Перекати-поле

— Можно сказать и так.

— Это очень щедро с твоей стороны, — произнес Деке, оглядев комнату. Он был опечален тем, что мальчик не придает ценности тому, что когда-то было частью его жизни. — Тут есть много разных хороших вещей, а ты еще даже не обошел весь дом. Возможно, ты еще увидишь то, что захотел бы оставить у себя.

— Нет, ничего такого здесь нет, — ответил Трей, — и я благодарен, что вы избавили меня от всего этого. То, что вам не подойдет, можете продать или просто выбросить.

У Паулы, стоявшей в дверях, на лице появилось выражение, которое Деке хорошо понимал. Ей не нравилась грубая и суматошная игра в футбол, и она ни в грош не ставила профессиональных спортсменов с плохими манерами и низкими моральными устоями. За их таланты им выплачивали целые состояния, тогда как ее дочь за мизерную зарплату работала учителем в государственной школе. Трей Холл никогда не был у Паулы на хорошем счету, а после того, как он так обошелся с Кэти, вообще перебрался на верхнюю строчку ее «черного списка». Сейчас она смотрела на него как на дохлого жука в своей тарелке супа.

— А как насчет чердака? — холодно спросила Паула. — Когда мальчики уезжают из дома, их вещи обычно перекочевывают на чердак. Подозреваю, что Мейбл поступила с твоими вещами точно так же. Ты можешь обнаружить там что-то такое, что захочешь сохранить.

Трей блеснул своей дьявольской улыбкой, видимо изумленный столь холодным приемом.

— Здравствуйте, миссис Тайсон. Приятно видеть вас снова. Нет, ничего такого я не думаю. Насколько я помню, единственное, что хранилось на этом чердаке, были чучела охотничьих трофеев моего дяди Харви. Думаю, что сейчас они выглядят уже неважно и годятся лишь на то, чтобы выбросить их на свалку.

— Мне все равно, — заявила Паула, решительным жестом давая понять, что дискуссия на эту тему закрыта. — Просто помни: все, что мы не оставим у себя, будет продано или выброшено. Чтоб ты не передумал через год и не попросил у нас что-то такое, чего у нас уже нет.

— Думаю, я могу дать вам твердую гарантию, что я этого не сделаю, — сказал Трей. — А теперь, шериф Тайсон, почему бы нам с вами не выйти на крыльцо и не покончить со всем этим делом?

На всю сделку ушло меньше времени, чем понадобилось бы, чтобы выпить чашечку кофе. Деке протянул ему чек, Трей в ответ вручил документы на право собственности. Челюсти Трея при этом судорожно сжались, и Деке с удовлетворением отметил, что мальчику жалко продавать этот дом.

— Ты сразу уезжаешь в Сан-Диего или побудешь здесь еще некоторое время? — поинтересовался он, когда Трей небрежно сунул чек в карман своей рубашки.

— Я планирую уехать завтра утром, после того как улажу кое-какие дела. Я остановился у Джона Колдуэлла в Доме Харбисонов.

— Это хорошо, — произнес Деке, думая о том, входят ли в этот список «кое-каких дел», которые нужно уладить, Кэти Бенсон и ее сын. — Ты доставишь ребятишкам настоящую радость. Они никогда не видели самую что ни на есть настоящую суперзвезду.

Трей шутливо хлопнул его по руке.

— Вы ориентируетесь на свой возраст, шериф. Эти ребята слишком юные, чтобы иметь хоть какое-то понятие, кто я такой. — Он протянул руку. — Желаю, чтобы вам с миссис Тайсон понравилось в этом доме. Я рад, что передаю его в ваши руки. Моя тетя была бы этим довольна.

— А я бы хотел, чтобы ты все-таки передумал и еще раз прошелся по дому, сынок. Подозреваю, что твои школьные трофеи до сих пор находятся в твоей комнате.

— Это все уже история, — сказал Трей. — Я все равно не могу забрать их с собой на новое место жительства. Прощайте, шериф. Мне приятно, что я знаком с таким хорошим человеком.

