Запертая любовь. Часть первая (СИ)

– Уже готов к проигрышу? – отвлёк его голос брюнетки.

– Не думаю.

– Потому что тебе лучше приготовиться, – засмеялась Эля. – Может, выпьем немного? Ты какой-то скованный. Ты можешь оторваться на минуту от этой пристальной слежки за своей сестрой.

– Ладно, давай. Только не пытайся меня споить.

– О, ни в коем случае. Что ты будешь?

– Я не знаю, просто сделай что-нибудь красивое.

Эля выглядела слегка удивлённой, когда услышала это. Обычно парни выбирали нечто другое, не коктейли, но она всё же молча кивнула и принялась за дело по другую сторону стойки. Крис сидел, облокотившись на неё одной рукой; его глаза быстро вернулись к Саше, после того как Эля ненадолго оставила его в покое.

Парень, для которого она играла, пел довольно-таки заурядно, но ужасно старался. Он то и дело поглядывая на неё, как будто чего-то ждал, но она на него не смотрела – её глаза были опущены, и на лице было какое-то странное, задумчивое выражение. Создавалось впечатление, что она делает всё на автомате, хотя звучало это хорошо. Крис следил за тем, как её тонкая рука быстро перебирает струны, а вторая передвигается по грифу, и оттого, как умело она это делала, ему казалось, что это безумно просто. Так бывает всегда, когда человек делает что-то действительно хорошо.

Когда песня закончилась, Саша глубоко вдохнула и помахала рукой у лица. Последовали жидкие аплодисменты.

Людей становилось всё больше и больше, пока Крис медленно потягивал свой коктейль в высоком стакане. Конкурсанты сменяли один другого, но ему казалось, что они все пели одну и ту же скучную, монотонную песню. Он попытался припомнить названия песен, что они исполняли, но ничего не приходило ему на ум. Да он с трудом помнил их лица. Он смотрел только на Сашу.

Что-то с ней было не так. Нет, она выглядела прекрасно, она старалась приветливо улыбаться и подбадривать участников, но когда она закрывала глаза посреди выступления, Крису порой казалось, что она сейчас упадёт. Поэтому когда она слезла со стула, уступая место дуэту из двух парней, он тоже встал и стал пробираться за ней, пока не обнаружил, что она скрылась в женском туалете.

– Ты в порядке там? – постучал он, выждав пару минут.

Дверь распахнулась перед его носом, и он увидел её нахмуренное лицо.

– Что ты здесь делаешь?

– Не знаю. Ничего?

– Ну да… – протянула она недоверчиво. – А сейчас твоя очередь, кстати. Тебе лучше встать поближе к сцене.

– Ты в порядке?

– Да, просто немного жарковато. Я… присяду здесь. Да, отсюда мне будет хорошо тебя видно…

Крис окинул её обеспокоенным взглядом. Ему совсем не было жарко. Ему было даже прохладно от работающих внутри кондиционеров, поэтому он и надел свою куртку.

– Иди, – Саша как-то вымученно улыбнулась и потрепала его по плечу. – Я обещаю внимательно слушать.

И в этот момент Крис уже точно не знал, хорошо это или плохо. Он провёл рукой по волосам, зачёсывая их назад, и пошёл к сцене, пытаясь унять своё волнение. По небольшому залу раздались тихие перешёптывания.

– Всем привет, – неловко начал он с застенчивой улыбкой на губах. Судя по вздохам, Саша могла с уверенностью сказать, что все девушки в ресторане тут же растаяли, увидев это. – Меня зовут Крис. И… песня называется «Clarity». Я её очень люблю и надеюсь, что не испорчу…

Он настроил микрофон под свой рост и, вздохнув, кивнул девушке, которая ставила музыку.

Саше казалось, что эти секунды длились вечность, прежде чем музыка наконец заиграла. Её сердце громко билось в груди, когда она наблюдала за тем, как Крис обхватывает одной рукой микрофон и другую кладёт на длинную тонкую стойку. Всё происходило как в замедленной сьёмке, под звуки фортепиано в фонограмме Криса.

