Нарисованная чернилами (ЛП)

Она кивнула и вышла из комнаты.

Шейн заснул рядом с Ризой и проснулся только через три часа. Риза за все это время даже не сдвинулась с места, и Шейн вдруг осознал, что они впервые вместе уснули. Ему хотелось ее поцеловать, но он не хотел рисковать, чтобы не разбудить. Было тревожно видеть, чтобы кто-то такой сильный, как Риза, сломался от такого напряженного дня, ей стало плохо в машине Джиллиан, когда они ехали домой. Хотя дети были в восторге от их брака.

Шейн вздохнул, задаваясь вопросом, должен ли он какое-то время продолжать жить в своей квартире и подождать приглашения переехать жить с ними. Он это ненавидел, но сделает, если это означает, что Риза не будет испытывать такой стресс.

Прикрыв ее покрывалом, лежавшим в ногах кровати, чтобы она не замерзла, Шейн сходил в туалет, а затем отправился на поиски еды. Они с Ризой оба пропустили обед.

Когда он шел по коридору, то обнаружил, что дети были в гостиной и тихо разговаривали.

– Тетя Джиллиан отправилась домой, чтобы встретиться с дедушкой и бабушкой, – сказала ему Челси. – Твой костюм выглядел намного лучше, до того как ты улегся в нем спать.

– Спасибо, – иронично сказал Шейн, улыбаясь ее подтруниванию.

– Тетя Тереза все еще больна? – спросил Зак.

Шейн покачал головой. – Нет, просто спит. Сегодня она слишком перенервничала, но надеюсь, что настолько плохо ей больше не будет.

– Я знал, что ты появишься в последнюю минуту,– сказал Брайан. – Это то, что всегда происходит в твоих комиксах.

Шейн фыркнул. – Ненавижу тебе это говорить, но не было никакой надвигающейся катастрофы, которая меня задержала. Просто мою машину отбуксировали на штрафстоянку, потому что я забыл купить дурацкий парковочный пропуск. В последнее время у меня в голове был миллион других вещей.

– Ага, я знаю, – сказал Брайан, вытаскивая из своего заднего кармана сложенный лист бумаги. – Вот. Я нарисовал на прошлой неделе. Ты пропал, так что я не мог его тебе показать. Следующий будет лучше. Но людей рисовать сложно.

Шейн взял рисунок и увидел изображение родителей Брайана, по его мнению, очень похожее на фотографию, стоявшую на книжной полке. У Брайана хорошо получалось, когда он видел то, что служило моделью для его рисунка. У мальчика был большой потенциал.

– Для твоего первого настоящего портрета, очень хорошо, – сказал Шейн, протягивая рисунок обратно, который перехватил Зак. – Чтобы правильно делать тени, тебе нужен хороший набор мягкого угля для рисования. Мы скоро тебе такой купим.

Зак посмотрел на рисунок, а затем передал его Челси. Когда Сара вытянула шею, чтобы его увидеть, Челси опустила его вниз.

– Это мои настоящие мама и папа, – тихо сказала Сара. – Они умерли.

Шейн посмотрел на них всех, радуясь, что теперь он на законных основаниях был частью их жизней, хотя и не вполне настоящим родителем. Но он мог помочь им пережить утрату, и лучшего использования своей докторской степени он не мог и представить.

– Да, Сара, это так, но я уверен, они не хотели тебя покинуть. Никто и никогда не захочет бросить принцессу, – сказал он. – Даже когда они выполнят свою работу для королевства, они всегда хотят вернуться.

– Ты вернулся. Теперь ты будешь жить с нами? – спросила Сара, отодвигая рисунок. Смотреть на него было больно. Так же больно было думать о том, что Шейни может снова уйти.

– Я бы хотел жить с вами, – тихо сказал Шейн, спасая рисунок и осторожно передавая его Брайану. – Однако решать тете Терезе, но даже если я не буду здесь жить, я всегда буду и приходить в гости.

– Тетя Тереза больна, – хмурясь, сказала Сара.

– Да, это так. Ребята, а вы оставили мне хотя бы кусочек пиццы? – спросил Шейн, стараясь не думать о том, какой стресс испытывала Риза, и снова направился в кухню.

Когда раздался дверной звонок, Шейн повернулся, думая, что это заехал кто-то из его семьи, чтобы проверить как они тут. Он удивился, когда открыл дверь Брентвуду Аддисону.

