Официальное заявление (ЛП)

― Я это понимаю, но таковы мои правила. Это написано в учебной программе.

― Вы не сказали, что в этом будет проблема, когда я написала вам на прошлой неделе, ― в отчаянии крикнула Лиз.

― Прочитав учебный план, вы увидите, что справка от врача обязательна. На прошлой неделе, когда вы мне написали, я не знал, будет ли она у вас, когда вы вернетесь. Извините, Мисс Доугерти. Таковы правила. Что-нибудь еще? ― пренебрежительно произнес он.

У Лиз отвисла челюсть. С каких пор она стала ненадежным студентом? Она всегда могла найти общий язык с профессорами, прийти к ним в кабинет, и показать, что она усердно работала ради своих оценок.

― Нет, спасибо, ― наконец-то ответила она. Вежливо до омерзения.

Она вышла из аудитории ощущая себя еще хуже, чем было до того как она вошла сюда. Она не могла даже представить, как скажутся потерянные баллы на итоговой оценке по предмету. Ее средний балл за предмет составлял четыре балла все четыре года подряд, она не могла ухудшить этот результат в последнем семестре!

У Лиз был перерыв между занятием по редактуре и продвинутым курсом политической журналистики с профессором Майрес. Она вышла из корпуса и направилась к Яме, чтобы пообедать, после чего она обдумает все получше. Возможно, находиться в самом центре студенческого городка, в окружении людей читающих про нее в газетах, не было ее лучшей идеей.

Она повернулась и начала идти в сторону Франклин-стрит, чтобы по-быстрому что-нибудь перекусить, когда промелькнула вспышка и она остановилась.

― Мисс Доугерти, у вас найдется минутка, чтобы поговорит со мной? ― спросила ее женщина.

― Извините. Я тороплюсь, ― сказала Лиз, пытаясь пройти мимо нее.

― Я – Синтия Редд из «Роли Ньюз». Я займу всего минутку вашего времени.

Лиз покачала головой. Это был ее инстинкт желать заговорить с репортером, узнать о ней больше, узнать, о чем она собиралась писать, но она и так знала. Эта женщина хотела узнать информацию о Брейди. Лиз не могла предоставить ей этого.

― Без комментариев, ― сказала Лиз.

Последовала еще одна вспышка и Лиз заметила, что Синтия была не одна. Ее ждали еще три репортера.

― Мисс Доугерти, Карл Норс из «Геральд Сан», ― произнес следующий, говоря о газете из Дарема. ― Мы бы хотели поговорить с вами о вашем романе с Конгрессменом Максвеллом.

Лиз не останавливалась, чтобы посмотреть, кто еще там был. Она покачала головой и повторила сказанное.

― Без комментариев. Никаких комментариев.

Потом она развернулась и сбежала. Хуже всего было то, что она слышала как репортеры побежали за ней. Они, наверное, думали, что слоняясь за ней, они могли бы загнать ее в угол и заставить ее говорить. Эта ситуация заставила посмотреть на карьеру, которую она так любила совершенно с иной стороны.

Ее звали по имени и ее желудок скрутило. Как такое могло случиться? Она была в отношениях с политиком. Это не означало, что ее нужно было выслеживать в университете!

Хотя все уже ушли из классов, на улице было достаточно людей, бродивших кругами, так что Лиз могла варьировать между ними, пытаясь избавиться от хвоста, но проблема была еще в том, что от этого она выглядела совершенно нелепо. Если людям еще не было известно, кем она была, то толпа репортеров, следовавшая за ней по всему кампусу, ситуацию не улучшала. Не думая ни секунды, она метнулась в ближайшее здание, петляя по первому этажу, пока не нашла женскую уборную, после чего закрылась в кабинке туалета.

Она задыхалась, а ее руки дрожали. Вот дерьмо! Ее мир официально перевернулся вверх дном! С каких пор она стала той, кто убегает от репортеров?

Лиз порылась в своей сумочке, в поиске мобильного, и без раздумий набрала номер Брейди. Он ответил после третьего гудка.

― Привет, детка, ― весело произнес он, ― Может, я тебе перезвоню? У меня на линии Вашингтон.

― Репортеры, ― выдохнула она. ― В кампусе репортеры. Повсюду.

― Что? ― прорычал он, его голос прозвучал ожесточенно.

Она дрожащей рукой откинула волосы назад и судорожно вдохнула.

