Летние ночи (ЛП)

— Тсс, — она бросает тревожный взгляд на дверь, несмотря на то, что мы обе знаем: парни никогда не уделяют нам никакого внимания.

Я подползаю ближе.

— Расскажи мне все.

— Хорошо, — она понижает голос и пододвигается ближе ко мне. — Он заехал забрать меня с урока танцев. Я была голодна, а на улице было миллиард градусов, так что я упросила его остановиться, чтобы купить мороженое. Там было многолюдно, поэтому мы, взяв мороженое, пошли в парк и ели его под деревом. Он засмеялся, что у меня на лице мороженое, потом сказал что-то типа «Как так получается, что у тебя повсюду мороженое?», — Сэм пытается скопировать его глубокий тембр голоса. — Ну, потом пальцем он вытер мороженое с моего лица, и, Ханна, я не шучу… — она опускает руки и делает страшные глаза. — У меня аж мурашки побежали. С тобой когда-нибудь такое случалось?

«Каждый раз, когда твой брат смотрит на меня», — думаю я, но я не могу сказать ей этого, поэтому отрицательно качаю головой.

— В любом случае, следующее, что я понимаю, он наклоняется ближе, мой желудок скручивается в узел, а сердцебиение ускоряется, потому что я думаю «О, мой Бог, Тэг собирается меня поцеловать?». А потом я думаю «О, мой Бог, я хочу, чтобы Тэг поцеловал меня!». Я думаю, что меня должно тошнить от этого, потому что он мне как брат, а потом он делает это! Он целует меня! Прямо там. Под деревом. Мы сделали это. Это как кромешный ад, Ханна. Мы сделали это. Затем зазвонил его телефон, мой брат прервал нас, интересуясь, что нас задержало так надолго. Тэг вконец разволновался и примчал нас домой. А сейчас я слишком взволнована, чтобы идти туда. Думаешь, он кому-нибудь рассказал?

— Нет, ему бы не захотелось, чтобы об этом узнал Дэнни.

Дэнни не единожды говорил всем, что если они дотронутся до Сэм или меня, то они покойники.

Сэм нервно кусает свои губы.

— Точно, но все же. Как мне туда идти? Должна ли я притвориться, что это никогда не происходило?

Сэм смотрит вниз на свои руки, ковыряя ногти.

— Никогда у меня не было ситуации более странной. Никогда не испытывала после поцелуя такие чувства. И я не знаю, это потому, что он хорошо целуется, или потому, кто именно поцеловал меня, — она поднимает взгляд на меня и я вижу мольбу в ее глазах. — Что мне делать?

Я смеюсь.

— Ты меня спрашиваешь? Девушку, у которой даже не было парня, который бы держал ее за руку?

— Важно то, что ты все еще даешь хорошие советы.

Это еще одна черта, которая мне нравится в Сэм. Она никогда не заставляет меня чувствовать себя странной от того, что мне восемнадцать и у меня никогда не было парня, который хотя бы держал меня за руку.

Я предлагаю ей самый разумный выход.

— Поговори с Тэгом.

— Я не могу. Меня тошнит от одной мысли об этом. Тебе нужно было видеть, как он слетел с катушек после звонка моего брата, как будто только в тот момент понял, кто я, — она делает паузу, ее глаза округляются. — Думаешь, он был под кайфом? Не из-за травки, а под чем-то потяжелее? Думаешь, поэтому он это сделал?

Я отрицательно качаю головой.

— Он никогда не водит машину, в которой сидишь ты, в таком виде.

Плюс, это никогда не было в стиле этих парней.

— Точно, — соглашается она.

Об этих парнях могут думать, как о отбросах общества, однако они с уважением относятся друг к другу. Особенно к Сэм, а сейчас, пять лет спустя, и ко мне. Они жизни за нас отдадут. Это хорошие чувства. На самом деле, намного лучше знать, что кто-то всегда прикроет твою спину.

Сэм слегка сжимает мою руку.

— Пойди туда, посмотри, как он себя ведет, странно или нет. Посмотри, как он посмотрит на тебя, когда ты войдешь. Я знаю, он захочет узнать, рассказала ли я тебе.

Я указываю пальцем себе за спину.

— Ты хочешь послать меня на линию фронта?

— Это не такое уж и большое дело, — она взмахивает своей рукой. — Ты постоянно тусуешься с ними.

— Но не за тем, чтобы шпионить! — протестую я. Конечно, она может говорить об этом так небрежно, не ей в одиночку идти туда!

