Непорочное зачатие

Хотя вот же открыла свой престижный салон. Значит, деловая, хваткая, сильная. И сама кого хочешь защитит, и в горящую избу…

«Ну довольно, — прервал он себя. — Приехал сюда работать — работай, а романы будешь по вечерам крутить».

Феликс отправился на разведку, узнать, что приятного и полезного приготовили в пансионате для отдыхающих. А Женя с Татьяной поднялись в номер.

Женя молчала, и Танька взяла инициативу в свои руки.

— Жень, он на тебя точно глаз положил. И мужик что надо. Вот Феликс, при всех своих талантах и способностях, мужчинка. А у этого просто на лбу написано: «Настоящий полковник».

— «Настоящий бабник» у него на лбу написано, — отмахнулась Женя.

— Ну и что?! Что тебе за него замуж выходить? — горячилась Татьяна. — Встряхнись, отвлекись. Поймешь, что, кроме твоего урода Бориса, есть и другие мужики — в сто раз лучше!

— Да я-то понимаю, а вот ты не видишь, что стоит мне только упасть в его объятия, и все — он мне помашет ручкой.

— Да пусть себе машет чем хочет, но две недели-то твои. Вспомнишь, что ты женщина не только деловая, но и любимая. А там видно будет.

— Да в том-то и дело, что ничего там видно уже не будет. А я не хочу на две недели…

— Жень! — наклонилась к ней Татьяна. — Ну я же вижу, что он тебе понравился. Ты же даже варежку раскрыла, когда его увидела. Может, это любовь с первого взгляда, а ты прям как гимназистка…

В дверь постучали, и в комнату ворвался возбужденный Феликс.

— Всем на выход! — весело скомандовал он. — Девочки, вас ждут сто двадцать четыре удовольствия! — И он стал загибать пальцы с ухоженными ногтями: — Бассейн и сауна, теннисные корты, тренажерный зал, массаж, боулинг и бильярд, ресторан, бары и пивнушки, лес, река, закрытый пляж и лодочная станция. Что еще требуется для счастья?

— Библиотека, — улыбнулась Женя.

— Женечка, о такой библиотеке, как здесь, можно только мечтать! Но начнем мы с пляжа. Жду внизу через пятнадцать минут.

Когда в назначенное время из дверей лифта в фойе ступили две сногсшибательные красотки в ярких топах, коротеньких шортах, стильных солнцезащитных очках и соломенных шляпах с широкими полями, Феликс восхищенно присвистнул.

А это оказалась неплохая идея — приехать сюда втроем: такой эскорт сделает честь кому угодно, и никто не скажет, что он отдыхает с любовницей.

Расположились в кружевной тени подступающих к самой воде деревьев. Воздух был напоен густым сосновым ароматом, звенел восхитительной какофонией из детского гомона, смеха, всплесков воды, ударов по мячу, негромкой музыки.

Они много купались, дурачились в прохладной чистой реке и, несмотря на жару, нагуляли зверский аппетит. Когда, приняв холодный душ, возбужденная троица вломилась в столовую, Володя уже ждал их за столиком. Он встал и галантно отодвинул для Жени стул. Но она торопливо обогнула столик, села напротив и тут же поняла, какую совершила ошибку — вся перед ним как на ладони. И Лаптев не преминул воспользоваться возможностью беззастенчиво рассматривать ее весь обед.

Но Женя больше не краснела, встречаясь с ним глазами, держалась непринужденно. И чем спокойнее она себя вела, тем сильнее возрастала его заинтересованность.

Сама того не сознавая, Женя воспользовалась дальновидной тактикой Зульфии. Но у той был тонкий и хитрый расчет — завлечь Бориса во что бы то ни стало. А Женя просто пыталась защититься от неожиданно нахлынувшего чувства, испугавшего ее своей силой.

Ей казалось, что она еще не готова к новым отношениям. Хотя с чего она решила, что Лаптев стремится завязать с ней долгосрочные отношения?! Он, похоже, на них и не способен. Есть такие люди — прекрасные во всех своих проявлениях, но генетически не расположенные к семейной жизни, многолюбы. Вот как Татьяна. Что ее может изменить? Большая любовь? А есть она, такая любовь, если каждая последующая кажется сильнее предыдущей? А она боится нового предательства, новой боли.

