Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)

Что я и делаю. Я забываю о ней.

Пока вечером не прихожу домой, и не спотыкаюсь о свой скомканный, запачканный костюм.

Глава 3

Мэделин

Кажется, сегодня я наконец-то понимаю, почему мама любя называет меня «гиблым делом». Годами я сражалась против этого прозвища, споря о том, что мое поколение на самом деле усердно старается придать человеческий вид захудалой картине жизни в одиночку, а не с кем-то. Но моя уловка рассыпается на кусочки, когда меня сравнивают с моим старшим братом. Он врач. Женат. У него хорошая прическа. Вы знаете таких. Тот факт, что он замечательный старший брат, делает все только хуже. Он никогда не пропустил ни одного дня рождения. Всегда напоминает мне звонить хотя бы раз в неделю, даже теперь, когда он вернулся в Гамильтон, хоть я по большей части игнорирую его звонки, потому что он женат на моей лучшей подруге Дейзи. У меня нет времени разговаривать с ними двумя, и все, что я рассказываю ей, она может передать напрямую ему.

Не говоря уже о том, что у меня такое чувство, будто он шпионит за мной для нашей мамы на протяжении этих еженедельных бесед. Он не может не спросить о моей работе, моем будущем, моих сбережениях, любви моей жизни — разве мы не можем просто обсудить политику или религию, как обычная ненормальная семья?

Даже сейчас на моем телефоне меня ждет голосовое сообщение от него, в котором говорится о вечеринке в честь новоселья, но у меня нет времени перезванивать, потому что я в данную минуту верчусь возле туалетного бочка. Я опять опаздываю на работу, и на скаку надевая туфлю, спешу к двери. Кофе в одной руке. Ключи и телефон, предусмотрительно для баланса, в другой. Во рту торчит банан, а в лифчик засунут батончик мюсли. Выбегаю из своей квартиры, запираю дверь, и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы обнаружить своего арендодателя, мистера Холла, подрезающим свой травяной сад. Он выглядит таким невинным с маленькими ножничками, но я-то лучше знаю. Те долбаные травы уже подрезаны до состояния совершенства. Он на улице, притворяется, что работает в саду, по другой причине.

— А, Мэделин, вот ты где, — произносит он, снимая свои защитные очки. Можно подумать, веточка розмарина — наиболее утаенная причина смертей в саду в Америке.

Я спешу мимо него, помахав на ходу. В конец концов, с бананом там, где он сейчас, я не смогу поддержать беседу.

— Мне нужно поговорить с тобой об аренде! — кричит он мне вслед.

Снова машу, а затем поднимаю большие пальцы вверх для ровного счета. Я надеюсь на то, что он говорит о мюзикле «Аренда», но здравый смысл подсказывает, что о деньгах. Не уверена, почему он переживает. У нас с мистером Холлом имеется очень здоровое соглашение, когда он просит оплатить аренду первого числа, а я выплачиваю ему по частям в последующие дни месяца. Но если я не успеваю выплатить вовремя, я компенсирую это выпечкой. Все три года, что я здесь живу, мистер Холл ни разу не нуждался в банановом хлебе. Маффины, печенье и пироги сыпались на него, как какая-то сахарная чума из «Книги Откровений».

Хотя, на самом деле я понимаю, что в этом месяце затягиваю как никогда долго. Я по-крупному запоздала с оплатой, но у меня имеются все намерения заплатить ему — как только доберусь до работы и заработаю комиссионные.

Это я и намереваюсь сделать, если только моя машина заведется. Ей нравится притворяться, что она не слушается меня, раз или два в месяц. Скольжу на выцветшее сидение и поворачиваю ключ, но она угрюмо мурчит.

— Давааай же, — стону я, снова поворачивая ключ.

Слышится низкий щелчок, словно она хочет завестись так же отчаянно, как и я этого хочу.

Я пародирую людей из фильмов в телевидении, вдавливая педаль газа, прежде чем еще раз повернуть ключ настолько сильно, что чуть не ломаю его пополам. Стартер жалко щелкает, а затем каким-то чудом, моя машинка оживает.

— ДА! СПАСИБО ТЕБЕ! — кричу я сама себе, ударяя руками по рулю.

