Не горюй!

— Гммм, — произнесла я несколько неопределенно, так как не была уверена, шутит он или нет.

Эндрю выслал мне контракт, а я — всяческие рекомендации и банковские документы плюс, самое главное, часть денег. Взяла взаймы у папы. Интересно, я когда-нибудь вырасту?

Следующие десять дней мы с Эндрю подробно обговаривали, что мне делать с его почтой. И каким из его растений надо рассказывать анекдоты. Он дал мне массу полезных советов. Например, предупредил, что живущая внизу женщина — сумасшедшая.

— Не советую вам посещать забегаловку на углу, — сказал однажды он. — У них нашли собаку в морозильнике. Ресторанчик подальше значительно лучше.

— Спасибо, — сказала я.

— Можете воспользоваться всем, что осталось в буфете и баре, — предложил он.

— Спасибо, — поблагодарила я с энтузиазмом.

— И если что-то случится, не стесняйтесь, звоните мне, — сказал он. — Я оставлю свой номер.

— Спасибо, — повторила я.

— Уверен, вам там понравится, — заметил он. — Очень милая квартира, много воздуха.

— Надеюсь, — сказала я, проглотив комок в горле.

Я старалась не вспоминать о своей собственной милой квартире, которую я столько лет приводила в порядок. «Когда-нибудь у меня снова будет квартира», — пообещала я себе. Надо только подождать.

Мне немного поплохело, когда я сообразила, что на языке агентов по недвижимости «много воздуха» в квартире означает, что разбиты все окна.

О господи!

— Я заеду ненадолго в Лондон в октябре, — сказал он, — вот тогда и увидимся.

— Я буду рада, — отозвалась я.

«Славный парень, — подумала я, вешая трубку. — Интересно, как он выглядит?»

38

Мужчины.

Да, мужчины! Этот вопрос рано или поздно должен был возникнуть.

Поверьте мне, я вовсе не хочу сказать, что мне понравился этот Эндрю. С ним было приятно поговорить по телефону, а я уже официально была одинокой женщиной, так что мысли мои снова устремились в знакомое русло. Я ничего не могла с этим поделать. Нечто генетическое. Или гормональное.

Но это не означало, что я готова была прыгнуть в койку с первым же мужиком, который призывно на меня посмотрит!

Если бы мне так нужен был мужчина, я бы осталась с Джеймсом, верно?

Хотя я понимаю, что вы вряд ли мне поверите, если вспомнить, как я вела себя с Адамом.

Можете не верить, но Адам был исключением.

И ни на кого не похожим.

Кстати, вы не забыли, что у Адама оказались подружка и ребенок? Настоящая сенсация, верно?

Наверное, я зря удивляюсь. В его глазах всегда было что-то такое, что наводило на мысль о тайне. Но я думала, что эта ужасная тайна связана с наркотиками, коротким тюремным заключением — в общем, с чем-то этаким. Я никак не ожидала, что он окажется семейным человеком.

Для меня это было шоком. Признаюсь даже, неприятным шоком. Но когда Хелен рассказала мне обо всем, я была не способна сосредоточиться на этих новостях как следует и возмутиться. Я тогда думала лишь о том, чтобы успеть на самолет, добраться до Лондона и покончить со своим браком.

Все последующие недели я вообще старалась об этом не думать.

Мне надо было во многом разобраться, и я не могла себе позволить предаваться пустым мечтам. К тому же мы с Адамом расстались до того, как я узнала о ребенке, так что думать о нем было бесполезно. Адам остался в прошлом.

Надо признаться, мне вообще не нравилось думать об Адаме. Слишком больно. Если мысль о нем приходила мне в голову, она не задерживалась там более чем на пять секунд. Как матрос, упавший в ледяные воды Антарктики.

Если же мне не удавалось избавиться от него сразу, под руку всегда подворачивался какой-нибудь особо занудный юридический документ, который необходимо было просмотреть.

Да и Хелен часто бывала дома. Она готовилась к экзаменам, и, как обычно, от нее трудно было отвязаться. Она горько жаловалась, задавала вопросы и поговаривала о том, чтобы переспать со всеми доцентами, которым нужно сдавать экзамены. Это несколько отвлекало меня от мыслей об Адаме.

