Никто, кроме тебя

Макс все отрицал: он хочет ей только добра, он не убивал брата, и у его семьи достаточно денег, чтобы развеять все сомнения судей относительно его причастности к этому делу…

А тут еще этот пронырливый корреспондент из журнала «Эпока» пристал, как с ножом к горлу. И отец, под страхом угроз о тюрьме, дал интервью, жалко умоляя Ракель согласиться с Максимилиано ради них всех, ради Марты и его, старика…

Как она могла отрицать происшедшее, когда фотография, стоящая на низком столике в квартире отца, прежде всего бросилась в глаза репортеру! А там… там… она нежно прильнула к плечу Антонио… Как же отрицать случившееся? Где найти силы? Как убедить всех, что между ней и этим красивым элегантным сеньором на фотографии не существует никаких отношений, они ни разу даже не видели друг друга… Кто может подтвердить это? Только человек, сидящий рядом с нею. Но он никогда этого не сделает, Макс…

Молча доехали до дома Ломбардо. С каким лицом она войдет туда? Ракель мучительно прислушивалась к тому, что происходило вокруг. Что ждет ее там, за этими деревьями?.. Неловко было перед матерью Антонио за свое бегство. Как встретит ее Виктория?..

Войдя в дом, Ракель увидела в гостиной Викторию, сидящую на диване. Около нее спиной к дверям, стоял высокий широкоплечий мужчина в светлых брюках и легкой тенниске. Они были так увлечены разговором друг с другом, что не обратили внимания на вошедших. Но Ракель, подходя, услышала конец их разговора.

– Ты хорошо сделал, сынок, что не сказал о своих сомнениях Камиле и Клаудио, о том, что память тебя немного подводит, а то Камила напридумывала бы Бог знает что. Ах, милый, меня это так беспокоит! Что ты скажешь Ракель, когда она приедет?

– Не волнуйся! – голос говорящего был приятен, мягок. – Может быть, когда увижу ее, я вспомню все?..

В это мгновение Виктория увидела приближающуюся девушку, и протянула ей навстречу руки. Молодой человек обернулся на радостный возглас женщины, и Ракель узнала в нем того человека, с которым она была запечатлена на поддельной фотографии у них дома. Антоиио! Сомнений не оставалось!.. И она под взглядом его пронзительных глаз остановилась, не дойдя до дивана нескольких шагов, словно пригвожденная к полу. Между тем он тоже сделал навстречу ей несколько шагов.

– Ракель, подойди ко мне! – попросил он, не отрывая своего взгляда от ее широко открытых изумленных глаз.

– Это не сон, Ракель, милая! – взволнованно говорила Виктория. – Посмотри! Это же – Антонио. Он чудом остался жив… Просто чудом! Сегодня утром нам сообщили из Игуалы, где его подобрали местные крестьяне. Слава Богу, ничего страшного… сломанное ребро, ушиб головы… Сынок! – бросилась она к Максу. – Видишь, твой брат жив, жив, какая радость! Нам сообщили после того, как ты вылетел в Гвадалахару.

На лице Максимилиано отразилась сложная гамма чувств, которые он не в силах был скрыть – от жалкой улыбки до растерянности.

– Вот как! – прохрипел он осипшим от волнения голосом. – Очень рад… Мне пришлось… поехать… в Гвадалахару.

– Да, мама сказала, я знаю.

Виктория пыталась обратиться к Ракель, но не находила подходящих слов.

– Ты словно… онемела… Скажи что-нибудь!.. Антонио жив, посмотри, вот он!..

– Ты удивлена, взволнована, я понимаю! – Антонио осторожно взял девушку за руку. – Я ждал тебя, Ракель… А сейчас мне надо прилечь… После всего случившегося я еще… не пришел окончательно в себя. Устал. Ты проводишь меня? Пойдем!..

Они пошли к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, и Виктория, глядя им вслед, подумала, что Ракель предпринимает неимоверные усилия, чтобы сделать каждый свой следующий шаг. Едва Антонио и Ракель скрылись за поворотом лестницы, как сеньора Ломбардо встре-воженно обратила свой взгляд на сына.

– Понимаешь, он… не помнит… что женился.

– Как это не помнит? – Максимилиано не верил собственным ушам.

– У него сильный ушиб головы, который он получил при падении. Врач предупредил, что возможны провалы памяти.

– Что ты говоришь! – не мог не удержаться от возгласа Макс.

