Наши все тридцать

Он говорил: «Мы тогда очень много летали. „Siemens", конечно, все оплачивал. Командировочные, проживание, любые представительские расходы. Чек на такси можно было выписать на сто долларов, заплатив при этом от силы двадцатку. Ну, в карман себе, конечно, никто не клал. А какой смысл? Когда зарплата такая хорошая…» Угадать, где была центровая фраза этого мини-монолога, было не трудно. Она шла с приставкой «не». Бедный, бедный «Siemens»…

А Слава уже мчался дальше галопом по Европам, рассказывая мне все новые истории с центровыми фразами. В какой-то миг мне показалось, что я уже покинула бэтмобиль и что стою теперь в студии известной игры для эрудитов, азартно отгадывая тайные смыслы явных историй.

«Только бы не сойти с ума, – лихорадочно думала я на очередном этапе игры-угадайки, – а то буду потом, как Ди Каприо в фильме „Пляж"… бегать по смысловым коридорам».

Только мое исключительно крепкое восприятие, воспитанное частично в профессии, частично в виртуальных боях 3D-игрищ, позволило мне благополучно дождаться последней части марлезонского балета: Слава начал говорить о любви, о своих отношениях с прекрасным полом.

И конечно же, я услышала ее, сагу о БСЛ. Я выслушала ее еще раз, внимательно и с почтением.

У мужчин класса «А» поиски БСЛ, похоже, действительно носят характер невроза. Большую часть жизни находясь в движении, выдумывая невероятные выходы из нереальных ситуаций, решаясь на большие риски, люди класса «А» идут по жизни падая и поднимаясь, извлекая азартный кайф из первого и из второго состояний, пока не достигают некой точки покоя. В материальном плане эта точка находится высоко, очень высоко… Но там оказывается безлюдно! Богатство не предполагает множества друзей. И той азартной погони, что была раньше, той упругой светло-зеленой волны везения в деньгах и подлинного счастья оседлавшего ее серфера уже нет. И не будет. Точка покоя достигнута. И тогда одинокие форварды нашего крупного и полукрупного бизнеса ставят перед собой новую сверхзадачу: найти свою единственную, последнюю (!) и окончательную БСЛ.

Благодаря своей исключительной харизме – а будь они энергетически слабы, они бы не сделали себе состояний, – всякую девушку, встреченную на своем пути и попадающую «под подозрение» на БСЛ, они начинают прорабатывать довольно ретиво: от ужина до постели, от постели до джакузи, от джакузи до ночного клуба. Сдержать их напор невозможно, почти всякая девушка, даже самая здравомыслящая, начинает верить, что это любовь. Нельзя сказать, чтобы и сами принцы на белых «феррари» в нее в этот момент не верили. Но, конечно же, довольно быстро оказывается, что это все-таки не БСЛ и надо отправляться на поиски новой. Да, сквозь строй бессмысленных девушек, которые не БСЛ, можно и нужно пробиться к Единственной. Но какая она? Это вопрос.

По словам некоторых представителей российского бизнеса, с коими на эту тему мне довелось говаривать в форме интервью и мини-интервью для всяких женских журналов, большая и светлая любовь – это субъективное ощущение, непередаваемое. Ощущение чего-то родного и своего. Которое, по легенде, должно появляться сразу же, при встрече. (Феномен лично мой, что при встрече со мной абсолютно у всех оно появлялось.)

По словам иных представителей бизнеса, людей искушенных в этом вопросе и многократно женатых, любовь это как страсть. Вроде бы похожа. Но не факт, что она, говорили они. Скорее даже наоборот, так как страстища быстро проходит и остаешься лицом к лицу с совершенно чужим человеком. Если человек обнаруживается в статусе жены, то при разводе еще и разденет. А это неприятно. И, кстати, означает, что после этого она и не человек вовсе даже и никогда им не являлась.

Выслушав философские размышления на тему БСЛ еще и Славы, я с грустью поняла, что он не внес в мою копилку историй никакого эксклюзивного материала. Я посмурнела и пробовала что-нибудь съесть, отключившись от потока его речи. Вторые блюда, так же как и первые, оказались совершенно несъедобны. Отставив от себя тарелочку, я непроизвольно взглянула тогда на Славу. Он все продолжал говорить, как диктор на телевидении. Во взгляде моем было, очевидно, много тоски. Потому что, поймав его, Слава моментально понял, что я не БСЛ.

