многие мили — за многие годы — от разговора за столом, за которым они с Паулой сидели вместе с дочкой, ее мужем и сыном.

— В чем дело, папа? — спросила Мелисса. — Ты совсем не ешь. Тебе не понравилась наша запеканка?

— Да нет же, понравилась, понравилась, — заверил ее Деке. — Я просто тут кое о чем задумался.

— Надеюсь, что это не сожаления по поводу покупки дома, — сказала Паула.

— Нет, что ты, дом мне нравится. Думаю, нам будет хорошо в нем.

Деке с напускной готовностью набил полный рот куриным мясом, но при этом думал, как ему преподнести новость, которая оборвет семейный уик-энд. Ему нужно было срочно поехать в Амарилло, в криминалистическую лабораторию, чтобы там проверили кое-что из пакета вещественных доказательств, имеющих отношение к смерти сына Харбисонов.

— Я тебя хорошо знаю, — заметила дочь, — и сейчас у тебя такое выражение на лице, какое бывало раньше, когда ты занимался расследованием какого-то дела.

— Это имеет отношение к тому чучелу рыси, которое ты сунул в багажник? — спросила Паула.

— Попридержи-ка язык, Паула! — командным голосом распорядился Деке. — Совсем не обязательно выкладывать вслух то, что знаешь.

Все за столом выглядели ошеломленными такой необычной для него резкой вспышкой. Первой в себя пришла Паула, которая уже и так заметила, что после того, как Деке вытащил эту рысь из кучи старых охотничьих трофеев бывшего хозяина дома, с ее мужем происходит что-то странное.

— Ты прав, — сохраняя спокойствие, произнесла она, нисколько не обидевшись. — Порой я слишком много болтаю. А запеканка эта, Мелисса, просто замечательная. Надеюсь, ты не откажешься поделиться ее рецептом?

— Мелисса, — неожиданно спросил Деке, — а ты помнишь Донни Харбисона?

Брови Мелиссы вопросительно поползли на лоб.

— Донни Харбисон? Это тот мальчик из Дэлтона, который погиб во время несчастного случая, когда я еще училась в школе?

— Да, он. Вы оба тогда были старшеклассниками. Ты, случайно, не знаешь, был ли он знаком с Треем Холлом?

С тем же удивленным выражением на лице Мелисса ответила:

— Сомневаюсь. Они учились в школах, которые были непримиримыми соперниками, к тому же Трей был спортсменом. И водился он только с такими же спортсменами, как Джон Колдуэлл. А Донни играл в школьном оркестре. Даже если бы он и поехал в Керси, Трей бы его просто не заметил.

Паула осторожно коснулась руки мужа.

— Почему ты задаешь такие вопросы? — спросила она, озабоченная его тревогой. Но, с другой стороны, смерть сына Харбисонов всегда волновала его.

— Да нет, просто так, — ответил Деке.

Его ответ не удовлетворил Паулу, но она решила не дожимать его и пока оставить все так, как есть. В данный момент он не хотел делиться своими мыслями, особенно с женой и дочкой. В таком городке, как Керси, где сплетни составляют главную тему всех разговоров среди женщин, удержать язык за зубами бывает очень трудно.

— Я практически уверена, что Трей его не знал, — продолжила Мелисса. — В те времена «Овны» вообще не пересекались с «Рысями».

Деке крякнул и выдернул салфетку, заткнутую за воротник. Рыси… Овны… Так вот она, эта связь! Он резко вскочил со стула.

— Прошу вас всех извинить меня, но нам необходимо срочно вернуться в Амарилло.

Его зять что-то забормотал, попытавшись возразить, а внук издал возглас разочарования. Дедушка обещал на следующий день взять его с собой на рыбалку.

— Что, вот так сразу? — Паула растерянно посмотрела на мужа.

— О, папа, но почему? — запротестовала Мелисса. — Вы же только приехали!

— Потому что твой отец так сказал, дорогая, — ответила за него Паула, вставая из-за стола. Взгляд, который она бросила на дочь, пресек все дальнейшие возражения. Паула нежно взяла внука за подбородок. — Мы еще вернемся на этой неделе, малыш. А сейчас крепко поцелуй бабушку, и мы пойдем.

Уже в машине Паула спросила:

— Слушай, а действительно, чего мы летим в Амарилло так, будто за нами гонится толпа линчевателей?

— Мне необходимо попасть в криминалистическую лабораторию до ее закрытия, — объяснил Деке.

Пока Мелисса упаковывала для них кусок испеченного ею на десерт шоколадного торта, он успел сделать несколько звонков. Сначала он позвонил Чарльзу Мартину, который теперь был начальником службы лабораторных исследований при Департаменте общественной безопасности в Амарилло. Когда Деке был шерифом округа, Чарльз пришел к нему на работу еще неоперившимся криминалистом. Сейчас он сообщил, что помнит то давнее дело, когда Деке просил его обработать отпечатки пальцев на нескольких непристойных журналах и электрическом шнуре и сравнить их с отпечатками подростка, покончившего с собой. Чарльз до сих пор не мог забыть выражение лица Деке, когда тот сказал, что жертва никогда не прикасалась ни к первому, ни ко второму.

Теперь у Деке появилась догадка, почему на журналах и удлинителе не было отпечатков Донни.

Следующий звонок был адресован Рэнди Уоллесу, нынешнему шерифу округа Керси.

— Что именно я должен поискать?

— Я бы не стал просить тебя, Рэнди, если бы это не было так важно.

— Да, я знаю. Ладно, назови-ка мне еще раз имя на пакете с вещественными доказательствами, и я посмотрю.

— Ты хороший человек, — сказал Деке.

— Рад, что ты так считаешь. Благодаря твоему мнению меня и выбрали на эту должность.

У Деке от возбуждения звенел каждый нерв, как у старого пса, вновь попавшего на охоту. С самого начала его терзали сомнения, что в день своей гибели Донни был дома один и что его смерть произошла именно так, как ее представили. Именно представили! Еще больше убедил его в этом тот обескураживающий факт, что ни на одном из вещественных доказательств, изъятых на месте преступления, не было обнаружено отпечатков пальцев Донни. К ним прикасались совсем другие руки. Это служило доказательством, что человек, листавший журналы и завязывавший узел, был либо злоумышленником, убившим Донни, либо участником рискованного эксперимента.

В ходе своего расследования, проводившегося позднее в средней школе Дэлтона, Деке, стараясь не привлекать внимания, пытался найти вероятного подозреваемого в поддержку одной из этих теорий, но у него ничего не получилось. Насколько было известно, врагов Донни не имел, да и тот факт, что он или его друзья могли экспериментировать с извращенным сексом, не подтвердился. Зато выяснилось, что мальчик был именно таким, каким его описывали родители, — всеми любимым, наивным в сексуальном плане ребенком, который водился только с такими же, как он, детьми, участниками школьного оркестра, чьи увлечения сводились лишь к их тромбонам и чрезмерной любви к сладкому ореховому маслу.