Позови меня, любовь

— Да.

— И виделась с бабушкой?

— Да, — прошептала девушка дрожащим голосом.

Ласково обнимая Беллу, Жак осведомился о здоровье ее бабушки.

— Она тает на глазах. Теперь, без меня, ей будет очень тоскливо. Но она сама настояла на том, чтобы я отправилась к тебе.

— Благослови ее Бог, — благодарно прошептал Жак. — Я знаю, как тебе хочется вернуться к ней.

— Кстати, я видел, как «калейдоскоп» умыкнул тебя в будущее. Я думал, ты исчезла навсегда.

Белла радостно улыбнулась.

— Вот видишь, все закончилось благополучно.

Он нежно поцеловал ее.

— Да, та сherie. Я уж подумал, не махнуть ли мне за тобой в будущее… Всю оставшуюся жизнь я буду благословлять славный день, когда ты вернулась ко мне. Свершилось чудо — мы будем жить и петь вместе.

Его слова произвели на Беллу отрезвляющий эффект. Она отстранилась от возлюбленного и сказала:

— Не уверена, Жак. Я все еще не решила, свяжу ли я свою жизнь с оперой.

Он ласково сжал ее руку.

— Но у тебя же божественный талант, Белла!

Она кивнула, хотя на ее лице оставалось тревожное выражение.

— Талант есть, не спорю. И достаточный, чтобы вызвать лютую зависть у такой хорошей певицы, как Мария Форчун. Но мне от этого таланта никакого прока — из-за него мог погибнуть ты.

Или я.

Жак вздохнул.

— Ужасно, что Мария так ненавидела нас.

Белла участливо посмотрела на него.

— Да, она чуть было не вонзила нож в тебя. Однако главную ненависть вызывала я.

— Неужели ты откажешься от блестящей оперной карьеры только потому, что какая-то примадонна обезумела от зависти и пыталась убить тебя?

— Но мне вовсе не хочется, чтобы за мной — или за тобой — бегали с ножом. Я хочу покоя и уверенной жизни.

— Белла, я не могу дать тебе гарантий, — ответил Жак. — Сумасшедший или грабитель с ножом может напасть на любого прохожего. Что касается театра, нам с тобой надо верить в лучшее.

— Верь в любовь, в свое высокое предназначение — и мы пойдем с тобой вместе по жизни от триумфа к триумфу.

— Пытаюсь верить, Жак, пытаюсь…

Он улыбнулся и отбросил ей локон со лба.

— Быть может, ты станешь куда решительнее после того, как в пятницу познакомишься с Блумами. Их пример вдохновляет. Я слышал, они и в жизни, и на сцене составляют гармоничную, счастливую пару.

Белла встала и подошла к окну. Глядя в сад, она с грустью сказала:

— Блумы — одно, а мы — другое. Вряд ли у нас что-то получится.

Жак подошел к ней и положил руки на плечи.

— Если ты такая упрямица… что ж, я готов отказаться от оперы, я никогда больше не буду выступать.

Она изумленно взглянула на него и порывисто возразила:

— Жак, такой жертвы от тебя я не требую и принять не могу. Чтобы ты из-за меня отказался от своей мечты — нет, никогда!

Но я люблю тебя, Белла, — сказал он и нежно поцеловал ее. — Ты для меня важнее всего в жизни. — Я тоже люблю тебя, — отозвалась девушка. На ее лице прочитывалось мучительное смятение. — Тебе только кажется, что ради меня ты готов отказаться от чего угодно. Но если ты бросишь оперу, ты будешь так тосковать по театру, по успеху, по публике, что это мало-помалу разрушит нашу семью.

Он бессильно опустил руки и жалобно спросил:

— Что же нам делать?

Она долго молчала, лихорадочно думая. Ей вспоминалось все, что Жак и бабушка говорили ей в последнее время. В голове пронеслись все события этих бурных недель. Любовь к Жаку сделала возможными путешествия во времени. Любовь победила даже смерть. И теперь после всего этого потерять Жака… Нет, немыслимо!

Наконец она подняла на Жака полные любви глаза.

— С тех пор как я с тобой, Жак, я кое-чему научилась. Дважды я отворачивалась от тебя и от оперы.

— И оба раза оказывалась в будущем.

— Верно, Белла. Но как ты понимаешь эти знаки неведомой силы?

