Наши все тридцать

– Сегодня будет выступать мой любимый ви-джей, – между прочим сказала я моей подруге, перекрикивая завывания джазового саксофониста.

– Да ты что, – удивилась она, – у тебя есть любимый ви-джей?

– Да, – проорала я в ответ и назвала имя.

– Круто! – рявкнула она. – Познакомишь?!

– Ну конечно, – едва успела ответить я, потому что ровно в этот момент со своей напарницей он вышел на сцену.

Думаю, он увидел меня сразу. Думаю, первую часть выступления он специально находился ко мне вполоборота, чуть спиной. А когда, отговорив свое «как роща золотая», спустился со сцены, то сделал два шага по направлению ко мне и замер, вдруг весь озарившись неуверенностью. Помимо своей воли в ту же секунду я поднялась ему навстречу и помимо своей воли улыбнулась.

Едва я успела сказать ему «привет», он начал обниматься. То есть даже не обниматься, а как бы это сказать?.. Английское слово «hug up» здесь тоже не подходит.

По всей видимости, это был его стиль общения с женщинами.

– Я получил твое письмо буквально полчаса назад, – сообщил он мне эфирной скороговоркой, – и, есстесно, не успел ответить. Но я безумно рад тебя видеть, послушай!

Не отпуская меня от себя ни на миллиметр, он слегка откинулся назад и оглядел меня, как ведущий ток-шоу свою тотемную плюшевую игрушку. Чуть-чуть нахмурившись, озабоченно спросил:

– Зачем ты скрываешь свои прекрасные глаза? Что случилось, почему на тебе имиджевые очки?

Я хотела ответить «это, чтобы лучше видеть тебя» в стиле Красной Шапочки, но он уже внакат бросал мне следующую фразу:

– Ну так ты готова отдаться мне?

Это было все равно что ударить веслом по голове. Правила игры менялись на глазах.

– Да, – проговорила я, с трудом понимая, что происходит.

– И не боишься? – тут же бросил он следующий вопрос.

Сквозь имиджевые очки я посмотрела тогда на него очень внимательно. В его глазах как бы прыгали черти. Они были очень странные, эти черти, прыгали с натугой. И вроде и не черти были вовсе даже…

– Боюсь. Еще как боюсь, – ответила я твердо, не моргнув глазом, а про себя подумала: «Бред какой-то, шутка кергуду».

Подумала без раздражения. Все это действительно было шуткой. А какое еще можно было дать этому определение?

(– Легче, легче, – как говорил мне когда-то мой первый мужчина. Первый не по счету, но первый основательно вложивший мне ума, – ты, Джада, тяжела, как космический корабль на фотонной тяге. И эмоции у тебя такие же. Раз уж пошла на взлет, то все – минимум на орбиту.)

Жизнь ведь как дорожный траффик, учил он меня. Хочешь держать заданную скорость, умей перестраиваться. Продолжая обниматься с любимым ви-джеем и позировать с ним уже для подскочивших фоторепортеров, я подумала, что есть ощущения, более адекватные происходящему, что я могу просто извлечь из этого вечера удовольствие, побыв звездулькой рядом с ним на краткое время. И не важно, что один из клоунов на этой сцене сейчас готов расплакаться. Один из клоунов всегда плачет, а второй в этот момент смеется и дает ему пинка под зад: такие номера смотрели мы еще в детстве, под куполом обители вечного праздника жизни Цирка.

«Действительно, сейчас надо быть легче, – поняла я, максимально собравшись, – однако как сильно он обнимается…» И попыталась от него отклеиться.

В тот вечер ви-джей сделал мне роскошный подарок, проведя вечеринку имени меня. И даже недавний мой день рождения, с полсотней гостей и забитым под завязку паркингом, не шел ни в какое сравнение. Ви-джей спускался со сцены ко мне и поднимался исключительно от меня. Даже созерцая мощнейший программный стриптиз в непосредственной близи от себя, он все косил глазами в мою сторону… И в итоге добился того, что весь зал, все четыреста человек смотрели уже только на меня, усиленно щурясь в клубной полутьме. Это было, кстати, ощущение не из приятных. Привыкши быть в тени, в тени и остаются. А моя подруга между тем все рвалась, рвалась с ним познакомиться…

В конце вечерины он спустился со сцены, подхватил меня, уже нетрезвую, под белы ручки и отвел в конец барной стойки. Там, традиционно выпив апельсинового сока, а для меня заказав блади-мэри, он вдруг на полном серьезе пошел на абордаж.