Мы вышли из кабачка. Город накрыла пелена неистового июньского дождя. Теплый дождь кипел в лужах, на асфальте и парапетах, на крышах машин.

«Ничего красивей в этом году еще не было», – подумала я, с облегчением готовясь прощаться со Славой.

Но мой интернетный друг вдруг предложил выпить с ним еще и кофе. Это был красивый жест доброй воли. Да и сама идея была как нельзя кстати: после всего выслушанного мне было просто необходимо взбодриться, а Славе сам Минздрав велел пить кофейку – после всего того, что он съел в наилучшем грузинском ресторане города.

Вскоре, петляя околицами в стене сплошного ливня, мы подъехали к отелю «Ararat Park Haytt». Не знаю даже, почему именно к нему, но думаю, это было Славе такое наказание свыше. По деньгам. Мы поднялись в кафе на верхнем этаже «Арарата». Я была очень довольна и села на привычное место (я бываю там с одним моим давним ухажером раз в два-три месяца). Я заказала кофе и чизкейк. Себе Слава не взял ничего; он угнездился напротив и неодобрительно рассматривал меня. Я удивилась, почему он не пьет кофе, и спросила его об этом. В ответ он пробурчал что-то невразумительное. У меня появилось ощущение, что ему что-то надо от меня. «Возможно, что-нибудь по работе», – подумала я.

Тем временем принесли кофе с тортом. Я принялась за них с усиленным аппетитом, так как была голодна. Через пару минут Слава вдруг выдал мне с поощрительной интонацией: «Кушай-кушай. А то кожа да кости».

Это произвело впечатление: вилка с чизкейком замерла по пути ко рту. Я посмотрела на Славу. Трижды в неделю я хожу в тренажерный зал: между кожей и костьми у меня равномерная прослойка мышц. К тому же бюст имею третьего размера практически с детства. Хотелось ухмыльнуться. Аппетит к чизкейку, впрочем, все равно не пропал.

Потом, идя с ним до лифта, я услышала еще один «комплимент»:

– Какая ты маленькая!

– У меня рост сто шестьдесят семь, – удивилась я, – таких, как я, миллионы. Это рост Кейт Мосс.

– Какая у нас маленькая Кейт Мосс, – довольно засмеялся он.

Очевидно, он решил, что у меня комплекс на эту тему, потому что накануне я пришла на встречу на одиннадцатисантиметровой шпильке. «Хороший вывод», – подумала я.

Поняв, что объект, выбранный для «операции БСЛ», не разделяет стремления слиться в экстазе нынче же вечером, представители крупного и полукрупного бизнеса начинают вести себя на удивление одинаково. Дабы отринуть от себя избранницу, им нужно срочно найти какой-нибудь недостаток. Или недостатки. И на этот счет у них дар: увидят целлюлит даже в глазном яблоке.

После «Арарата» Слава мягко намекнул мне, что я забыла поблагодарить его за ужин. Его «ТТ» как раз замедлила ход и встала в локальной пробке. Я стремительно его поблагодарила, открыла дверь и, ослепительно улыбаясь, вышла под проливной дождь.

Идя по бульвару, намокая под теплым дождем с каждой секундой все больше (и пребывая в истинных кайфушках по этому поводу), я думала о том, как много у меня все-таки осталось неразрешенных вопросов относительно БСЛ. Но два из них занимали меня более всего.

Первый. Мне было бы интересно знать, искали бы форварды большого бизнеса свою БСЛ, доведись им выживать изо дня в день, как большинству населения бывшего Союза? И второй, интересовавший меня гораздо больше: окажись перед тем же Славой женщина его социального уровня, то есть при деньгах, он вел бы себя точно так же? Ту же пургу бы мел и так же хамил, увидя, что добыча не идет в руки? О, это были волнующие вопросы.

Нет, я, конечно же, не БСЛ. Собственно, я каждый раз оказываюсь не БСЛ. Потому что БСЛ – это Большая Совковая Лопата. А я – женщина. Молодая, образованная, желающая найти себе пару, мечтающая в любви рожать детей и в этих своих желаниях невероятно банальная.