Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)

Я собираюсь восполнить свой бокал, когда Дейзи дергает меня за руку.

— Вон тот парень! — шепчет она. — Вон там, разговаривает с твоим братом.

Лукаса найти не тяжело. Он зависает на крыльце с небольшой группкой ребят, и я узнаю всех из них, кроме того, что стоит ко мне спиной. На нем джинсы и черная футболка. Я киваю в его сторону, и Дейзи кивает в подтверждении.

Прищуриваю глаза, пытаясь рассмотреть его получше издалека. Его темные волосы взъерошены и выглядят мило. Руки загорелые, и хоть я не думаю, что когда-либо была тем, кто замечает, но у него потрясная задница. Но все равно, я очень сомневаюсь, что он новенький в городе. Дейзи слишком много раз путала меня в прошлом.

Лукас видит нас, стоящих в проходе, и машет рукой. Незнакомец поворачивается, прослеживает за его взглядом, и я получаю ответ на свой вопрос.

Мои глаза расширятся от шока.

О, я прекрасно его знаю.

— Нет. Нет. Я знаю его, — шиплю я Дейзи, но уже слишком поздно. Она не слышит меня — слишком занята, играя Купидона и толкая меня к группе. У меня нет выбора, кроме как последовать ее плану. Если я упрусь пятками в пол и начну ей сопротивляться, я споткнусь и упаду на лицо, а это единственная вещь, хуже той, что сейчас происходит.

Парни смотрят, как мы приближаемся. Я обнимаю Лукаса и киваю его друзьям, затем неохотно заставляю себя взглянуть вперед на последнего мужчину в группе.

Адама.

Конченого ветеринара.

— Мэделин, — произносит тот, приветствуя меня маленьким кивком.

— Адам.

Все в группе замолкают, глядя между нами двумя и пытаясь понять наше холодное приветствие.

— Едва узнал тебя без Мышонка, — с сарказмом подмечает он.

Я улыбаюсь, фальшиво, и он это знает.

— А я едва узнала тебя без оскала на лице.

Ответный оскал как раз захватывает его красивые черты лица. Вот, теперь это Адам, которого я знаю.

Дейзи начинает первой:

— Подождите, вы двое уже знаете друг друга?

— Он ветеринар Мышонка, — быстро отвечаю я.

Адам улыбается, но улыбка не касается его зеленых глаз.

— Хотя мы и прежде встречались. У меня есть следы лап на костюме, чтобы это доказать.

Я пялюсь вниз на свое вино, радуясь тому, что задняя часть крыльца не подсвечивается фонарями, учитывая, насколько покраснели сейчас мои щеки.

— О, ага. Правда. Думаю, Мышонок свалил его утром. Не велика беда.

У Лукаса не хватает благородства не открывать свой рот.

— Что значит, Мышонок свалил его?

И вдруг я ненавижу своего брата.

Особенно потому, что теперь у меня нет выбора, кроме как посвятить всю группу в историю о том, что я самый худший владелец собаки в мире. Все это время Адам стоит напротив меня, засунув одну руку в карман, а во второй держит бутылку пива. На его губах пляшет маленькая улыбочка, и хоть мне бы хотелось, чтобы он смотрел в другую сторону, он наблюдает за мной с любопытством — наверное, с нетерпением жаждая откусить от меня кусок и закончить историю своими словами.

— Я извинилась и предложила оплатить сухую чистку. Он не принял это предложение, и вот где мы. Принести кому-нибудь выпить?

Все пялятся на меня, как олени, застигнутые в свете фар. Словно никогда не слышали, как собака девушки нападает на парня.

— Ладно, приму это как «нет», — отвечаю я, поворачиваясь, чтобы направиться назад на кухню и налить себе бокал вина.

Дейзи следует за мной, и едва сдерживает себя, когда дверь за нами закрывается.

— Он тот парень, о котором ты писала мне в тот день?!

Это было утром после «нападения», и мне нужно было выговориться кому-нибудь. Теперь я жалею, что вдалась в подробности о том, какой милый он был. Она знает, что я заинтересована.

— Да, — просто киваю я. — Это он.

— Он и правда милый, и очень хорошо выглядит, Мэделин. И у него прекрасная карьера. Ветеринар? До чего же это благородно! Он заботится о животных.

Я наливаю почти через края, и у меня нет другого выбора, кроме как отпить вино с бокала, чтобы оно не вылилось сверху, когда я его подниму. Упс.

