Второй шанс? (СИ)

- А мне то, что делать? – вздохнул я, вставая со стула.

Врач посмотрел на меня поверх очков:

- Для начала приведи себя в порядок. И не торчи здесь, я позвоню, когда можно будет к Дине.

Я кивнул и направился к двери.

- Женя, - окликнул меня врач в дверях, и я тут же повернулся, - и молись.

Я в недоумении уставился на Василия Ивановича.

- Знаешь, на своей работе я много повидал чудес. И в нашем случае тоже был бы не против чуда. Как я тебе уже сказал – Дина не хочет возвращаться, и чтобы мы тут ни делали, пока она не решит остаться, ничего нам не поможет. А теперь иди.

Я как деревянный повернулся и вышел. Очень было странно слышать такие слова от ярого прагматика и скептика, не верящего в ничего, кроме медицины. Молиться. Да я даже в церкви не помню, когда последний раз был, не говоря о том, что и молитв-то никаких не знаю.

Я вышел из больницы и вдохнул свежего воздуха, мир вокруг казался нереальным. Вроде и солнце, и зелень во круг, а как-то пасмурно и краски блеклые. Позвонил телефон – Димка:

- Привет, - ответил я.

- Привет. Какие новости?

- Никаких. Дина в реанимации, но ухудшений нет.

- Ты сейчас где?

- В больнице.

- На работе появишься?

- Не знаю, Дим, мне как-то не до работы.

- А я думаю, друг, тебе сейчас нужно на работу приехать, отвлечешься делами.

- Не знаю. Я подумаю.

И на этом мы с Димой распрощались.  Может он и прав – может действительно поехать на работу? Я уже собирался выйти за ворота, но мое внимание привлекла часовня на территории клиники. И вспомнив слова врача, решил зайти. Часовня оказалась маленькой, деревянной. Внутри все простенько – несколько икон с подсвечниками и большой крест посередине. Пахло ладаном, от которого начала кружиться голова. Пару человек стояли у икон, наверное, тоже молились за близких. Я впал в ступор, не зная, что делать дальше, но тут ко мне подошла монахиня в черной рясе.

- Вижу, вам нужна помощь, - сказала она тихим голосом.

- Я давно не был в церкви.

- У вас кто-то болеет? Хотите попросить о выздоровлении?

Я кивнул, мне стало как-то тяжело отвечать. Грудь стянуло железным обручем.

Монахиня взяла несколько свечек и подвела меня к иконе «Николая Чудотворца».

- Он поможет, - и вложила мне в руки свечки. – Зажгите свечи за здравие и попросите Святого о выздоровлении.

- Но я не знаю ни одной молитвы, - смущенно сказал я. Мне это показалось таким неправильным.

- И не нужно. Главное просите от души то, что вы желаете больше всего, - с этими словами монахиня оставила меня наедине с иконой и моими мыслями.

Я зажег свечку и вставил ее в подсвечник. О чем просить? Чтобы Дина жила. Чтобы я мог исправить то, что я натворил. Я все смогу исправить, все будет по-другому. Я бормотал себе под нос мольбу. Мне так хотелось, чтобы это действительно помогло. Я и не заметил, как простоял тут больше получаса, и с удивлением обнаружил воду на щеках. Неужели я плачу? Вот это новость.

Выходя из часовни положил на стол монахини пять тысяч рублей. На улице светило яркое солнце, и я прищурился после полумрака. Действительно стало легче. Удивительно. В душе появилось спокойствие и умиротворение.

Я заехал домой, принял душ, побрился и переоделся. Решил съездить на работу.

И работа затянула в свой водоворот. Я совсем забыл, что на сегодня у меня было назначено совещание по усовершенствованию производства. Еле успел подготовиться к нему и набросать список вопросов и предложений. Мне бы сейчас очень пригодилась помощь Дины. Я усмехнулся, за такой короткий срок, она привязала меня к себе крючком, без ее идей и мыслей уже и шагу ступить не могу.

Я пытался и вести совещание и набрасывать протокол, обсуждение шло тяжело – «старички» были категорически против новшеств. И вот мы как два фронта переламывали ситуацию. В середине совещания у меня зазвонил телефон, я обычно его отключаю и требую того же от других. Но от звонка у меня подпрыгнуло сердце. Я взял телефон – Василий Иванович, мне кажется у меня даже коленки затряслись. Я быстро посмотрел на Диму – он кивнул, давая понять, что понял.

