Единственная

— В штате Нью-Йорк нет смертной казни, мистер Эймс, — без всякой иронии заметила Карлин. — Спасибо вам за помощь.

Оставив ему свою визитную карточку, Карлин вышла из дома и медленно пошла по 3-й авеню. Итак, по словам Эймса, Тони Келлнер был святым и идеальным партнером, а Мишель Миллер собиралась шантажировать его. Ей с трудом верилось, что Тони, как партнер, хоть что-то из себя представлял. Вторая гипотеза точно соответствовала ее собственным предположениям. Собирался ли Тони на самом деле выгнать Мишель Миллер на улицу, как полагал Эймс? Была ли она до такой степени озлоблена, чтобы стрелять в него? К тому времени, как она дошла до Гранд-Сентрал, Карлин составила в голове некий план.

В три пятнадцать Карлин уже входила в «Бич и Теннис клаб», откуда открывался вид на Лонг-Айленд, а буквально через пять минут брала урок игры в теннис у Стюарта Эймса. «Я должна подготовиться к следующей субботе», — объяснила она по телефону, представившись, но не упомянув о своей профессии. Стюарт был выше и более крепкого телосложения, чем брат, но его руки и ноги так же курчавились густыми волосами. После двадцати пяти минут приема мяча с лету («Стать боком, ракетку назад») Карлин не пришлось притворяться уставшей, чтобы попросить несколько минут передышки. Последний раз — а если говорить честно, то и первый — она брала ракетку во время уик-энда в загородном доме родителей Нэнси Эриксон, когда училась на втором курсе.

Чай со льдом был превосходен. Начав необязательную болтовню со Стюартом, Карлин между прочим отметила, что он очень похож на Роберта Эймса.

— Это мой старший брат. Откуда вы его знаете? — воскликнул Стюарт.

— Откровенно говоря, я думала воспользоваться его службой знакомств, но в конце концов струсила. — Карлин прикинулась робкой женщиной. — Я видела вашего брата пару раз, но чаще имела дело с человеком по имени Энтони Келлнер.

— Странно, что вы заговорили о нем. — Стюарт, скривившись, посмотрел на нее. — Тони Келлнера только что убили.

— Убили! — Карлин казалась совершенно обескураженной. — Какой удар для вашего брата, ведь они, наверное, были очень близки.

— Довольно близки, — сдержанно подтвердил Стюарт.

— Энтони Келлнер, один из самых обходительных мужчин из всех, с которыми мне довелось встречаться. — Карлин доверительно наклонилась к собеседнику. — По правде, — промурлыкала она, — я надеялась, что он сам вызовет меня. Такой понимающий и открытый.

— Да. — Стюарт Эймс предпочел оставить свои соображения при себе.

— Интересно, а чем конкретно занимался ваш брат? — Карлин постаралась придать своему голосу сварливый оттенок. — Мне всегда казалось, что мистер Келлнер предпочитает действовать сам, без сотрудников. Видно, ваш брат вошел в дело позже.

— Вы мало что знаете, — раздраженно ответил Стюарт. — Тони Келлнер был настоящий сукин сын. Что до меня, то я считаю, он водил за нос моего брата, сам жил, как король, а Бобби держал в черном теле, хотя тот пахал на него как проклятый. Ни один человек не заслуживает такой участи, как Тони, но, честно говоря, ни я, ни мой брат не собираемся проливать слезы над его телом.

По дороге назад в Манхэттен Карлин мысленно проигрывала разговор. Итак, Роберт Эймс не собирался оплакивать смерть своего горячо любимого делового партнера. А Мишель Миллер прекрасно отдавала себе отчет, что ее американский возлюбленный выкинет ее из роскошной квартиры. Мог ли каждый из них желать смерти этого человека? Несомненно. Карлин старалась убедить себя, что ей удалось разыскать двух подозреваемых.

Тем не менее она снова и снова слышала голос Бена.

«Если я когда-нибудь узнаю, кто звонил, я убью его».

31

Джей. Т. Сквайр, пьяно хлопнув по бутылке бурбона, схватил ее за горлышко и налил себе еще порцию. Янтарная жидкость стекла по стенкам стакана на клеенку, он выругался из-за бесполезной потери и, ставя бутылку обратно на стол, заметил, что она почти пуста. Что, черт побери, ему делать, чтобы раздобыть сегодня еще выпивки?