— Не понимаю, почему это важно.

— Потому что ты одинока, — подмечает она.

— А, точно, я и забыла.

— А Адам точно мог бы исправить эту ситуацию.

Я снова смеюсь. Очевидно, Дейзи не внимательно читала е-мейл или не слушала мою историю на крыльце. Колесики в ее голове, наверное, уже заржавели, там, под ее сверкающими волосами.

— В любом случае, почему ты его сюда пригласила? — спрашиваю я, меняя тему разговора. — Откуда ты его знаешь?

— Его Лукас пригласил. Он арендует дом через улицу. Очевидно, он в городе пару недель.

Я прекращаю посасывать вино с края бокала и резко поворачиваюсь.

— Что прости, ты только что сказала, что он арендует дом?

Она пожимает плечами, словно это плевое дело.

— Ага. Звучало так, словно ему нужно было что-то временное прежде, чем он остепенится.

Так, наверное, он будет искать дом.

Что означает, ему может понадобиться риелтор.

Ему могу понадобиться я.

— Если ты простишь меня, мне нужно увидеть мужчину, которому нужен дом.

— Что? Нет! Ты должна встречаться с ним, а не воспринимать его как работу.

Я перестала слушать ее долгое время назад, и уже на полпути к двери. «Пять Пэ» Лори бегают у меня в голове. Поулыбайся. Подойди. Продай. Продай. Продай. Точно. Легче сказать, чем сделать с мужчиной вроде Адама. К счастью, я предвидела и схватила холодное пиво из ведра со льдом на заднем крыльце прежде, чем вернуться к группе на ступеньках.

«Улыбайся», — напоминаю я себе.

Я сверкаю своими белоснежными зубками и уверена, что мои очаровательные ямочки видны. Он оценивает меня, когда я приближаюсь. Пытаюсь растянуть улыбку шире, но затем его зеленые глаза сужаются, и он хмурится. ХМУРИТСЯ. Кто хмурится в наши дни? Стоит прятать свои эмоции за маской вежливого равнодушия — вот чему меня всегда учила мама.

— Вот, держи, Адам. Свежее пиво.

Рука протянута, конденсат стекает по бутылке, а он не берет ее. Оставляет меня стоять на добрых десять секунд, а все в группе заражаются молчанием. Кажется, сегодня вечером я весьма преуспеваю в разрушении разговора.

— Я только что начал это, — отвечает он, поднимая свое почти полное пиво.

Вмешивается Лукас.

— Я возьму его, Мэдди.

Забираю его из хватки брата.

— Ты должен оставаться трезвым, Лукас. Что, если возникнет острая надобность медицинской помощи?

— Что, Мышонок позже явится? — насмехается Адам.

Все разражаются смехом.

Я сопротивляюсь порыву испепелить его взглядом, и думаю, он понимает, потому что разряжает обстановку слабой улыбочкой.

— Спасибо за пиво, — он забирает бутылку из моей руки, осторожно, чтобы наши пальцы не соприкоснулись, и ставит ее на поручень рядом с собой. — Поставлю ее здесь, а когда закончу с этой, выпью и ее.

Я усмехаюсь.

— Звучит хорошо. Так что, Адам, ты в городе новенький?

Он смотрит на Лукаса, а затем на меня, явно сбитый с толку изменением моего отношения.

— Переехал около месяца назад.

— Он арендует дом через…

Я обрываю Лукаса прежде, чем он может продолжить, мое внимание пуще лазера сосредоточено на Адаме.

— Откуда ты переехал?

— Чикаго.

Кажется, ему некомфортно от ряда моих вопросов, поэтому я пытаюсь разрядить обстановку и быть немного более естественной.

— Ааа, Чикаго. Так тебе по душе хот-доги, глубокая посуда и огромные блестящие фасолины, это? Я всегда хотела съездить туда.

Дейзи смеется.

— Чушь собачья, ты ненавидишь холод. Я пыталась затащить тебя туда два года назад, а ты ответила «через мой труп».

Если бы мы сидели за обеденным столом, я бы пнула ее по лодыжке. Поскольку мы все держимся в кружке, у меня не остается выбора, кроме как улыбнуться и отмахнуться о ее застарелой информации.

— О, Дейзи. Теперь я люблюююю холодную погоду, особенно в Чикаго.