Мужчины в ее жизни

Джонатан открыл было рот, но ничего не сказал, лишь в бессильной ярости смотрел на кузена.

Сара немного отошла от потрясения и бросилась к столу.

— Но я же ничего не сделала со своими акциями, — со слезами на глазах взмолилась она. — Я не сделала ничего плохого. Почему ты увольняешь меня?

— Потому что ты совершила дурной поступок. Ты вкладывала деньги в компанию — непосредственного конкурента отдела недвижимости «Харт энтерпрайзиз». Ты вела себя нелояльно. Ты такая же предательница, как Джонатан. Прости, но, как я уже сказал, я не могу простить такого.

— Но я люблю мою «Леди Гамильтон», — всхлипнула она и затряслась в рыданиях.

— Тебе следовало подумать об этом, когда ты вступала в сговор со своим безответственным кузеном, — ровным голосом ответил Александр, нимало не смягчившись при виде ее слез. — И одному Создателю известно, зачем ты так поступила.

Внезапно Джонатан потерял контроль над собой и зашелся в истерике.

— Ты у меня еще попляшешь, негодяй! — Он развернулся на каблуках и погрозил кулаком Поле. — И ты тоже, сука!

— Пошел вон! — Александр сделал шаг по направлению к Джонатану. — Не дожидайся, пока я сам не схвачу тебя за шкирку и не вышвырну за дверь.

Пола вскочила на ноги и, подбежав к Александру, успокаивающим жестом положила руку ему на плечо.

Она смотрела на Джонатана и Сару, стараясь подавить охватившие все ее существо презрение и возмущение. Спокойным голосом она произнесла:

— Как вы могли? Как вы только могли так поступить по отношению к ней? К той, кто столько вам всего дал, кто всегда проявлял к вам щедрость и доброту? Задолго до смерти она начала подозревать тебя, Джонатан. А в последнее время и тебя тоже, Сара. Однако, не имея твердых доказательств, не стала ничего против вас предпринимать. Она не отняла у вас ваши фонды, не потребовала назад акции «Харт энтерпрайзиз», столь великодушно подаренные вам. — Пола осуждающе покачала головой. — Вы оба олицетворяете все то, что бабушка ненавидела и презирала… Вы предатели, хитрецы, бесчестные люди, обманщики и лжецы.

Никто не произнес ни звука. Дикая ненависть исказила черты Джонатана, а Сара, казалось, вот-вот упадет в обморок.

Пола продолжала, и в ее голосе появились новые нотки спокойной, но твердой решимости:

— Боюсь, я не так великодушна, как Эмма Харт. Она терпеливо отнеслась к предательству ваших отцов. Но я вас терпеть не собираюсь. Мне осталось сказать только одно… отныне вас никто не ждет на наших семейных собраниях. Запомните раз и навсегда.

Услышав слова отлучения, бледная и дрожащая Сара забилась в истерике. Она повернулась к Джонатану и закричала:

— Ты, ты во всем виноват! Мне не следовало тебя слушать. Я потеряла не только деньги, но еще и отдел «Леди Гамильтон», и даже семью. — Продолжать она не смогла из-за рыданий.

Джонатан не обратил на нее ни малейшего внимания. Он шагнул по направлению к Поле. Глаза его метали молнии, на лице застыла маска ненависти.

— Ты мне за все заплатишь. Пола Фарли. Мы с Себастьяном отомстим тебе!

Наконец Александр потерял терпение. Он ринулся вперед, мимо Полы, грубо схватил Джонатана за руку и поволок к двери.

— Убери от меня свои грязные лапы, мерзавец. И не думай, что тебе нечего бояться. Не забывай, что я тебе сказал. Я отомщу и тебе тоже, Баркстоун. Даже если для этого потребуется вся моя жизнь.

Джонатан пинком распахнул дверь и выбежал прочь.

Сара подбежала к Александру, все еще стоявшему около дверей.

— Что же мне теперь делать? — завыла она, размазывая слезы по щекам.

— Не знаю, Сара, — ответил Александр холодным и спокойным голосом. — Правда не знаю.

Она беспомощно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Полу и на Эмили. Их отчужденный вид яснее слов сказал ей, что мольбы тут бесполезны. Призывая проклятия на голову Джонатана, она нашла свою сумочку и быстрым шагом покинула кабинет, безуспешно борясь со слезами.

Александр вернулся на свое место за столом и потянулся за сигаретами. Зажигая спичку, он заметил, как сильно дрожат у него руки, но не удивился.

— Довольно неприятная сцена, — наконец произнес он. — Но не хуже, чем я ожидал. Должен признаться, у меня возникло такое чувство, что Сара влипла в историю, сама того не подозревая.

— Да, — согласилась Пола и села на стул с другой стороны стола. Она обернулась и посмотрела на Эмили. — В какой-то миг я даже пожалела ее, но жалость прошла, когда я подумала о бабушке и обо всем хорошем, что она для них сделала.

— А я вот ничуть не сочувствую Cape! — возмущенно воскликнула Эмили. — Она получила по заслугам. Что же касается Джонатана — ну какой же он мерзкий тип!

— Он попробует доставить нам неприятности, но у него ничего не получится, — объявил Александр. — Как бы он ни старался, — у него силенок ни на что не хватит. За его угрозами ничего не стоит. — Александр ухмыльнулся. — Я глазам своим не поверил, когда он погрозил тебе кулаком — ну прямо как злодей в викторианской пьесе.

Пола засмеялась нервным смехом.

— Я понимаю тебя, Сэнди. Но, с другой стороны, не думаю, что нам следует так легкомысленно отмахиваться от Джонатана. Ведь где-то за его спиной маячит фигура Себастьяна Кросса, моего злейшего врага, а уж он-то сможет толкнуть его на что угодно. Как я уже не раз повторяла, я готова ждать от Кросса любой низости.

Александр задумчиво посмотрел на нее.

Эмили быстро подошла к Поле.

— Честное слово, Александр, Пола права. Джонатан Эйнсли, Сара Лаудер и Себастьян Кросс еще не сказали своего последнего слова. Вот увидишь.

Наступило пятое января 1971 года — день, на который Пола запланировала серьезный разговор с Джимом. Ее родители и Филип три дня назад вернулись в Лондон после рождественских праздников, проведенных в Пеннистоун-Ройял. А оттуда все трое уехали кататься на лыжах в Шамони.

Рождество прошло на удивление спокойно. Но без Эммы праздник казался грустным и неполным. Она всегда находилась в центре событий, и в ее отсутствие все складывалось как-то не так.

Пола старалась изо всех сил ради детей и своих родителей, про себя считала часы, оставшиеся до пятого января. Однако сегодня утром Джим вдруг взял да и умчался на работу, прежде чем она смогла сказать ему хоть слово.