Криминалистка

— Все! — сказала я, кладя на место трубку и стараясь не глядеть на Любавина, потому что он начал мне радостно подмигивать. — Поезжайте, Светлана Петровна, там сейчас всего пятеро отдыхают, будете шестой, и директорский люкс вам обеспечен… Дорогу сейчас объясню!

— Отлично, Екатерина Васильевна, — официально сказала тетя Света, — благодарю вас… С вашего разрешения я загляну наверх, к коллегам… Если не ошибаюсь, это прямо над вами?

— Не ошибаетесь, — кивнула я. И едва Светлана Петровна вышла, даже не взглянув на Любавина, хотела вызвать посетительницу, поджидавшую в приемной, но Алексей Кириллович меня опередил.

— Да погоди ты! — подпрыгнул он возбужденно за своим столом. — А то не успеешь нотацию своей шлюхе прочитать… Ну наконец-то!..

И он картинно перекрестился.

— Дело не в нотации, — сухо сказала я. — Валька мне нужна совсем по другим делам, боюсь, сбежит, так что…

— Не понимаю, почему ты от меня-то все скрываешь?! — обиделся Любавин. — Прокуратура, говоришь? А я уверен — это «оттуда»… Ох и не поздоровится кое-кому!..

Нет, мне не нужна была как можно большая аудитория из моих коллег, дабы попытаться, как выразилась Светлана Петровна, «взять на испуг» вышестоящих местных товарищей. Алексея Кирилловича, одного-единственного, хватит на какой хошь лекторат, хоть на всю область, если надо!.. Всю работу по запусканию страшных слухов он сделает за меня и куда лучше, чем я… Соответственно я и поступила, быстренько рассказав Любавину о «своих домыслах» по части истинной цели «отдыха» в наших пенатах Костицыной. После чего его немедленно сдуло из кабинета, а я получила возможность начать наконец свой рабочий день. До того как пугливая проститутка Валька, доставленная ко мне с утра пораньше операми, улучит возможность удрать — как она уже проделывала дважды.

На сей раз ей это не удалось, и Валька, потупя взор долу, бочком протиснулась в наш кабинет.

— Проходите, гражданка Лебедева, садитесь, — произнесла я официальным тоном и придвинула к себе протокол дознания, хотя и близко не собиралась допрашивать ее по эпизоду, из-за которого она так старательно избегала общения со мной. Напротив! Драку, случившуюся из-за нее в одном из местных притонов между двумя слегка порезавшими друг друга представителями Кавказа, я как раз собиралась спустить на тормозах в обмен на кое-какую информацию.

Ни на какую проститутку Валька внешне не походила: заурядная провинциальная «серая мышь». А вот поди ж ты — не первый раз из-за нее возникают разборки… Я решила взять быка за рога сразу:

— Итак, гражданка Лебедева, может быть, сами расскажете, откуда среди ваших подружек завелся «гера»?..

Валька от неожиданности икнула и, подняв голову, вылупила на меня свои серенькие гляделки.

— К-какой Гера? — пролепетала она, еще не поняв, что ее профессиональные дела меня сегодня не интересуют.

— Ну, вы ведь именно так называете между собой героин?

— Героин… Ой, да вы что, Екатерина Васильевна?!. — взвизгнула девчонка. — Мамой клянусь, я его в глаза не видела отродясь!..

— Будешь лепить горбатого, — предупредила я, — учти: последняя разборка действительно станет для тебя последней! Другое дело, если разговор у нас получится душевный… Можно и уговорить твоих кавказцев забрать заявление… Ну?

— Господи… Ну как вам доказать… — заныла Валька. — Ну пару раз мы курили, еще в прошлом году, папироски с чем-то типа «травки», но чтоб «гера»?! Да вы знаете, сколько он стоит?!

— А ты откуда знаешь, если и в глаза его ни разу не видела?

— Я слышала! И вообще, я уколов с детства боюсь, на хрен… Простите… Зачем мне это надо?!

— Ну, хорошо, — Валька, похоже, была искренней. — А другие твои «коллеги»?

— He-а, — уже значительно спокойнее помотала она головой. — Мы ж, сами знаете, всерьез — ни-ни, так, баловство одно, и то редко, может, раз в месяц… У нас и таких денег нет, разве что у приезжих… А что жрут местные нарики, не знаю, но точно в основном сами дрянь варят… А кто и где — клянусь, не знаю!