― Репортеры поджидали меня после первой пары. «Роли Ньюз», «Геральд-Сан» и как минимум еще две или три газеты, они не назвались.

― Черт! Я сейчас сообщу Хизер. Она должна была уже уладить это.

Лиз не сомневалась, что Хизер не понравится нарваться на гнев Брейди.

― Где ты сейчас? Ты что-нибудь им говорила?

― Конечно, нет. Я, как ни кто, должна знать, как общаться с журналистами, ― сказала она так, будто это не она замерла, когда увидела, что ее окружили. ― Я закрылась в туалете в северном корпусе. Мне просто нужно выбраться.

Лиз услышала, как он сделал глубокий вдох.

― Я сейчас отправлю машину. Я скажу, что бы водитель написал тебе, когда он подъедет.

― Брейди, но у меня еще остались занятия, ― тихо произнесла она, хотя она уже была не в настроении их посещать.

― Думаю, тебе нужно связаться с профессором и сообщить, что ты не сможешь присутствовать. Оставаться в кампусе – плохая идея. Мы не знаем, появятся ли другие репортеры, ― сказал он ей. ― К тому же, я соскучился.

Лиз улыбнулась. Первая хорошая вещь за сегодня. От этого признания у нее неожиданно навернулись слезы, и она сморгнула их. Она совершенно не осознавала насколько была напряжена, пока не услышала это.

― Я тоже соскучилась по тебе. Извини, что отвлекаю тебя от Вашингтона.

Брейди слегка усмехнулся. Она практически могла видеть, как он покачала головой.

― Это намного важнее того, с чем я разбирался. Я не хочу, чтобы репортеры появлялись в университете. Тебе не нужно иметь с этим дело, когда у тебя занятия, газета, и все остальное.

― Ну…Думаю, больше мне не придется заниматься газетой, ― сказала она, давясь словами. ― После того, как я появилась на первой странице газеты, они попросили меня взять временный отпуск.

― Лиз, мне жаль, ― мягко произнес он.

Он должен был знать, что для него она жертвовала всем. Вот почему она так сомневалась на счет того, чтобы дать огласку их отношениям, после того как Каллей и Хайден опубликовали эту статью. Она знала, как сильно это скажется на ее жизни. Она просто не до конца понимала, насколько это будет плохо.

― Они многое теряют для своей команды. Я действительно считаю, что это было ошибочное решение с их стороны. Но не забывай, что они всего лишь студенты.

― Я тоже всего лишь студент, ― защищаясь, произнесла Лиз.

― Ты намного больше, чем это. Так было всегда. Сейчас они могут не увидеть своей ошибки в том, что отпускают тебя, но они увидят. В конечном счете, наверное, для тебя в любом случае так будет лучше. Тебе не нужно, чтобы тебя кто-нибудь тянул назад.

― А я думала, журналисты – единственные, кто умеет выкручиваться, ― сказала Лиз, пытаясь пошутить, чтобы отмахнуться от его комплиментов.

― Политики не выкручиваются. Мы используем факты, ― невозмутимо произнес он.

Лиз позволила зарядиться его хорошим настроением.

― Политики и факты. Теперь, ты меня рассмешил.

― Мне нравится твой смех, ― мягко произнес он. ― Это то, чего я добивался.

Вскоре после этого они отключились. Она проверила себя в зеркале, чтобы убедиться, что она не выглядела так же измотано, как себя чувствовала, и после этого вышла из безлюдного туалета. Никаких репортеров она не увидела, и ей хотелось, чтобы так было и дальше.

Получив от водителя Брейди место расположения автомобиля, она живо пересекла кампус, не поднимая головы. Как только она заметила черный автомобиль, она легко заскочила на заднее сидение. Она чувствовала себя как в укрытии, когда машина отъехала от кампуса.

Она поняла, что они поедут в офис Брейди, расположенный в Роли, но когда водитель свернул на сороковое шоссе, она немного выпрямилась на месте. Они направлялись в пригород Дарема, и Лиз могла только догадываться, что они направлялись к дому родителей Брейди. Зачем ему отправлять ее туда?

Лиз никогда не была в доме его родителей. На самом деле, она всего один раз виделась с его родителями, почти год назад, благодаря тому, что дружила с его сестрой Саванной. Она пригласила Лиз на ужин с их семьей, после политического коллоквиума, который организовала Лиз. Тогда Брейди еще встречался с Эрин, ведущая телевизионной передачи из Балтимора. Достаточно сказать, что ужин прошел не очень хорошо.