Женя так погрузилась в свои мысли, что Володе пришлось дважды повторить свой вопрос:

— Так как же, Женя, принимаете вы мое предложение?

— Ой, простите, задумалась о своем, о девичьем, — смущенно засмеялась она. — Какое предложение?

— Я приглашаю вас поужинать сегодня в ресторане.

— Меня? — растерялась она.

— А вы хотите, чтобы это был ужин на двоих? — В глазах у Лаптева зажглись веселые искорки.

— Нет, ну, если мы лишние на этом празднике жизни, мы можем поесть и в столовой, — с ходу включился в игру Феликс.

— А я так хотела надеть свое новое платье, — вздохнула Татьяна.

— И ты, Брут? — Женя шутливо погрозила ей кулаком. — Кажется, я оказалась в меньшинстве. Но учтите, так легко я не сдамся.

— Ну, так ведь это было бы и неинтересно, — как бы между прочим заметил Володя.

Она вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в глаза:

— А вы любите, чтобы было интересно.

— А вы нет, — парировал он.

— Боюсь, что у нас с вами разные интересы, — высокомерно заметила Женя.

— Я докажу вам, что это не так, — пообещал Лаптев.

13

Ресторан располагался над столовой. Надо было только подняться по лестнице на второй ярус. Здесь царил полумрак, мерцали свечи, звучала тихая музыка.

Они сделали заказ, и за столом повисла та самая первоначальная пауза, которая традиционно сопутствует почти каждому застолью.

Женя была в летних шелковых брюках, и вдруг почувствовала, как через легкую ткань кто-то нежно погладил ее ногу. Кто-то! Ясное дело кто!

Она резко отодвинулась и с негодованием посмотрела на Володю. Тот одарил ее чарующей улыбкой. Его руки спокойно лежали на столе. И вновь она ощутила мягкое плавное прикосновение.

«Боже! — ужаснулась Женя. — Неужели этот идиот снял ботинок и оглаживает меня своим гнусным носком?» А вслух холодно сказала, сверля его взглядом:

— Если вы сейчас же не прекратите, я немедленно уйду отсюда, но по физиономии отхлестать успею.

Володя, который в этот момент как раз собирался ослабить узел галстука, замер с поднятой рукой. Татьяна и Феликс изумленно уставились на Женю.

— Извините, — наконец обрел Лаптев дар речи. — Никак не думал…

— А вы думайте. Выработайте в себе такую полезную привычку! — кипятилась Женя.

— Жень, ты что, с печки упала? — Татьяна не могла понять, что происходит.

— Да он гладит меня под столом… — зашипела Женя.

— Я?! — Изумление Лаптева было таким неподдельным, что Женя перевела пылающий взгляд на Феликса.

«Ну конечно! И как это я сразу не догадалась, что только этот придурок и способен на подобные пошлости!»

Феликс, пригвожденный к месту перекрестными взглядами своих спутников, глупо захихикал:

— Да вот они ручки-то!

— Да ты меня ногой своей дурацкой гладишь!

— Я?! — в свою очередь изумился Феликс. — Ногой?!! — И даже заглянул под стол, дабы убедиться, не посмела ли его нога и в самом деле без ведома хозяина решиться на подобную дерзость. И захохотал так, что они даже подпрыгнули от неожиданности, уставившись на его согбенную, вздрагивающую от конвульсивных сотрясений спину.

Наконец он разогнулся, держа в поднятой руке извивающуюся гладкую кошечку. Тут уж они все полегли от смеха.

Испуганная таким безудержным весельем кошка издала отчаянный вопль, вырвалась на свободу и стремительно ретировалась, возмущенная столь неадекватной реакцией на свой дружеский порыв.

Женя смущенно отбивалась от шуточек, которые тут же посыпались на нее со всех сторон. Официантка принесла шампанское, Володя перехватил у нее бутылку, с шумом открыл и разлил пенящийся напиток.

— Предлагаю выпить на брудершафт! — поднял он бокал. — А то я среди вас как белая ворона.

Троекратно расцеловавшись с Феликсом и Татьяной, Лаптев повернулся к Жене. Та хотела было отвергнуть глупую затею, но сдержалась — и так уже всех повеселила. Они скрестили руки, отпили шампанское, Лаптев поставил бокал на стол, провел пальцами по ее щеке, чуть приподнял подбородок и коснулся губ поцелуем, гораздо более долгим, чем того требовал обычай.