Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

Хорошая стрижка «каре», красиво обрамляла правильный нежный овал лица. Свободные темные брюки не скрывали, а подчеркивали стройность ног и узость талии. И темно-серый облегающий свитер с низко вырезанной круглой горловиной, открывающий безупречную кожу шеи и груди, не тронутую морщинами и пигментными пятнами.

— Вы такая красивая, — сказала Валька без малейшего желания польстить.

— Спасибо, детка.

— Представляю, как я выгляжу на вашем фоне.

— Ничего, сейчас мы все поправим. Я наберу тебе полную ванную, и ты хорошенько вымоешься. А я пока поменяю постельное белье и немного проветрю комнату.

— А разве мне можно купаться? — спросила Валька, как ребенок.

— А разве тебе приятно лежать в мокрой рубашке? Мы все осторожно сделаем, так, чтобы ты не простудилась.

Соня встала с кровати, но Валька удержала ее вопросом.

— Соня, вы ничего не знаете про похороны? Арсен вам не говорил?

— Ты про этого мальчика? — спросила Соня. И, не дожидаясь ответа, медленно покачала головой.

— Бедный мальчик… Двадцать семь лет… Насколько я знаю, его еще не похоронили. А что?

— Ничего, — ответила Валька и что-то быстро прикинула в уме. — Сонечка, мне очень нужно как можно быстрее встать на ноги. Это важно, понимаете?

— Ну, сегодня никак…

— Не сегодня, не сегодня… Завтра.

— Детка, — встревожилась женщина, снова усаживаясь на край кровати, — это неразумно. Тебе нужно полежать хотя бы три дня…

— Сонечка, я не могу вам пока объяснить, — перебила ее Валька, — но я обязательно должна завтра встать. До похорон. Это важно.

— Тебя Арсен ни за что из дома не выпустит, — предупредила ее Соня.

— Арсену пора завтра на работу выходить, — ответила Валька, глядя ей прямо в глаза. — Вы ведь намекнете ему?

Женщина нахмурилась, пристально посмотрела ей прямо в лицо, но Валька не отвела взгляда.

— Это так важно? — спросила Соня в раздумье.

— Очень важно! И даже не для меня… Хотя для меня тоже. Но для других людей — еще важней.

— Я помогу тебе, — ответила Соня. Поднялась с кровати и, не прибавив ни слова, вышла из комнаты.

Валька с облегчением откинулась на подушку. Она обязана успеть сделать то, о чем просил ее Андрей.

Она должна увидеться с двумя женщинами, которых он любил, принести им известие о смерти Андрея, как приносят в дом банку с ядовитыми пауками или скорпионами. Сама мысль об этом казалась ей невыносимой, но она помнила его глаза тогда, в комнате. И помнила едва слышный шепот, донесшийся до нее.

— Помоги мне…

— Я все сделаю, не волнуйся, — прошептала она в ответ.

Вернулась Соня и сказала:

— Ванная полная. Помочь тебе?

— Нет, я сама, — ответила Валька и села на кровати. Медленно спустила ноги на пол, оттолкнулась от мягкого матраса и выпрямилась во весь рост. Сначала ей показалось, что ослабевшие ноги не выдержат тяжести ее тела, но они выдержали. Валька сделала несколько неуверенных шагов к двери. Соня наблюдала за ней с цепким вниманием, готовая в любой момент прийти на помощь. Но, увидев, что Валька способна идти самостоятельно, улыбнулась, кивнула головой и созналась:

— Если бы ты сама не смогла до ванной дойти, я бы тебя завтра никуда не отпустила.

— Я могу…

— Вижу. Но завтра поеду с тобой, ты еще очень слабая. Не возражай! Я тебя в машине подожду.

— Хорошо, — покорно согласилась Валька. Вошла в ванную, с отвращением стянула с себя несвежую, пропитанную потом рубашку. Уселась в душистую пену и вздохнула от невероятного ощущения свежести и чистоты.

Она долго и с ожесточением терла себя жесткой мочалкой, смывая болезнь. Соня возилась на кухне, негромко позвякивали столовые приборы, и скоро до Вальки донесся упоительный аромат свежего куриного бульона. Желудок свело судорогой, и его бы вывернуло наизнанку, не будь там такой многодневной пустоты.