Собственно говоря, несмотря на то что в общей сложности я промурыжила Вальку минут двадцать как минимум, ничего более информативного от нее не услышала. Пара имен, неохотно названных ею в конце, ничего не добавляли: о «новорусских» поклонниках героина, отстроившихся в Белозуеве, я и сама знала, но это была, к счастью, не моя сфера деятельности. Большего Валька и в самом деле, видимо, сказать не могла по причине полного отсутствия информации у нее самой. Значит, лопнула еще одна, хоть и слабенькая, надежда. Тем более что на мой основной вопрос, небрежно заданный в конце, она только пожала плечами. А спрашивала я ее, не доходили ли в их чудную компанию слухи о приезжих героиновых визитерах, например, из Москвы…

В общем, когда Светланочка Петровна вновь образовалась на пороге нашего кабинета, мое настроение успело занять отметку ниже ноля, тем более что за время моего отсутствия на столе скопилось столько бумаг, словно я уезжала не на один день, а по меньшей мере на месяц. Наверняка ленивый Любавин подсунул! Что касается сведений о действительно редком в наших пенатах героине из-за его дороговизны на фоне всеобщей безработицы, Валька была хоть и весьма сомнительной, но действительно последней возможностью ухватиться за какую-нибудь ниточку по этой части. Коллеги из ГУВД, вплотную занятые наркотиками, ничего обнадеживающего мне не сообщили еще неделю назад. То ли и правда такой информации у них не было, то ли из всеобщей нелюбви к подразделению: наши оклады, как ни верти, выше их…

За этими невеселыми мыслями я не сразу заметила, что моя Светлана Петровна вернулась с третьего этажа какая-то не такая… Неужели и ее постиг какой-то облом? Ну все…

— Тетя Света, — обратилась я к ней по-домашнему, воспользовавшись отсутствием Любавина, — что-то случилось?..

— А?.. — Она посмотрела на меня отсутствующим взором. — A-а… Да нет, почему ты так решила?

— Сама не знаю, — честно призналась я. — Но, по-моему, по глазам.

— То есть?

— Интуиция! — нашлась наконец я.

— А-а-а… — снова затянула она ту же арию. — Да нет, все о’кей! Просто неожиданно встретила здесь своего знакомого. Старого-престарого…

— Кого это? — Мне стало страшно интересно. Если знакомый действительно старый и к тете Свете относится хорошо, у меня, чего доброго, образуется вожделенная связь в прокуратуре!.. Не то чтобы я была такая уж корыстная, но без старых завязок в таком маленьком городке, как Белозуево, в работе на каждом шагу возникают обидные мелкие, а порой и вовсе не мелкие, как, например, сейчас, трудности…

— Виталик Родионов… А что?

— Зам Килина?! — От радости я только что не подпрыгнула. — Как «что»? И вы еще спрашиваете?!.

— Ах да!.. — Она отчего-то смутилась, потом вздохнула. — Ну, не спеши пока, ладно? Подождем, посмотрим, что нам Володя принесет в своем клювике. А он принесет, увидишь!

Я пожала плечами, не в силах скрыть разочарования. И уже открыла рот, чтобы объяснить ей, что на самом деле Родионов, несмотря на то что он заместитель, тащит на себе основную работу, в том числе руководящую. Потому что Килин — ленивая скотина, жаждущая с наименьшими затратами и максимальной пенсией доскрипеть до момента, когда ему самому захочется в отставку! Поэтому главные решения принимает именно Виталий Константинович, с полной ответственностью за их последствия. И нашу проблему может решить «по блату» за три секунды…

Но тетя Света опять меня опередила:

— Катя, я тебя прошу, детка… Конечно, если по-другому не получится, попробую через него, но мне не слишком хочется… Да мы с ним и виделись-то последний раз на выпускном вечере в универе… Пара дней ничего не решит, верно? Вот если Володя и вправду ничего не нароет, тогда — да, поговорю с Виталькой… Ты, кстати, не знаешь, у него, небось уже и дети взрослые?

— У кого — у Родионова? — Я удивилась подобному вопросу. — Вообще-то да, но он разведенный, жена, кажется, во Владимире, а сын учится здесь, в филиале какого-то московского колледжа, и живет с ним… А почему вы сами у него не спросили?