– Дай-то Бог, чтобы это поскорее прошло! В любом случае необходимо, чтобы он прошел полное обследование… Но что меня особенно удивляет, это реакция девушки… Понимаю… Это может быть шоковое состояние… Но Ракель словно не рада, что вновь обрела его. Даже не поцеловала!..

Они молча стояли друг против друга. Антонио со спокойным интересом всматривался в девушку. Ракель в напряжении ожидала дальнейших событий. Стук в дверь помог выйти из затруднительного положения: на пороге стоял Максимилиано.

– Прости, – с места в карьер обратился он к брату, – но мама сказала, что ты потерял память? Что ты ничего не помнишь ни о своей женитьбе, ни о жене?..

– Ты, как я погляжу, прямо специалист по предупреждению сюрпризов! Я бы предпочел сам сказать Ракель об этом и тогда, когда сочту нужным, – саркастически улыбнулся Антонио.

– Да, но я беспокоюсь о тебе… И еще я хотел бы сказать твоей жене, что ее сестра исчезла.

– Марта? Исчезла? Как? Когда? – встревожилась, оживившись, Ракель.

– Не знаю. Несколько часов назад. Никто ее не видел.

– Но куда она могла пропасть?..

– Можно узнать, что здесь происходит? – нетерпеливо спросил Антонио. – Теперь еще сестра какая-то…

– Да, сестра! Думаю, Ракель, тебе надо пойти со мной поискать ее, – Макс направился к выходу.

– Минуту, – движением руки Антонио попытался задержать Ракель. – Прежде я хочу, чтобы мне объяснили… Я знаю, что кое-что не помню… Но…

– Может, с Мартой что-то случилось? – перебила его Ракель. – Она испугалась чего-нибудь? – взор ее был обращен к Максу.

– Дело в том, – пояснил Максимилиано Антонио, – что Ракель уехала сегодня утром, никому не сказав ни слова.

– Но если, Макс, она ничего никому не сказала, как ты узнал, что она в Гвадалахаре? – Антонио не спускал глаз с брата.

– Я… Я… предположил это…

– Так вот, прошу, займись поисками сам. А ты, Ракель, останься, пожалуйста, со мной.

– Нет, нет! Она моя сестра, я должна идти искать ее! Если с ней что-нибудь случилось, я этого не перенесу. Я пойду тоже!..

Антонио не в состоянии был противиться ее желанию уйти, тем более, что при Максе никакого разговора с Ракель получиться не могло, да и ему, Антонио, нужно было многое обдумать в одиночестве. Он с изумлением узнал от горничной Рехины, всегда откровенной с ним, что его жена рыдала на похоронах, не переставая. Она так бедна, что сестра Камила вынуждена была подыскать ей среди своих туалетов траурное платье и туфли. И что самое странное – сеньор Максимилиано отсутствовал вообще на похоронах. А вернувшись ночью домой, сразу поинтересовался у Эсекьеля, приехала ли сеньора из Гвадалахары. На утвердительный ответ дворецкого сеньор Макс строго-настрого приказал никому не говорить, что он уже вернулся и тотчас поднялся к молодой сеньоре Ломбардо… И еще: Ракель попросила у Эсекьеля показать фотографию сеньора Антонио, долго смотрела на нее у него в кабинете и плакала.

Странными показались Антонио и эти неотложные поиски сестры Марты. А когда ее поздно вечером нашли, она, на его вопрос, не моргнув глазом, ответила, что… ждала у ворот, когда вернется Ракель. Когда поздним вечером все расходились по комнатам, Антонио решил еще раз попытаться поговорить с Ракель, она отказалась, сославшись на головную боль, – ей не хотелось своими недомоганиями причинять ему беспокойство…

Виктория и Антонио остались в гостиной одни.

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? – заботливо спросила сеньора Ломбарде сына.

– Устал. Такой тяжелый день…

– Я имею в виду Ракель… Ты все еще не вспомнил?

– Не волнуйся, все в порядке! – глаза Антонио в задумчивости остановились на лестнице, по которой только что поднялась к себе Ракель.

Марта не раз попрекала Ракель чрезмерной щепетильностью, излишней самовзыскательностью. Надо жить проще, не усложнять жизнь ни себе, ни другим; и, конечно, сама неотступно следовала этому принципу. Поэтому у нее всегда было прекрасное настроение, не омрачаемое никакими муками и сомнениями. Вот и теперь, она без конца твердила Ракель, что Макс сам все уладит, в его интересах не допустить, чтобы все раскрылось – не сумасшедший же он в конце-концов.