Сунув руки в карманы и сдвинув свой «стетсон» на затылок, Деке наблюдал за тем, как Трей спускается по ступенькам и идет к машине, и его не покидало странное гнетущее чувство. Трей Дон Холл произвел на него впечатление очень грустного человека. Положение у него действительно было незавидное: в его возрасте, когда карьера уже закончилась, Трей остался без денег, без любящей жены, которая ждет дома, без детей, которые могли бы подарить ему внуков, если не считать сына, которого он оставил воспитывать Кэти Бенсон. В округе поговаривали, что Уилл Бенсон с детских лет не хочет иметь с Треем Доном Холлом ничего общего, и Деке находил это особенно трагичным, потому что бывший мальчишка превратился уже в очень хорошего молодого человека.

Но, как и в случае с собственностью тети Мейбл, Трей, казалось, хотел оставить в прошлом и все свои вещи, которые мог бы сохранить у себя.

Тяжело вздохнув, Деке вернулся в дом, чтобы сопровождать жену в ее вылазке на чердак. Это была единственная часть дома, которую они еще не обследовали, потому что переложили эту работу на своего зятя, бывшего строительным подрядчиком. Паула хотела, чтобы Деке был рядом с ней, на случай, если в отсутствие Мейбл здесь завелись пауки или еще какие-нибудь непрошеные гости. Каким-то чудом одна из ламп на потолке все еще работала, и свет ее усиливался лучом фонаря Деке.

Он почти пропустил это. Как и говорил Трей, его тетя хранила на чердаке в основном чучела трофеев своего мужа, добытых им в его охотничьих походах, и теперь они, высохшие и забытые, кучей лежали в углу, собирая всю пыль. Деке скользнул лучом по груде этих созданий со стеклянными глазами и двинулся уже дальше, но затем быстро направил фонарь обратно.

— Что там такое? — спросила жена, когда Деке заворчал и отошел от нее, чтобы рассмотреть что-то поближе.

Не ответив ей, Деке сунул руку в груду образцов таксидермического искусства и вытащил оттуда большую серую рысь с дикими глазами, обнаженными клыками и выпущенными когтями, запечатленную в положении, когда она готовится к прыжку. У большой кошки, принявшей столь угрожающую позу, обнаружилось лишь одно уязвимое место: у нее отсутствовала передняя лапа.

Глава 48

Из окна своего кабинета Джон следил за тем, как серый БМВ медленно повернул к воротам и на малой скорости степенно подъехал к дому. Честно говоря, он ожидал увидеть что-нибудь вроде красного «корвета», который бешено влетает на дорожку, веером разбрасывая гравий из-под колес и сбивая цветы с кустов жасмина, да еще и опоздав к приготовленному Бетти ленчу. Таким рисовался в воображении приезд его бывшего лучшего друга в связи с детскими воспоминаниями.

Желудок Джона тоскливо сжался. Он подумал, что Иисус Христос, наверное, почувствовал такой же спазм мышц, когда увидел Иуду, входящего в сад в день его предательства.

Он наблюдал за тем, как машина заехала на стоянку для гостей, как дверь ее открылась и оттуда вышел человек, который когда-то был ему братом. Он выглядел совсем как прежний ТД Холл, только немного старше, с поредевшими на макушке волосами, в одежде, на несколько порядков лучше той, которую покупала ему тетя Мейбл. Но он все так же первым делом подтянул брюки и самоуверенно огляделся вокруг, сделав такой до боли знакомый поворот головы. Несмотря на ощущение Джона, что в Эдем пробрался змей, он все же не мог скрыть своей радости. Как бы там ни было, но — ради всего святого в душе! — ему было приятно вновь увидеть Трея.

Джон вышел на крыльцо прежде, чем Трей начал подниматься по ступенькам. Двое мужчин нерешительно остановились, пристально посмотрели друг на друга, а затем, рассмеявшись, обнялись, похлопывая друг друга по спине, как после тяжело доставшейся победной игры.

— Ну, привет, Тигр, — наконец произнес Трей срывающимся от эмоций голосом. — Как поживаешь, черт тебя побери?

— Да грех жаловаться, — сипло ответил Джон, тоже не на шутку разволновавшись.

Они отстранились, чтобы посмотреть друг на друга сквозь навернувшиеся на глаза слезы, которые никто из них и не думал скрывать.

— Ты никогда не жаловался, — сказал Трей. Он насмешливым взглядом окинул клетчатую рубашку и джинсы, в которые переоделся Джон. — Что? Никакой сутаны и креста в руке, чтобы встретить блудного грешника?