Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки (СИ)

Немного странно было признаться себе в том, что Локруа, на самом деле, понравился ей с самого начала. Да, с той самой первой встречи, когда они схлестнулись в словесном поединке.

Теперь Алексия точно знала, какую историю хотела бы рассказать своим детям.

И кого именно видеть отцом детей.

Временами Хейворт ловила себя на мысли, что в мечтах заходит слишком далеко. Не стоит думать, что школьная любовь обязательно станет любовью на всю жизнь, а школьный принц так навсегда и будет придерживаться образа идеального мужчины без недостатков. Нет, совсем нет. Зачастую все бывает иначе. И очарование момента разрушается в считанные секунды. Другое дело, что Алексии не хотелось этого разрушения. Ей хотелось, чтобы сказка продолжалась, как можно дольше.

Поставив чашку на стол, Алексия потянулась к застежке подарка, расстегнула его и положила на ладонь. Металл после соприкосновения с её телом хранил тепло. Хейворт, глядя на ключик, улыбнулась. Интересно, не ошибся ли Патрик, остановив свой выбор именно на ней? У него ведь был шанс подарить украшение Изабелл, но он этого не сделал. Алексия старалась меньше думать о прошлом Патрика, о его испепеляющей страсти к Изабелл. Ведь прошлое не стоит ворошить, когда не просят. Но время от времени нет-нет, да и проскакивали мысли о том, как могла бы сложиться жизнь Локруа рядом с Изабелл.

- Ключ от твоего сердца не отдам никому, - тихо сказала Алексия.

Она, действительно, не собиралась этого делать.

Вновь застегнула замочек, повесив украшение на шею. Оно соприкасалось с кожей и, казалось, в месте соприкосновения она проста горит.

Алексия прикрыла глаза, мысленно возвращаясь к событиям сегодняшнего утра. До момента возвращения домой.

Несмотря на заботу и нежность, проявленную Патриком, Алекс всё равно боялась. Чего? Она сама не могла точно ответить на этот вопрос. Скорее всего, давали о себе знать некие стереотипы, заверяющие, что все парни безоговорочно теряют интерес к той девушке, которая побывает в их постели. В этом возрасте балом правят гормоны, ничего кроме. И нет никаких чувств, только физическое влечение. Хейворт старательно себя переубеждала, пыталась настроиться на лучшее, но подсознательно всё равно опасалась, что Патрик поведет себя так, как большинство парней, отметившихся в статистике.

Как и большинство людей её возраста, Алексия всё ещё находилась под влиянием множества стереотипов, предрассудков и комплексов. Она видела в себе мельчайшие недостатки, сомневалась в собственной привлекательности, боялась, что её скованность и даже боязнь Локруа оттолкнут. Ведь Изабелл явно была не такой. В тот момент Хейворт не задумывалась о том, что, когда любят человека, его любят со всеми достоинствами и недостатками. Причем недостатки зачастую не замечают, а временами даже считают милыми.

На самом деле, нервничала не только она. У Патрика в голове тоже множество мыслей было, и он переживал не меньше. Боялся сделать что-то не так, оставить неприятные воспоминания, как-то обидеть. Он многого не понимал в отношениях, точнее, вообще ничего не понимал. Его отношение к Алексии кардинально отличалось от отношения к Изабелл. И прошлый опыт оказался ничего не стоящим багажом ненужных знаний. Здесь следовало идти другими путями, руководствоваться иными принципами. Вместо одуряющего дурмана в его сердце была нежность. Нечто волнующее, нежное... Не поддающееся описанию. А именно - любовь. Самое странное на свете чувство. О нем можно многое сказать, но так и не передать его сути, пробежавшись по верхушкам и не приблизившись к нему ни на шаг.

У Патрика и в мыслях не было всего того, что Алексия себе придумала.

Он пребывал в твердой уверенности, что не ошибся, и ключ безошибочно нашел свою владелицу. Именно эта девушка должна быть рядом с ним. Сегодня, завтра, всегда. Алексия, только она. Все остальные ничего в его жизни не значат...

Они завтракали, сидя на кровати. Почти всё время молчали. Алексия одновременно страшилась этого молчания, но, в то же время, радовалась. У неё появилось время подумать, разложить всё по полочкам. Плюс ко всему, слегка себя поукорять за легкомыслие.