— Это не шпионство. Тебе просто нужно прочувствовать его настроение, – Сэм соединяет свои ладони вместе в молитвенном жесте. — Пожалуйста, — умоляет она, надув губы.

— Хорошо, — выдыхаю я, но только потому, что когда она ведет себя так, я знаю, она не отстанет от меня, пока не добьется своего. — В первый и в последний раз, — говорю я, когда встаю. Я начинаю раздеваться и иду к ее шкафу, чтобы достать ее леггинсы (настолько удобные, что вы можете в них спать) и футболку, которая висит на моих плечах из-за того, что уже растянута от долгой носки. Я расплетаю свою косу, поднимая волосы вверх и скручивая их в пучок, прежде чем закрепить заколкой. Я мгновенно чувствую себя легче, счастливее.

По пути я бросаю на нее взгляд, давая понять, что я не рада делать это.

— Я твоя должница, — кричит она мне вслед.

Я добавляю это в длинный список услуг, которые, я знаю, никогда не попрошу ее оказать; в моей жизни никогда не будет никаких скандалов, чтобы они могли мне пригодиться. Если не считать вранья моим родителям, но я точно уверена, что практически все дети так поступают. Я говорю «практически», потому что сомневаюсь, что моя сестра Челси так поступает, или, если уж на то пошло, то и Лорен. Я бунтарка, можете в это поверить. От этих мыслей я практически смеюсь вслух.

Я подхожу к холодильнику и беру содовую. Они всегда хранят там газировку — только для меня. Первое время, когда я начала зависать у них дома, я пила только воду, отказываясь от всего, что они предлагали, поскольку никогда не была фанатом большинства напитков. Однажды Дэнни спросил у меня, есть ли что-то, что я бы хотела выпить. Я сказала, что разве что газировку. С того дня в холодильнике всегда хранится содовая. Это согревает мою душу каждый раз, когда я дотрагиваюсь до банки.

Я вскрываю ее и плюхаюсь на пол около кресла, наблюдая, как они играют в какую-то игру с боями.

— Сейчас моя очередь, говнюк, — кричит Трип на своего близнеца, вырывая джойстик из его рук.

— С твоими отстойными навыками я верну его через пять минут. Десять, максимум. Мудак, — отвечает Прайс так, будто ему десять лет.

— Ха-ха, — выдает Джерри, едва шевеля своими плечами, он уже под кайфом.

Краем глаз я замечаю Дэна. Я не могу остановить себя. Если он находится в одной комнате со мной, я всегда наблюдаю за ним.

В одной руке у него пиво, ногой он опирается на кофейный столик. Мне нравятся его ноги. Это странно? Совершенно уверена, что да, но мне все равно. Все, что связано с Дэном, заводит меня; я не могу это остановить, и поверьте мне, я пыталась. Только в последнее время я приняла тот факт, что всегда буду очень сильно его любить, и это чувство никогда не пройдет. Что отстойно, ну да ладно.

Никто особо не обращает на меня внимания, но мне не нужны отдельные приветствия. Я одна из них.

Я тайком пытаюсь посмотреть на Тэга, чтобы понять его настроение, и пугаюсь, поняв, что глазами он сверлит меня. Его серьезное лицо расслабляется, когда он ловит мой взгляд. Что-то в его глазах говорит мне о том, что он знает, что я знаю. Я не знаю, как он это понял.

Я кривлюсь, ненамеренно, но все это так неловко.

Он трет руками свое лицо, что обычно делает, когда нервничает.

Тэг снова смотрит на меня, выискивая что-то на моем лице, а я сижу абсолютно неподвижно, не уверенная, что мне делать. В конце концов, он встает и кивает головой в сторону заднего двора. Я киваю в ответ и встаю, следуя за ним.

Тэг минует телевизор, и я вижу, что Дэнни следит за его передвижением, а затем замечает, что я встаю, готовая идти следом за Тэгом. Дэн сразу же встает, выпятив подбородок в нашу сторону, у него суровое лицо.

— В чем дело, ребята? — он использует слово ребята только когда взбешен.

— Мне нужно поговорить с Ханной, — раздраженно отрезает Тэг, крепко схватив меня за локоть, чтобы я продолжала идти за ним.

— О чем? — спрашивает Дэн нам вслед.

— Ни о чем, что было бы твоим долбаным делом, — кричит Тэг в ответ.