– Ну так что, – произнес он чуть осипшим голосом, – у нас с тобой будет восхитительный секс?

Я опять внимательно посмотрела на него сквозь очки.

– Будет, – ответила я.

– Ну так поехали, – разудало сказал он, – к тебе.

– Не можем, – откликнулась я и отпила принесенного блади-мэри, – я сейчас живу у родителей и новую квартиру еще не нашла. Так что поехали к тебе.

«Интересно, – подумала я, – что он сейчас скажет?»

Он молчал. Пауза затягивалась.

– Ты живешь с женщиной? – спросила я.

– Да, – ответил он, как-то странно, незримо весь подавшись от меня назад.

И сказал с какой. С мамой. Комментарии были излишни. Я приняла ситуацию молча, и никакого другого варианта не подразумевалось. Если честно, я догадывалась об этом.

На какое-то время я задумалась и не слышала, что он говорит. На меня вдруг навалилась невероятная скука, и я полностью и безотчетно отдалась ей. Когда слух вернулся ко мне, я поняла, что ви-джей моей любви фирменным своим исподволь-приемом дает мне понять, как это нехорошо, жить с родителями.

Он, видимо, желал олимпийского финала в наших полупрофессиональных игрищах. Левой рукой я отловила тогда проходящую мимо меня подругу и, извинившись, отошла с ней «на минуточку».

– Ты сегодня где ночуешь? – спросила я.

– У приятеля, – ответила она.

И тут же ее глаза засияли догадкой: она переметнула лисий взгляд с меня на него и обратно. И внесла рацпредложение:

– А третьей меня возьмете?

– Дай ключи от квартиры, извращенка, – устало сказала я ей.

– На! – Она хлопнула мне их в ладонь. Зажав ключи в кулаке, я перевернула руку и посмотрела на часы. Было около полуночи. Я вернулась к ви-джею. Он снова, как ни в чем не бывало, притянул меня к себе и сделал вкрадчивую попытку присосаться к моей шее.

Я разжала руку и показала ключи. «Поехали?»

Ви-джей отпрянул от меня. И сию секунду ушел в экран, в экранный свой образ, как люди творческие уходят в себя.

– Я не могу, – с достоинством отозвался он, – у меня завтра съемка в восемь утра.

И пустился в длинные размышления о том, что бурная ночь непременно скажется не только на состоянии здоровья, но и на цвете лица, а лицом он работает, что даже в юности, скажи ему кто-нибудь, что у него завтра съемка в восемь утра, он не решился бы…

Он наконец замолчал. Мы стояли и смотрели друг на друга как два барана. Это продолжалось секунду, не более. Я захотела уйти сразу же, но внутренний голос повторил: «Легче, Джада, легче. Вы работаете в одной зоне, нужно расстаться красиво. А то еще, чего доброго, заподозрит в тебе сексуальную маньячку: ей отказали, она убежала. Легче, легче…»

Это был довод. Play предстояло доигрывать до конца.

Первый, кто открыл рот после нашего многозначительного молчания, был ви-джей. Он предложил поужинать. Я согласилась.

Ужин был ни веселым, ни тягостным, он был обычным. На этот раз мы не отличались от большинства пар, сидящих в одном из гламурнейших кафе Москвы. Я чувствовала себя неимоверно уставшей. Аппетита особо не было, я просто сидела и рассматривала ви-джея. Он, очевидно, ждал каких-то вопросов или упреков, но я их не озвучивала. Да и какие тут могут быть упреки?.. Съемка в восемь утра. Мама.

Моя подруга присылала мне sms, полные глубокого смысла и мата. Я читала их, посмеивалась, зачитывала некоторые ему. Я ждала окончания вечера.

А потому невероятно изумилась, когда, подбросив меня до дома, он пошел на последний приступ. Это было очень вдруг. Прощаясь со мной, он подтвердил свой статус мастера в сексуальном фристайле: стремительно действуя, не промахнулся мимо ни одной моей эрогенной зоны. Он что-то там говорил, к чему-то склонял еще меня… Но только на этот раз все его действия возымели обратный эффект: мой организм пришел в раздражение и не хотел уже ничего, даже прощального рукопожатия, не то что поцелуя. Ви-джей между тем, поняв, что меня не удается уговорить на секс в машине, совершал полупрозрачные намеки, что я должна сейчас ему сделать… Чтобы нам всем было, так сказать, хорошо. Это был настоящий «алярм и ужас нах», как говорил впоследствии один мой юный приятель. И никакой ветеранский секс не мог с этим всем сравниться.