– Здравствуй, Ларсон. Я пришел, чтобы увидеться с Терезой, – сухо сказал Брент. Он насмешливо посмотрел на Шейна, который был одет в помятую версию того, что как он знал, было дорогой рубашкой и брюками.

– Риза спит после очень напряженного дня. И я не хочу ее будить, Аддисон. Я скажу ей, что ты заходил, и она тебе сама перезвонит, – спокойно сказал Шейн.

– На следующей неделе она начнет со мной работать. Я уверен, что Риза проснется, для того, чтобы со мной об этом поговорить, – проинформировал его Брент. Он не собирался уходить, пока не узнает, чем закончилось дело об опеке.

Шейн через плечо посмотрел на детей, наблюдавших за их разговором с Аддисоном. Решив выйти на улицу, чтобы уединиться, он потянул дверь, закрывая ее за собой.

– Послушай… я не буду будить Ризу, – твердо сказал Шейн тоном, не допускающим обсуждения. – Она действительно больна и ей нужно выспаться, чтобы избавиться от головной боли после напряженного дня. Я скажу ей, что ты заходил, и она завтра тебе позвонит.

– Ты слишком много на себя берешь, принимая за нее решение, Ларсон, – холодно сказал Брентвуд. – Не испорти ей все. Я знаю, что Ризе нужна эта работа.

– Нет, больше не нужна, – иронично сказал Шейн, поднимая руку, на которой сверкнуло обручальное кольцо. – Моя жена не должна работать, если только ей не надоест сидеть дома с детьми. Подумай об этом, Аддисон.

Брент рассмеялся. – Ты что, на самом деле ожидаешь, что я поверю в то, что Тереза Каллахан вышла за тебя замуж? – недоверчиво сказал он. – Если бы это было правдой, она бы мне об этом сказала.

– Знаешь, мне пофигу, во что ты веришь. Скоро это известие появиться в публичном доступе, и ты сможешь сам об этом узнать. А теперь, засунь свою задницу в свою БМВ и жди, пока Риза сама тебе не позвонит. Она это сделает когда почувствует, что сможет общаться с людьми. Я не стану будить мою жену, – заявил Шейн, стараясь больше не повышать голос.

Брент бросил на него тяжелый взгляд. – Ладно, мудак… хорошо. Я сейчас уйду. Посмотрим, что скажет Риза, когда я ей скажу, что ты меня прогнал.

– Иди, пока я не забыл, что значит быть воспитанным, – сказал ему Шейн, слушая, как Брент, уходя, ругается. – И для тебя Доктор Мудак, зубрила.

Шейн выкрикнул последнее заявление, когда Брент захлопнув дверь своей машины, показал ему средний палец. Резко развернувшись на подъездной дорожке, машина оставила за собой следы дорогих спортивных колес. Он только надеялся, что весь этот шум не разбудил Ризу.

Шейн повернулся, чтобы вернуться в дом и увидел, что дверь полностью не закрылась. Он тихо выругался. Вернувшись в гостиную, Шейн увидел слишком много невинных лиц, которые смотрели на него, будто ничего не происходит. Впрочем, ни одного вопроса про Брента не последовало.

Они все слышали, решил он, вздыхая и сожалея, что у него не было спокойного характера его отца. Ну, наверное, было к лучшему, что они услышали то, что он сказал Аддисону. Потому, что он не собирался скрывать от них свои чувства к Ризе. И позже ему, возможно, понадобятся свидетели, когда он будет объяснять свои действия.

– Шейни, ты сказал много плохих слов, – прошептала Сара, не позволяя своей сестре заставить ее замолчать.

– Да, Сара, сказал. Я пойду, встану в угол, как только поем, – сказал ей Шейн.

Сара вскочила. – Я составлю тебе компанию, – радостно сказала она, подошла к нему и взяла за руку.

– Кто-то еще хочет высказаться по поводу того, что только что произошло? – спросил Шейн.

– Зачем? Мы собираемся начать интеллектуальную дискуссию о твоей докторской степени? Хочешь, чтобы мы тоже звали тебя Доктор М? – спросил Брайан, прилагая усилия, чтобы прозвучать как можно язвительней. Что было трудно сделать, когда ему хотелось посмеяться над тем, как хорошо Шейн разобрался с другим мужчиной.

Шейн широко улыбнулся Заку и Челси, которые старались не расколоться, вероятно, полагая, что он собирался снова наподдавать Брайану за его поведение.