Но что сделано, то сделано. Изменить что-то невозможно. К тому же, Алексии ничего менять не хотелось.

Сделав глоток кофе, Патрик потянулся за сигаретами. Алексия наблюдала за его действиями исподтишка. Как только он, ощущая на себе чужой взгляд, смотрел на нее, тут же опускала ресницы и утыкалась носом в чашку. Локруа достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой, а потом в воздухе повис уже привычный для Алексии запах табака. Пепельница стояла на прикроватном столике, так что Патрику не пришлось подниматься с кровати и идти к окну, чтобы получить порцию никотина.

Теперь уже Алексия открыто наблюдала и не собиралась скрывать свой интерес к его персоне. Хейворт думала, что Патрик всё же отличается от многих своих сверстников. Дело не только в его внешности, хотя и она достаточно яркая, привлекающая к себе немало внимания. У него есть какой-то особый магнетизм, очарование. У него уже есть свои, сложившиеся убеждения, принципы и взгляды на жизнь. По большей части он не прислушивается к мнению окружающих, полагаясь на себя. Несмотря на довольно развязное поведение в самом начале знакомства, которое говорило не в его пользу, Локруа умеет быть серьезным и сдержанным. Он прекрасный собеседник и галантный кавалер. Его взгляд иногда настолько проницательный, что создается впечатление, будто Локруа в душу своему собеседнику заглядывает. На фоне остальных он - взрослый. И в то же время в нем есть какая-то детская непосредственность, временами дурашливость. И эти качества удивительно органично переплетены в одном человеке. Не кажется, что его изнутри разрывают противоречия, и он лишь играет роль, которую хотят видеть другие. Ничего подобного. С Алексией он настоящий.

Локруа затушил сигарету и улыбнулся Алексии. Подушечками пальцев бережно провел по щеке девушки, убирая в сторону прядки волос.

Ему было безумно приятно прикасаться к Хейворт. Чувствовать тепло её кожи, притрагиваться к волосам. Слышать её голос, просто смотреть на нее или ощущать присутствие девушки рядом.

- Знаешь, я никогда не любила рыжих. И я никогда не любила курящих, - произнесла Алексия. - Но, несмотря на эти условности, я люблю тебя.

- А я никогда не любил брюнеток. И примерных девочек я тоже не любил. Но, тем не менее, я от тебя без ума.

- О, нет! Я не примерная девочка, - покачала головой Хейворт. - Примерные девочки ведут себя несколько иначе.

- Ты противоречивая натура, что делает тебя ещё более привлекательной в моих глазах.

Алексия взяла подушку, прижала к груди и на несколько минут замолчала. Думала над чем-то своим.

- Курение и, правда, не самая лучшая из привычек, - тем временем, сказал Локруа, протягивая руку к чашке Алексии и отпивая немного. Ему хотелось избавиться от послевкусия табака на языке.

- Я никогда не пробовала курить. Даже как-то не задумывалась об этом.

- Я тоже не задумывался раньше.

- А потом?

- Потом встретил Изабелл. И она начала обучать меня премудростям жизни. Курить я начал после общения с ней. В её компании это не считалось чем-то зазорным. Скорее, подтверждало статусность и крутость. Если хочешь выделяться, развивай в себе как можно больше нелицеприятных сторон - такого девиза большинство из них придерживалось.

- Компании? - заинтересовалась Хейворт. - Не только Изабелл, а кто-то ещё?

- Да, - согласно кивнул Локруа. - В пятнадцать лет я попал, что называется, в плохую компанию. И большую часть своего времени проводил с ними. Рвался к ним, а любое замечание со стороны родителей воспринимал, как покушение на свою свободу. Не понимал, а, может, не хотел понимать, что родители желают мне счастья, потому противятся, пытаются отгородить меня от этой дружбы, которую, на деле, трудно назвать дружбой. Не сомневаюсь в том, что в своё время они надо мной смеялись. Только я этого не понимал и шел к ним. Но иногда у детей, воспитывающихся в благополучных семьях, случаются "сбои в системе". Хочется вырваться из-под опеки, бунтовать, доказывать что-то родителям. И при этом, сами бунтари не понимают, что себе делают хуже, а не папе или маме.