Санта-Барбара 2

Изложив сыну суть своей беседы с Грантом Кепвеллом, он показал Брику документ, который Грант оставил Локриджу. Брик внимательно прочел его, затем несколько минут молчал.

Наконец, Лайонелл не выдержал:

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спросил он. Уоллес с сомнением покачал головой.

— Я не думаю, что он сможет этого добиться. Но дело даже не в этом. Я просто не верю этому человеку. Он так же коварен, как и СиСи.

Локридж эмоционально всплеснул руками.

— Я ему тоже не верю — воскликнул он. — Однако, ты должен признать, что несмотря на все различия, нас с Грантом кое-что объединяет.

— Что же?

— Мы оба ненавидим СиСи! — ответил Лайонелл. Брик на секунду задумался, затем он с сомнением покачал головой и сказал:

— Пусть это так, но все-таки, я думаю, было бы лучше, если бы твои юристы вначале посмотрели эти бумаги.

Локридж решительно возразил:

— Об этом не может быть речи. Я не могу допустить утечки информации.

Локридж нагнулся над столом и взял сына за руку.

— Брик, послушай. Это мой единственный шанс вернуть все, что отнял у меня СиСи Кэпвелл. Акции, собственность, дом… Все! Тут хочешь не хочешь, а придется поверить Гранту Кэпвеллу. Но я еще посмотрю…

Он прервался на полуслове, потому что в комнату, распахнув дверь, вошла Августа Локридж, его жена.

Несмотря на годы, она прекрасно сохранилась. Сразу было заметно, что она следит за собой. Ее изящная, подтянутая фигура, кожа, словно неподдавшаяся старению, говорили о незаурядном характере и воле этой женщины.

Она услышала последние слова Лайонелла и громко воскликнула:

— Что это ты посмотришь?

Она направилась к столу, за которым сидели Лайонелл и Брик. Вскакивая со стула, Локридж неохотно ответил:

— Августа, я пока еще не могу об этом говорить. Как женщина, привыкшая чтобы ей ни в чем не отказывали, Августа небрежно махнула рукой.

— Можешь! Ты ведь прекрасно знаешь, как я обожаю секреты. И, вообще, что это вы здесь замышляете?

Она внимательно посмотрела в глаза Лайонелла, а затем перевела взгляд на Брика. Они оба были похожи на двух мелких злоумышленников, застигнутых на месте преступления.

Они беспомощно переглядывались друг с другом, не зная что ответить.

В комнате повисла неловкая пауза.

Вернувшись домой с судебного заседания, Мейсон Кэпвелл стал усиленно налегать на виски.

В последнее время он часто прибегал к спиртному как способу облегчить отношения с окружающей действительностью.

Правда, нельзя было сказать, что он злоупотребляет горячительными напитками. Однако, это отнюдь не радовало Мэри.

Тем не менее, испытывая к нему глубокие чувства, Мэри закрывала глаза на некоторые недостатки Мейсона. В том числе и на этот.

Мейсон расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и расслабил галстук.

Он отхлебывал виски небольшими глотками, наслаждаясь вкусом знаменитого напитка из Кентукки. В этот момент в комнате зазвонил телефон. Мейсон на мгновение оторвался от стакана:

— Никого нет дома… — не совсем трезвым голосом сказал он.

Телефон, который находился в дальнем углу большой гостиной в доме Мейсона, продолжал настойчиво звонить.

Тогда Мейсон, на ходу допивая виски, направился к столу.

Он прошел мимо широкого дивана на котором лежали кожаные подушки, на ходу включил большую настольную лампу, выполненную в форме круглой китайской вазы с черным шелковым абажуром. Он подошел к столу, на котором помимо телефона, стоял еще серебряный письменный прибор, богато отделанный инкрустацией — прибор достался ему по наследству, и маленький бюст древнегреческого законодателя Солона.

К тому времени, когда Мейсон добрался до стола, телефон успел прозвонить уже добрый десяток раз.

Вместо телефонной трубки Мейсон взял бюст Солона и, приложив его к уху, серьезно сказал:

— Алло. Нет, мистера Кэпвелла нет дома… Значит, он умер сегодня в здании суда… Умер скоропостижно.

Телефон по-прежнему продолжал надрываться, пока Мейсон продолжал изъясняться с маленькой фигуркой античного законодателя.

В этот момент в комнату вошла Мэри. Она с удивлением посмотрела на Мейсона, который, приложив к уху бюст бородатого человека, пытался рассказать о своем отсутствии.

Ее брови удивленно приподнялись, но спустя секунду она поняла, что происходит.

На лице Мэри появилась улыбка. Она направилась к столу, за которым стоял Мейсон, по дороге огибая диван.

— Да, да. Что, не верите? А вот я вам говорю, что скончался. Скоропостижно, но болезненно… Понятно? Очень хорошо. Спасибо, я передам соболезнования родным и близким покойного. Еще раз большое спасибо, я все передам.

Мейсон закончил разговор тем, что поцеловал фигурку в нос и поставил ее на свое место.

— Что ты делаешь? — рассмеялась Мэри.

Пока Мейсон поворачивал к ней уже отяжелевшую от немалой дозы выпитого голову, она подняла трубку телефона.

— Да, я слушаю. Чем я могу вам помочь? Сейчас, одну минутку, — она закрыла микрофон рукой и обратилась к Мейсону. — Это звонят из «Санта-Барбара трибьюн».

Услышав название газеты, Мейсон недовольно замахал перед собой рукой.

— Им страшно не терпится узнать, что ты хочешь сказать по поводу состоявшегося судебного процесса.

Он изобразил на лице недовольство, граничившее с презрением, и, отхлебнув виски, ответил:

— Скажи им, что у меня нет никаких комментариев и пусть они это процитируют…

Мэри с улыбкой посмотрела на Мейсона. Даже употребив внутрь довольно приличную дозу горячительного напитка, он не терял присущего ему чувства юмора.

Мэри коротко ответила в трубку:

— Никаких комментариев.

Когда она выключила телефон, Мейсон упрямо добавил:

— И пусть процитируют меня!

Следом за этим он осушил стакан с остатками виски и вопросительно посмотрел на Мэри.

— Мейсон, мне искренне жаль, что приговор оказался именно таким, — сказала она, словно лично была виновата в том, что двенадцать присяжных не согласились с мнением Мейсона Кэпвелла.

— Ну и Бог с ним! — с напускной веселостью сказал он размахивая перед лицом Мэри пустым стаканом.

— Господи, еще же полуночи нет, — сказала она, взяв его руку и понюхав стакан.

— Да, я знаю. Именно ее приход я и собираюсь отпраздновать.

Мейсон отправился к мини-бару на противоположной стороне комнаты.

— У нас есть шампанское? Мэри изумленно покачала головой.

— Это после виски-то?

Она направилась следом за Мейсоном, но он обернулся и шутливо сказал:

— Мэри, мне не нужна мать — отец обеспечивал меня ими с лихвой…

Она остановилась рядом с ним и с улыбкой посмотрела ему в глаза.

— Мейсон, можно я задам тебе один вопрос?

Он налил себе в стакан очередную порцию виски и, отхлебнув, милостиво позволил: