Дыхание любви

“Эм-джи” выехала из ворот, выходящих на Белл-стрит, прошелестев покрышками по мокрой мостовой. Во влажном воздухе витал горьковато-ореховый запах, издаваемый хлопкоочистительными машинами. Сколько Карли помнила себя, этот запах всегда стоял над городом, особенно сильный в такие, как сегодня, дождливые сырые дни, когда темные густые облака нависали над землей.

Через десять минут деловая часть Монтгомери осталась позади, машина свернула на Вудли-лайн, обсаженную высокими стройными кипарисами. Белые и ярко-розовые азалии на газонах сверкали в свете уличных фонарей. Отсюда начиналась дорога к родному дому Карли, где она выросла и где жили ее дедушка и мать. Всякий раз, когда Карли подъезжала к дому, ей казалось, будто она улавливает запах кукурузной водки, которую любил дедушка, и даже чувствует ее вкус. В сырую, промозглую погоду дед всегда предлагал внучке немного выпить, когда она заходила к нему в комнату и, сбросив туфли, удобно усаживалась в глубокое кожаное кресло возле его постели.

Карли явственно представила эту милую сердцу картину, и ее сердце гулко и часто застучало от предвкушения встречи.

Миновав Вудли-лайн и свернув на Мелроз, Карли доехала до конца улицы и остановилась. Перед домом было припарковано много машин. Окна красивого старинного двухэтажного особняка ярко сияли огнями. Светский прием уже начался.

Карли внимательно посмотрела на свое отражение в автомобильном зеркальце, достала губную помаду и подкрасила губы. Сегодня ей не удастся просто побродить по дому, пообщаться с дедом, поговорить с матерью. Надо присутствовать на приеме, много и любезно улыбаться, вести светские беседы. Такие приемы часто устраивались в доме, а сейчас, в самом разгаре избирательной кампании, происходили регулярно. Карли, поддерживающая мать, хорошо знала свои обязанности и прекрасно справлялась с ними. Прежде чем пойти к деду, много лет проработавшему судьей, она обязательно должна появиться в зале и встретиться с гостями.

Войдя в дом, Карли сразу же столкнулась с одним из молодых помощников матери, всегда присутствующим на подобных мероприятиях.

— Привет, Джексон! Рада вас видеть! — оживленно воскликнула Карли. — Похоже, сегодня у нас большой сбор? С кем на сей раз мне необходимо быть особенно любезной?

— Со многими, Карли, — улыбнулся Джексон. — А из особо важных гостей — с помощником губернатора штата, председателем совета директоров “Электрик” и репортером “Ньюсуик”. — И он обменялся с Карли понимающим многозначительным взглядом.

— Покажите мне репортера, — попросила Карли. Джексон склонился к ее уху:

— Вон тот, в сером костюме, который разговаривает с Паркером и вашим братом.

Гости с бокалами в руках оживленно беседовали, смеялись, перемещались по просторному залу, и очень скоро в одной из групп гостей Карли увидела мужчину в сером костюме — репортера из “Ньюсуик”. Он увлеченно беседовал о чем-то с Паркером Стюартом — хорошим знакомым Карли, занимающим должность помощника окружного прокурора.

Заметив Паркера, Карли ощутила легкое душевное волнение и даже удивилась этому. Она была знакома с этим человеком давно, а два месяца назад, после того как они вместе незаметно сбежали с очередного приема у матери, у них даже начался роман. Впрочем, пока в их отношениях не было определенности. Карли нравился Паркер — привлекательный, умный, образованный, честолюбивый, с большими амбициями и горячим желанием занять место своего нынешнего начальника — окружного прокурора. И она была убеждена, что в скором времени, когда мистер Стил выйдет на пенсию, именно Паркер станет окружным прокурором. Да и роман с дочерью члена конгресса США окажет ему в этом хорошую услугу.

Нет, Карли вовсе не подозревала Паркера в корысти. Он действительно нравился ей, а она ему. Правда, Паркер часто не без горечи подчеркивал, что он испытывает к Карли значительно более нежные и искренние чувства, чем она к нему. Возможно, Паркер прав: на данном этапе своей жизни Карли не готова к серьезным отношениям с мужчиной, ибо в скором времени они привели бы к замужеству. Однажды она уже испытала большую любовь, но в силу различных причин это ничем серьезным не закончилось, оставив в душе Карли лишь разочарование и обиду. Нет, пока она не желала снова пройти по тому же пути, который, возможно, закончится тупиком.

К Карли подошел ее брат Дейв, и они обнялись.

— Привет, братец!

— Привет, вояка! — улыбнулся Дейв. — Надеюсь, тебе удалось убедить руководство базы военно-воздушных сил, что за время твоего отсутствия там не случится ничего чрезвычайного? Ты ведь там теперь, как я понимаю, главнокомандующий?

— Похоже! — засмеялась Карли. — А тебе удалось убедить мою невестку, твою жену, отпустить тебя сегодня вечером на прием? Ты поклялся ей не отключать сошный телефон на случай, если она захочет сообщить тебе, что у вас уже родился наследник?

— О Господи! — Дейв вынул из кармана сотовый телефон и проверил, не отключен ли он. — Спасибо, что напомнила! Красная кнопка горит! — И он с облегчением вздохнул. — Постоянно приходится отчитываться, где был и что делал. Так сказать, нахожусь под пристальным наблюдением!

— Правильно, братец, тебя надо держать на коротком поводке! — рассмеялась Карли. — Очень коротком!

К ним подошел Паркер вместе с газетным репортером и представил его Карли. После общих фраз они обменялись светскими новостями, а потом беседа незаметно перешла на политические темы. В родном доме Карли всегда говорили о политике и законе, и она к этому привыкла.

— Я хочу увидеться с мамой прежде, чем поднимусь к деду, — улучив момент, шепнула она Паркеру.

Тот понимающе кивнул, и они, оставив Дэйва и репортера, направились на веранду, где тоже толпились гости.

Застекленная веранда располагалась вдоль западного крыла дома, и Карли любила бывать там. Просторное красивое помещение, украшенное разнообразными яркими цветами и папоротниками в больших горшках, среди которых Карли так нравилось в детстве сидеть на плетеном кресле и мечтать. О взрослой жизни, о необыкновенных приключениях, о захватывающих дух событиях. Как много счастливых часов провела она на этой веранде!

Карли и Паркер заметили среди гостей улыбающуюся миссис Сэмюелс, но не подошли к ней, решив дождаться, когда она освободится.

— Не хочешь ли после встречи с дедом поужинать со мной? — предложил Паркер.

— Я бы с удовольствием, но на вечер у меня запланированы дела.

Паркер пристально взглянул на нее:

— Какие, если не секрет?

— Не секрет. Мне надо поработать с документами. Меня ведь подключили к предварительному расследованию.

— Вот как? — Паркер хотел положить руку на плечо Карли, но она мягко отстранилась.

Понимая, что не стоит публично проявлять чувства к даме, тем более одетой в военную форму, Паркер ничуть не обиделся и, улыбнувшись, спросил:

— Предварительное расследование, говоришь? А я-то думал, что вы в вашем юридическом центре занимаетесь лишь бумажной работой!

— Мне поручили принять участие в предварительном расследовании преступления, совершенного на базе военно-воздушных сил.

— Уж не полковник ли Домингес?

— Да, он-то и обратился к полковнику Карпентеру с просьбой выделить для расследования дипломированного офицера.

— И он рекомендовал ему тебя? Слушай, Карли, речь идет о деле Смита? — оживился Паркер.

— Верно.

— Интересно… Знаешь, я был бы счастлив заняться расследованием громкого дела! — завистливо промолвил помощник окружного прокурора. — Расскажи мне вкратце о нем.

— Об этом сообщали все газеты, и ты их читал, Паркер!

— А ты расскажи то, что не печаталось в газетах. Какие-нибудь любопытные детали, подробности.

Карли задумалась. Неужели репортер из “Ньюсуик” еще не сообщил Паркеру свежую информацию о деле подполковника Смита?

— В этом деле нет особо любопытных подробностей, кроме одной: главный свидетель обвинения — знаменитый в прошлом хоккеист, который еще несколько лет назад играл в…