— Быть может, бабушка права и смысл моей жизни — быть с тобой и разделить с тобой оперную судьбу. На прощание бабушка сказала мне, что мой худший враг — страх. Возможно. Мне действительно следует преодолеть мои опасения и с головой окунуться в жизнь — быть с тобой, петь на сцене…

Его глаза зажглись радостью.

— Белла, ты серьезно?

Она сделала предостерегающий жест рукой.

— Я хочу сказать, что я попробую. Быть может, у меня ничего не получится и я только набью себе массу шишек. Но я попробую. Отброшу страх!

— О, ничего большего я и просить не смею! — в восторге вскричал Жак. — Я верю, пройдет совсем немного времени, и ты полюбишь оперу всей душой и не сможешь даже помыслить о жизни вне сцены!

— Да, — кивнула Белла, — именно это всегда твердила моя бабушка: начни — и не сможешь остановиться. Я всю жизнь упиралась, не хотела отдаться певческой карьере, потому что опера отнимала у меня родителей, когда я была девочкой, а потом и вовсе погубила их. Я думаю, гнев и страх ослепляли меня и не давали целиком отдаться тому, что я любила больше всего на свете. Я обожала чудесную музыку, волшебные драмы на сцене, возможность выразить свою душу через пение… В тот вечер, когда я впервые запела рядом с тобой, я ощутила несказанную радость впервые в жизни! Пение стало выражением моей любви к тебе. Но я боялась признаться себе в этом.

— О, Белла! — воскликнул Жак, страстно прижимая ее к себе и осыпая поцелуями. — Я на седьмом небе от счастья! Ты все-таки решилась! Обещаю, я буду уделять много времени и тебе, и нашим детям.

— Клянусь, опера будет положительной, созидательной силой в нашей жизни. Успех не станет самоцелью. Если обстоятельства изменятся и опера станет угрожать моему браку и семье, я брошу театр без малейших колебаний!

— Хорошо, — промолвила Белла.

Он поднес ее руку к своим губам и ласково заглянул в глаза:

— Ты счастлива?

— Да, — сказала девушка с легким вздохом. — Только жаль, что я никогда не порадую своим пением бабушку.

Жак расплылся в хитрой, радостной улыбке.

— Мы сделаем лучше. Вместе споем твоей бабушке!

— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросила Белла.

Он улыбнулся ей уверенной, спокойной улыбкой — именно таким она его любила.

— Мы можем воспользоваться «калейдоскопом» и отправиться в будущее, чтобы спеть для твоей бабушки.

— А получится?

— Отчего бы не попробовать?

План был заманчивый. Но Белла ощутила укол страха.

А вдруг мы потеряем друг друга? Ведь прежде ты боялся…Разве бабушка не предупреждала тебя, что страх — худший враг? Белла, теперь мы уже не потеряем друг друга. Мы с вязаны любовью. Наша судьба — быть вместе и изливать радость наших сердец перед благодарными слушателями всего мира,

— О, Жак, будем надеяться, что так и будет!

— И не сомневайся! — сказал он и стал проворно расстегивать пуговицы ее платья. — А теперь хватит разговоров, ma belle. Пopa нашим телам спеть вдохновенный дуэт любви…

В пятницу вечером Белла сидела у туалетного столика в своей гримерной. На ней была белая блузка с кружевами и длинная юбка. К бархотке, на шее была прикреплена бабушкина брошь.

Подкрашивая ресницы к предстоящему представлению, девушка вспоминала события последних дней. Накануне в полдень они с Жаком присутствовали на похоронах Марии Форчун — мрачное событие собрало на кладбище всю труппу. Когда присутствовавшие уже расходились, к Белле приблизился Клод Форчун и растрогал ее тем, что извинился за несправедливые обвинения в ее адрес. Со слезами на глазах Клод признал, что его жена была женщиной неуравновешенной и ее в конце концов погубила зависть к молодой талантливой певице. Белла поблагодарила Клода и посочувствовала его горю.

В этот же день утром Жак и Белла были в офисе коронера, а потом у судьи. Слушание оказалось действительно коротким. Марию признали виновной в собственной смерти, а в действиях Тоби не было обнаружено состава преступления.

Сейчас душа Беллы полнилась радостным ожиданием. Завтра вечером будут выступать супруги Блумы, а позже Этьен объявит о помолвке Жака и Беллы — на вечеринке в честь почетных гостей. Свадьба состоится через три недели — вслед за последним представлением «Калейдоскопа». Затем Жак планировал увезти Беллу в путешествие по Европе. Медовый месяц обещал быть упоительным.