Он быстро облизнул губы, внимательно слушая музыку. Он ждал момента, когда должен был начать петь, и вот он настал…

I dive into frozen waves / Ныряю в ледяные волны,

Where the past comes back to life / Где прошлое возвращается к жизни.

Fight fear for the selfish pain, / Борюсь со страхом эгоистичной боли,

It was worth it every time / Это всегда того стоило. [35]

Саша слушала, затаив дыхание. Она была уверена, что слышала эту песню ранее, но, должно быть, она звучала совсем по-другому. Вероятно, прежде музыка не давала ей толком сосредоточиться на словах. Теперь же казалось, слова, слетающие с губ Криса, врывались в её мозг моментально.

В это было сложно поверить, но уже прошло три года с тех пор, как они были вместе. И каждый божий день он отгонял от себя воспоминания о том времени. Они не просто так были под запретом, об этом действительно нельзя было думать. Крис знал это наверняка. Во-первых, это всё ещё было больно. И во-вторых, стоило ему только пуститься в это опасное путешествие по дорожке памяти, как он снова был сбит с пути. Он снова мечтал о ней, он снова и снова думал о том, как всё бы могло быть, не оставь он её одну.

Hold still right before we crash / Держись до тех пор, пока мы не столкнёмся,

'Cause we both know how this ends / Ведь мы оба знаем, чем всё это кончится.

A clock ticks till it breaks your glass / Часы тикают, пока твоё стекло не даёт трещину,

And I drown in you again / И я тону в тебе снова.

«Пока не столкнёмся?! Что это, чёрт возьми, значит, Крис?» – Саша смотрела на него со сдвинутыми бровями, чувствуя странное желание отобрать у него микрофон и дать своим мыслям вырваться криком наружу. Интересное представление получилось бы посреди ресторана.

Но эти строки… Он как будто говорил: «Наше столкновение очевидно, поэтому держись крепче, это будет больно. Стены, что ты возводишь, пытаясь закрыться, рано или поздно обрушатся, и всё будет, как прежде».

Неужели он знает об этом, чувствует это тоже? Или это всё её разыгравшаяся фантазия из-за какой-то чёртовой песни?

Да, скорее всего, так и есть. Крису просто нравится эта песня, он всего лишь услышал её по радио и никак не может отделаться. Ему просто нравится эта мелодия, ему просто нравится петь. «Не нужно искать в этих словах скрытый смысл, – убеждала она себя, – это всего лишь поп-музыка, её тексты ничего не значат. Тебе уже пора признать, что ты просто псих».

Она посмотрела на Криса, ища подтверждения своих мыслей, но он как назло зажмурил глаза. Когда он продолжил петь, микрофон был так близко у его губ, что ей казалось, он сейчас его съест.

'Cause you are the piece of me / Ведь ты – та часть меня,

I wish I didn’t need / В которой я хотел бы не нуждаться.

Chasing relentlessly / Постоянно преследуя,

Still fight and I don't know why / Я всё ещё сражаюсь и не знаю, зачем.

Но как бы она ни пыталась себя успокаивать, эта песня действительно была предназначена для неё и только неё, и это было очень сильное, очень личное послание. Он бы не смог выразить иначе то, как страстно и как глубоко он любит её, несмотря на то, сколько трудностей несёт в себе такая любовь и в какой беспорядок она повергает его жизнь. Не говоря уже о том, что, возможно, она не приведёт ни к чему хорошему их обоих.

За три года не было ни единого дня, когда бы он не жалел о своём решении, не скучал по ней и не хотел всё вернуть. Он был бы рад не нуждаться в ней так сильно, но он нуждался, нуждался, как алкоголик в спиртных напитках, как наркоман в очередной дозе, и из-за этой нужды он не мог её разлюбить. Как бы сильно он порой ни пытался сбежать от этой любви, потребность в ней была в разы сильнее.

У него было чувство, что он всё ещё сражается сам с собой против отношений с ней. И у него были большие сомнения в том, что он поступает правильно. Потому что нет никакого смысла бороться против того, что тебе жизненно необходимо. Это так же глупо, как лишать себя еды, или воды, или сна.