Криминалистка

— У меня такое чувство, — сказала Светланочка Петровна, — что земная ось все-таки слегка сместилась… Помнишь, когда было какое-то особенное противостояние планет?.. Кажется, крестообразное. По-моему, именно с тех пор солнце и встает раньше, и садится раньше… Слушай, я забыла: этот поворот к вам или следующий?

— На следующем светофоре, — напомнила я, поскольку как-то незаметно мы уже очутились рядом с нашей базарной площадью, которую в народе зовут «площадь Дураков»… Наверное, из-за необыкновенно низких по сравнению с магазинными цен на продукты…

— Мы сейчас, тетя Света, как раз поедем мимо того дома на Красноармейской, — сказала я. — Хотите взглянуть?..

Она бросила на меня внимательный взгляд и покачала головой:

— Разве что мельком… Какая сейчас работа? Да и ты небось из-за Анны Петровны давно уже сама не своя… Нет, Катька, все потом…

Я облегченно перевела дыхание, но в четырнадцатый дом все-таки пальцем ткнула, когда мы проезжали мимо:

— Вот он, угловой, красный… Его в городе все знают и называют домом, где красный магазин…

— Угу… — кивнула тетя Света. — Я его помню, Кать, представь себе! Мы с Олей, когда к Анне Петровне в гости приезжали с тобой маленькой, всегда здесь хлеб брали, он тут самый вкусный тогда был, особенно серый… Ух, есть хочу!

— Уже скоро, — улыбнулась я, потому что сказала она это с какой-то совершенно детской интонацией.

— А вообще-то у вас тут красных домов — полно, да?

— Ну да… Морозовская традиция, красный кирпич с белой отделкой… красиво, правда? Морозов тут не только мануфактуру построил, он ведь и дома ставил, особняки и даже Дворянское собрание отстроил, где теперь вся горуправа и где мы сидим…

— Тоже знаю! — Она вдруг рассмеялась. — Ну, Катька, ты, я вижу, стала за это время настоящей патриоткой Белозуева! Вот вытурят тебя из вашей полиции — пойдешь экскурсоводом, а?..

— И пойду! — поддержала я эту не самую веселую шутку. — Конечно, если вы при этом еще и туристов сюда организуете, которым наша экологически чистая зона будет интересна… А то пока только новорусские бандюки и заинтересовались, понастроили тут особняков до фига и больше…

— Да ну?.. — удивилась тетя Светланочка. Но развить тему мы не успели, поскольку как раз в этот момент она кончила парковаться на микроскопическом заасфальтированном пятачке у нашего подъезда и, выключив мотор, устало откинулась на спинку сиденья:

— Ну, все, прибыли, слава богу… Дуй наверх, а я — за тобой… Нет-нет, сумку сама заберу, она легкая.

И я — «дунула», потому что тревога за бабусю уже успела во мне достичь того самого края, выше которого могла выплеснуться наружу…

Светлана

Надо было видеть физиономию Грифеля, когда ровно без пяти минут девять утра, перед самой летучкой, я метнула ему на стол заявление на отпуск. Нет, в словах эта смесь изумления, удовлетворения, самодовольства и облегчения просто непередаваема. Надеюсь, что и моя собственная физиономия, а главное, взгляд, которым я при этом одарила любимого начальника, ситуации вполне соответствовали! Стоит добавить, что ни одним сколько-нибудь значащим словечком мы с ним при этом не обменялись…

Зато слов от двоих наших следователей, которым я должна была в срочном порядке передать временно свои дела, на последовавшей затем летучке оба мы услышали предостаточно! Особенно отличился один из них — Коля Крылов, самый невезучий следак нашей прокуратуры: на моей памяти за пять лет работы он ни одного дня не прожил без минимум двух-трех «висяков»… А тут еще и я ему подкинула по меньшей мере одно весьма деликатное и в этой связи вялотекущее дельце — по нашему районному Опекунскому совету.

По результатам двух последних проверок этого трепетного местечка можно было с уверенностью сказать, что кто-то из чиновных дам, связанных с районной недвижимостью, явно увеличивает свой оклад за счет частных подношений… В процессе выяснения, кто именно систематически попирает права несовершеннолетних, мы работали крайне деликатно — оттого и медленно. А поскольку я не знаю ни одного следователя, который любил бы дела такого рода, Колино возмущение было вполне понятно.