— Чтоб тебе сгнить в преисподней, Лилиан! — завопил он в пустой комнате. — Ты мерзкая, тупая сука. Отправляйся прямо в преисподнюю.

Он двумя руками поднес стакан ко рту, стараясь не пролить ни капли. Собственно, кто она есть? Глупая женщина, просто надоедливая толстая старуха, а он сделал для нее все — дал ей хороший дом ребенка и был мужем, который оставался с ней и в радости, и в горе. Много лет назад ей повезло, когда она подцепила его: ему следовало жениться на более классной малышке и уж, конечно, на красавице. Бог не даст соврать, много раз у него была возможность уйти, но он остался с ней и изо дня в день возвращался в эту конуру, чтобы терпеть ее надоедливую болтовню.

— И вот вам благодарность! — гневно воскликнул он. — Его, калеку, прикованного к проклятой инвалидной коляске, она оставляет, бросает на весь уикэнд — на две ночи, не меньше, чтобы навестить свою легкомысленную подружку, до которой больше трех часов езды. Сразу после поездки в Нью-Йорк к Карлин она отправляется в еще одно маленькое увеселительное путешествие. Что же теперь будет? Господи, кто же позаботится о нем, кто умоет его и приготовит поесть, кто поможет, когда ему понадобится помочиться? Оставив в холодильнике на обед кусок мяса, она совершенно спокойно уплывает за дверь, как будто ей разрешили.

«Не волнуйся, Джей. Т., — сказала она не больше двух часов назад, укладывая дорожную сумку, — я договорилась с патронажной медицинской службой, кто-нибудь останется у тебя на ночь, а кроме того, ты ведь не полностью парализован, только ноги. Многие и с более тяжелыми недугами, чем у тебя, прекрасно справляются сами».

— Она дает мне шанс, — пробормотал он, проглотил последние капли из стакана и снова наполнил его. Не позвонить ли ему в винный магазин, чтобы прислали еще бурбона? Да, но есть ли в доме деньги? Он не представлял себе, как Лилиан справлялась с этими дурацкими проблемами, но мысль, что он мог сидеть здесь и умирать от голода, ее, очевидно, не волновала.

О нем должны позаботиться посторонние. Как вам это нравится! Она вбила себе в голову, что хочет уехать — раз, и уехала. Когда она умотала в Нью-Йорк, было совсем скверно, ему пришлось мириться с тем, что помогали соседи, но она не захотела еще раз обращаться к соседям. Патронажная сестра… То есть она сможет оставлять его, когда захочет. Он покачал головой. Вот так просто она бросает своего мужа.

— В болезни и здравии! — воскликнул Джей. Т. — Ты, сука, дала обет, ты поклялась. Помнишь? — Он стукнул стаканом по столу.

Лилиан как будто подменили после возвращения из Нью-Йорка. Она начала возражать ему, заявлять, что ей, видите ли, не нравится, как он с ней разговаривает. Несколько раз, когда он просил ее о чем-нибудь, она отказывала ему, замечая, что для него же лучше сделать это самому. А вчера она даже заявила, что не видит причин, почему бы ему не помочь ей по дому, например, постелить постель или иногда помыть посуду. При этом он действительно взбесился и запустил пепельницей в стену, тогда она пришла в себя и бросилась извиняться.

А в довершение всего сегодня утром она сообщила ему, что стала членом клуба игроков в бридж для новичков и они собираются по вечерам каждый вторник и четверг. Что, черт побери, творится? И это развлечение на уик-энд! Даже не спросила разрешения, а просто, черт побери, доложила, что уезжает.

Конечно, он знал, кто всему виной — Карлин. Он позволил своей жене прокатиться в Нью-Йорк — и вот результат. Должно быть, Карлин два дня промывала ей мозги, пока та не согласилась. Он так и видел их обеих, как они обнимаются и строят свои козни.

Джей. Т. прищурился. Черт побери, ведь это из-за Карлин он оказался в этой проклятой коляске, из-за нее и Бена Дамироффа. Если бы Карлин и Бен не болтались постоянно вместе — несомненно, потеряв всякое соображение, — они с Кит не поверили бы, что их дети попали в аварию, кто бы им ни позвонил. Если бы сообщение касалось одного Бена или даже Карлин, он повел бы себя более спокойно и не понесся бы как сумасшедший. Но сообщили, что пострадали оба, и Кит ударилась в страшную панику… Все это полностью выбило его из колеи.