Она неторопливо намылила волосы шампунем и подставила голову под теплую струю воды. Обмотала голову полотенцем, смыла с себя остатки грязной пены и яростно растерлась большой банной простыней. Влезла в чистый махровый халатик и даже застонала от удовольствия. Силы возвращались с каждым сделанным движением, и Валька все с большей уверенностью думала о завтрашнем дне. О том, что она сумеет его пережить и сделать все, что должна сделать.

В дверь ванной деликатно постучали.

— Сонечка, я выхожу, — откликнулась Валька, впрочем, тоже не очень громко. Обе они, не сговариваясь, щадили сон мужчины, которого любили.

Валька вышла в коридор и чуть не столкнулась с Соней, несущей в руках поднос с тарелкой дымящегося бульона, свежими поджаренными гренками и малюсеньким кусочком вареной курицы.

— Ой! Извините! — шепотом вскрикнула Валька.

— Ничего, ничего, — так же шепотом ответила Соня. — Ты иди назад, я тебя сейчас кормить буду.

— Здорово!

Валька вернулась в спальню и плюхнулась в благоухающую свежестью постель.

— Садись, детка.

Соня осторожно ставила на тумбочку поднос с едой.

— Может, лучше на кухне? — предложила Валька без особого энтузиазма. — А то разолью бульон…

— Разольешь — еще раз белье поменяем, — спокойно ответила Соня. — Признайся, приятно ведь когда тебя в постели кормят?

Валька конфузливо и радостно закивала.

— Ну, вот и хорошо. Сейчас полотенце подстелим, поднос на него поставим… Вот так. Удобно?

— Да, очень, — ответила Валька, с трудом сдерживая себя, чтобы не наброситься на еду. — А почему так мало?

— Не все сразу, — ответила Соня. — Ты хотя бы с этой порцией справься, а потом посмотрим…

С такой порцией! Да она просто не заметит, как проглотит три ложки водички, два гренка и малюсенький кусочек грудки! Тем более, после двухдневной голодовки!

И Валька набросилась на еду.

К ее удивлению, уже через две минуты она почувствовала, что в желудок больше не влезет даже ложка супа. Половина гренка была съедена, от грудки она отщипнула маленький кусочек.

— Не могу больше, — сказала она с удивлением и отставила тарелку с остатками бульона. — Нет места…

— У тебя сужение желудка. Ничего страшного, это поправимо, просто ты долго не ела. Сейчас потихоньку будем увеличивать порции, и все нормализуется. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — ответила Валька, разматывая полотенце на голове. — Сонечка, дайте мне фен, пожалуйста… Он в верхнем ящике комода.

Женщина подала ей фен, сунула вилку в розетку и потянулась к Валькиным волосам.

— Давай я помогу, — предложила она.

Фен бесшумно задышал теплым воздухом. Щетка осторожно распутывала ее волосы, массировала кожу, и Валька даже глаза прикрыла от удовольствия.

— А где мама? — спросила она, не открывая глаз.

— Она сегодня с утра на работу поехала. А до этого тоже от тебя не отходила. Она, и еще твоя бабушка.

— Бабушка? — переспросила Валька и вдруг засмеялась.

— Что случилось?

— Да ничего… Просто бабушка единственный раз в жизни должна быть мною довольна. Заболела так, как и полагается настоящей женщине: с потерей сознания, с жаром, с бредом… В общем, романтика. Хоть раз, но угодила.

— Глупая, что ты несешь, — укорила ее Соня. — Она здесь собрала целую роту профессоров. Орала на них, как на мальчишек, кулаком стучала…

— Бабушка?! — не поверила Валька.

— Ну да! Так что не говори глупости. Она за тебя чуть ли не больше всех беспокоилась.

— Понятно, — сдержанно ответила Валька.

Соня выключила фен и провела рукой по ее пышным благоухающим волосам.

— Какая у тебя чудная шевелюра!

— Я знаю. Сонечка, у меня к вам просьба.

— Еще одна?

— Менее обременительная. Я пока не хочу разговаривать ни с кем, кроме мамы. Поэтому, если бабушка позвонит, скажите ей сами, что мне уже намного лучше.

Соня снова нахмурилась.

— Не нравится мне все это…

— Я понимаю. Ну, хорошо, я сама с бабушкой поговорю, Только помогите мне завтра из дома выбраться, хорошо?

— Я же пообещала, — ответила женщина и забрала поднос с остатками обеда.