— А прием сегодняшний мне тоже за тебя вести?! — Крылов повернул ко мне побагровевшее лицо после того, как Грифель пресек его возражения.

— Успокойся. — Я посмотрела на него с сочувствием. — У меня сегодня один-единственный человек назначен, сама приму… Тем более там все ясно, возмущенная мамочка с жалобой на школу, в которой учится ее дитя…

— Ну и ну! — Коля возмущенно дернул плечом. — Что, без тебя не могли разобраться?!

— Значит, не смогли, а почему — выясню, когда поговорю с мамашей, — мягко сказала я, не вдаваясь в подробности, поскольку докладную следователя, занимавшегося текучкой, успела прочесть исключительно по диагонали.

— Да ведь ты у нас криминалист, при чем тут школа? — не унимался Крылов, очевидно опасаясь, что и скандальная мамаша тоже перейдет по наследству к нему.

— Судя по всему, именно о криминале там и идет речь… Надеюсь, подростковый криминал для тебя не новость?

— Отставить! — рявкнул Грифель. — Обсуждать детали прошу в коридоре и в собственных кабинетах… Людмила Яковлевна, что у нас дальше? А с этим — все!

Летучка потекла своим чередом, и впервые за много месяцев я с чистой совестью не вникала в обсуждаемые вопросы и проблемы. В конце концов, у любой ситуации есть свои светлые стороны, почему бы и не дать себе возможность раз в жизни посидеть в Грифелевом кабинете в качестве наблюдателя?.. Просто поразглядывать лица своих коллег, когда еще выдастся такая возможность?

Лица между тем были серьезными, сосредоточенными, а если учесть, что кроме меня среди присутствующих находилась всего одна дама — начальник юридического подразделения, — у подавляющего большинства еще и суровыми. Что касается Алины, на ее кругленькой моложавой мордашке застыло тревожное ожидание. И, приметив, как она уже в третий раз нервно натягивает на колени свою вполне «уставную» по длине юбку, я сообразила, почему так нервничает моя приятельница. Очевидно, вчерашняя девочка, получившая нагоняй за свое супермини, уже успела ее о данном факте проинформировать… Спустя ровно минуту я убедилась, что не ошиблась, даже с некоторым удовольствием выслушала традиционную лекцию Грифеля на данную тему. Удовольствие, должна признать, получила не я одна — можно сказать, получили его все присутствующие, за исключением бедной Алины, в отделе которой подобные, как выразился Грифель, «вопиющие нарушения устава» случались систематически… Ничего не поделаешь — коллектив, которым она командовала, состоял традиционно из девчонок, едва закончивших свои колледжи и не успевших отвыкнуть от студенческой вольницы.

Текучка там была в этой связи самая высокая на все подразделения, поскольку далеко не каждая девушка готова была к нашим дисциплинарным требованиям… Именно это обстоятельство и привела Алина в свое оправдание, чем завела Грифеля еще минут на пять.

— Тогда пусть катятся в шоу-бизнес! — возопил он. — Или еще куда, где девицы вместо формы платья с крылышками носят!..

— С крылышками нынче не в моде, — хохотнул кто-то из мужиков, — с крылышками нынче не платья, а прокладки по телевизору…

От возмущения щепетильный ханжа-Грифель заткнулся и покраснел, пережидая всеобщее веселье, после чего счел за благо оставить опасную тему и завершить наше ежеутреннее совещание как можно быстрее, по возможности скомкав остальные вопросы. Последнему обстоятельству больше всех обрадовалась я, потому что обнаружила, что сидеть на летучке без дела, оказывается, довольно-таки скучно… И почти с удовольствием рванула к своему кабинету, где меня должна была поджидать скандальная, как я заранее решила, мамаша. Наверняка эдакая толстая тетка с базарной харей, наподобие той, которая уронила меня вчера своей тележкой…

Не припомню, чтобы я в последние пару лет ошибалась до такой степени, как на этот раз. Возле стены напротив моего кабинета стояла миловидная худенькая женщина в недорогом, но очень элегантном плаще под «крокодилову кожу», темноволосая и темноглазая.