Сегодня утром времени на проблемы с машиной у меня нет. Смотрю на ярко-красные цифры на панели управления: я уже на пять минут опоздала на наше штатное совещание. К тому времени, когда я паркуюсь на последнем свободном месте у агентства, я почти достигла десятиминутной отметки в опоздании. С таким же успехом можно развернуться и пойти домой, притворившись больной. Но сейчас я проскальзываю в комнату, еле-еле успевая, и полдюжины глаз взмывают вверх, чтобы посмотреть на меня.

Моя начальница, Хелен, сидит во главе конференц-стола, одетая в неподходящее по фигуре кислотно-зеленое платье. Люди на планете Земля согласились прекратить изготовлять платья такого кислотно-зеленого цвета, но Хелен еще не готова сдаться. В платье такого цвета она выглядит болезненно, но я никогда ей этого не скажу. По обеим сторонам от нее сидят мои коллеги по риэлтерскому агентству, все женщины, все словно копии друг друга. Конечно же, имеется и лидер — Лори Глилэнд. Она считается правой рукой Хелен и наблюдает за мной, пока я вхожу в комнату, осторожно приподняв тонкую бровь.

— Это твое третье опоздание за этот квартал? — спрашивает Лори, изображая беспокойство. — Я, правда, надеюсь, что у тебя дома все в порядке.

Мне хочется использовать ножнички мистера Холла на лице Лори, но вместо этого я изображаю стойкий профессионализм, пока вытаскиваю последний стул за конференц-столом: мое зарезервированное место. Ну и что, что это место оказалось местом для риелтора самого низшего ранга.

— Проблема с машиной, — запинаясь, отвечаю я, когда становится понятно, что Хелен не собирается продолжать, пока я не объяснюсь.

Сотрудница рядом со мной, Сандра, наклоняется ближе и шепчет так, чтобы все в комнате могли услышать:

— Кажется, у тебя из лифчика что-то торчит, милая. Выглядит… комковатым.

— А, конечно.

С грацией и достоинством изымаю забытый батончик мюсли из лифчика, а затем разрываю упаковку. В конец концов, я все еще голодная.

Сандра закатывает глаза, а я тепло улыбаюсь. Сандра — помощница Лори. Что делает Лори, то копирует Сандра, вплоть до коричнево-белых прядей в короткой стрижке.

— Хорошо, хватит отвлекаться, — отрезает Хелен. — Мэделин, я бы хотела, чтобы ты осталась после собрания для разговора.

Комната могла с таким же успехом взорваться хором эм-эм-эммэм-эм, потому что Хелен никогда не просила меня остаться после собрания. К счастью, спустя мгновение Хелен отводит внимание от меня, напевая, что «Лори стала риелтором с самым большим количеством продаж в прошлом месяце!».

Сандра взрывается в коротких аплодисментах, но они медленно затихают, так как к ней больше никто не присоединяется.

— Это который, пятый месяц подряд?

Лори отмахивается от комплимента Сандры.

— Шестой, вообще-то, но кто считает?

Все хихикают от ее ужасной шутки, а затем Хелен играет просто для ее эго, прося Лори рассказать о своей технике продаж остальным нам. Если и есть что-то, в чем Лори не нуждается, это слушатели. Могу предугадать, что ее техника продаж имеет что-то общее с показыванием как можно больше декольте, учитывая, что мы в миллиметре от того, чтобы увидеть ореол ее соска в такой майке, которая сейчас на ней. Вместо этого, она раскрывает нам то, что она называет «Пять Пэ».

— Поулыбайся. Подойди. Продай! Продай! Продай!

Здесь это имеет большое значение.

— Копирайт Лори Глилэнд, все права защищены, — добавляет она со смешком. — Нет, но правда, — добавляет она, ее тон становится смертельно серьезным. — Я подумываю о том, чтобы оформить товарный знак на эту фразу.

— Ты получишь авторское право.

Все взгляды направлены на меня. Я редко говорю на собраниях.

— Что? — спрашивает Лори.

Я сажусь немного ровнее, почти жалея, что встряла в разговор.

— Товарный знак на фразу не получают. Оформляют авторское право, и это наихудшая фраза, которую я когда-либо слышала, поэтому нет смысла оформлять на нее авторское право.