- Извините, коллеги. Важный звонок. – сказал я, отвернувшись к окну и напряженно отвечая на звонок, - Да?

- Женя, Дину перевели в палату. Можешь приехать, - ответил врач.

У меня от облегчения голова закружилась. Спасибо, Господи!

- Спасибо, - только и ответил я.

Я повернулся к коллегам, не в силах скрыть улыбку:

- Коллеги, мне срочно нужно уехать. Дмитрий Анатольевич, продолжи, пожалуйста, вместо меня. Я приглашу Лену, она составит протокол встречи, – Дима усмехнулся, - Я потом все откорректирую.

Я перешел из конференц-зала в свой кабинет. Взяв пиджак с сумкой, быстрым шагом вышел в приемную.

- Лена, мне нужно уехать. Помоги, пожалуйста, Дмитрию Анатольевичу составить протокол совещания.

- Но я не умею! – взвизгнула девушка.

Я сжал челюсти, чтобы не сказать грубость:

- Сделай, как умеешь. Я потом все исправлю.

Я доехал до больницы за 7 минут, влетев в приемную побежал сразу к Василию Ивановичу.

- Шустер. Я сейчас допишу и пойдем.

Я переминался с ноги на ногу, мне до боли в пятках хотелось побежать в палату и увидеть Дину своими глазами, чтобы убедиться, что она живая.

- Одевай халат с бахилами.

Я послушно переоделся. И как в тумане побрел по коридору за Василием Ивановичем.

В палате Дина была одна, лежала на спине на койке и казалась такой хрупкой. Окна зашторены, но через желтые занавески все равно проникало солнце. На внутренней стороне руки у Дины был катетер, к которому подсоединена капельница.

- Можешь посидеть здесь, - Василий Иванович указал на кресло рядом с кроватью, - если придет в себя или что-то пойдет не так – жмешь на красную кнопку.

Василий Иванович указал на кнопку над кроватью, и я кивнул. После того, как врач вышел из палаты, я сел поближе к Дине. Бледная, темные круги под глазами, даже губы бескровные. У меня защемило сердце:

- Бедная моя девочка, возвращайся, я тебя здесь жду. 

Не знаю сколько я просидел в таком положении, пришла медсестра и отключила капельницу, проверила датчики и удалилась. А я, сидя в кресле, немного задремал.

ГЛАВА 23.

Дина

Мне снился удивительный сон, как будто мое тело стало невесомым, а может совсем растворилось, и я летала. Как я люблю летать во сне! Давно мне не снились такие сны. Я летала над местами, где провела детство. Сколько лет я здесь не была? Душу наполняла радость и легкость. Как же хорошо!

Теперь подо мной был дом мамы – и мне кажется, я даже разглядела во дворе Соньку, играющую с Аней. Девочки мои, я вас люблю! Я так рада, что у вас все хорошо.

Затем мне снились места, где мы были с Владом. Я надолго зависла над океаном на пляже в городке Фамара, где мы были с ним в последний раз. Там я прощалась с морем, уже тогда зная о своей болезни и понимая, что больше не увижу это великолепие.

Теперь опять вернулась в места, где я училась и жила долгое время. Как много деталей я забыла! Или просто не хотела вспоминать. Работа с Владом, боль вначале отношений и при расставании.

Теперь подо мной внизу стоял дом Жени. И в этот момент меня охватила всепоглощающая печаль. Как там моя Даша? Как же хочется заглянуть хотя бы в окно, и посмотреть, чем она занимается. И Женя – что он сейчас делает? Я чуть-чуть спустилась ниже, пытаясь разглядеть обитателей дома. И тут меня пронзила такая жуткая боль от пяток до мозгов, что все залилось ярко-красным светом. И опять темнота. Успокаивающая, качающая на своих волнах. Так закончились мои полеты.

Я находилась на грани сознания и забытья, но глаза открыть не могла. Было ощущение, что я мумия, замуфицированная вживую – тело умерло, а мозг живет. И только это ужасное «пик-пик-пик»  не давало мне покоя и голоса, непонятно о чем переговаривающиеся.