Стоял июнь, внезапно стало жарко, погода была отменная. Я часто сидела с Кейт на заднем дворике, иногда дремала, подставив лицо солнцу. Хотя мне полезнее было бы подумать о Джеймсе, мысли мои невольно уплывали в сторону Адама, и я вспоминала, какой он славный и как мне было с ним хорошо.

И в такие минуты, когда я расслаблялась, я разрешала себе скучать по нему и печалиться, что его нет рядом. Но ненадолго. Я не хотела скучать, я не хотела о нем думать.

Пора признаться, мне не понравилось то, что рассказала Хелен. Эти новости не согрели мне сердце. Или еще какой-нибудь внутренний орган. Или внешний орган. Хотя нельзя было сказать, что он меня обманул. Я ведь сама тогда была замужем, так что не мне возмущаться. Выудив из Хелен максимум сведений, я пришла к выводу, что, когда он ухаживал за мной, он со своей девушкой не встречался.

Если, конечно, это можно назвать ухаживанием…

Я бы сказала, что наш «роман» был одноразовым, если бы это не звучало так противно.

Наверное, мне казалось, что меня до какой-то степени подставили. Мне, как последней дуре, льстило внимание, которое уделял мне Адам. Всегда приятно чувствовать, что тебя хотят и тобой восхищаются. Особенно когда тебя бросает муж.

Теперь же мне казалось, что он хотел меня только из-за Кейт. Потому что я была матерью. Я, вероятно, напоминала ему о его подруге. Не знаю, какие там у них отношения, но, если она сбежала от него вместе с ребенком, ему, по-видимому, было очень тяжело, а я послужила временной заменой.

Он выбрал не меня, а мои обстоятельства. Обидно, ничего не скажешь.

Еще я чувствовала себя полной идиоткой, поскольку посмела поверить, что такой великолепный мужчина, как Адам, может всерьез заинтересоваться такой невзрачной персоной, как я. О чем я только думала?!

Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, так это то, что я была не в себе. Мне много пришлось пережить, и, видимо, я слегка утратила способность рассуждать разумно.

Надо еще добавить, что я на него злилась. Не слишком, совсем немного. Меня обидело, как он играл моими чувствами. Уверял, что я особенная, хотя это вовсе не соответствовало действительности. Да еше отчитал меня за решение вернуться к Джеймсу. Если я ему была не нужна, то он не имел на это никакого права. Но время шло, и чем больше я дремала на солнышке, тем резче менялось мое настроение. Я, так сказать, начала видеть оборотную сторону медали. Даже ударилась в некоторую метафизику. Несвойственное мне занятие, доложу я вам.

Наверное, все дело в избытке солнца.

«А вдруг Адам был послан мне с особой целью? — подумала я. — Он восстановил мою уверенность в себе настолько, что я сумела противостоять Джеймсу. Возможно, гневная отповедь Адама помогла мне принять правильное решение».

Мне хотелось бы думать, что мы с Кейт тоже помогли Адаму пережить его разлуку с подружкой и ребенком. Помогли понять, как много они для него значат, — в зависимости, разумеется, оттого, кто кого бросил.

Постепенно горечь оставляла меня. Я стала радоваться, что вообще встретила Адама. Мне казалось, что на то была особая причина. И пусть даже нашим отношениям не суждено было продлиться, я надеялась, что эта встреча пошла нам обоим на пользу.

Теперь мое лежание в саду доставляло мне удовольствие. Мне уже не казалось, будто нож поворачивается в ране каждый раз, как я вспоминала Адама. Я успокоилась. Мне перестало казаться, что меня подвели, обманули, унизили или выставили дурой. Я знала его недолго, но знакомство с ним доставило мне радость. Может быть, оно к лучшему, что все так быстро закончилось.

Вы знаете, как бывает. Иногда вам встречается замечательный человек, порой совсем ненадолго. В отпуске, в поезде, даже в очереди на автобус. Он касается вашей жизни на мгновение, но оставляет след. Так не лучше ли вместо того, чтобы горевать, что вы не можете узнать его ближе или быть с ним дольше, радоваться тому, что вы вообще его встретили?