Последний танец

– Ты знал об этом с самого приезда. Почему же молчал все это время?

– Чтобы не волновать тебя понапрасну. – Роджер отвел глаза. – Ты считаешь, что я нарочно все подстроил?

Дафна вдруг поняла, что не может больше видеть его вороватый взгляд и сокрушенно поникшие плечи. Его взлохмаченные волосы напоминали заросли сорняков.

– Вообще-то я ничего не думаю. Давай не будем сейчас об этом, хорошо? Роджер, тебе незачем оставаться здесь до суда. Возвращайся в Нью-Йорк и жди, пока все не закончится.

Она затаила дыхание. Он наверняка скажет: «Поступив так, я рискую потерять тебя. Конечно, я далеко не идеальный муж, но не глупец… и не слепой. Поэтому понимаю, что поставлено на карту…»

Роджер бросил на жену испытующий взгляд, но, не заметив ничего необычного, проговорил:

– Посмотрим. Все зависит от исхода завтрашней встречи. – Он поднялся, но вдруг, словно вспомнив что-то, добавил: – Вот что, Даф. У нас с тобой не лучшие времена. Но мы все уладим, когда я вернусь, хорошо? Сходи к психологу – я серьезно.

– Конечно, – отозвалась она. Роджер всегда откладывал семейные дела на завтра, на послезавтра, на следующий месяц, год… А ей надо сейчас, сию минуту!

Он вышел. Дафна смотрела на его широкую спину, за которой когда-то надеялась укрыться от жизненных невзгод, но видела перед собой большого ребенка, эгоцентричного и инфантильного. Мужу надо торопиться на самолет – ведь его ждет важная встреча, и ему некогда утешать свою истеричку жену.

– Роджер!

Он обернулся:

– Что?

И Дафна вдруг поняла, что муж уже не с ней. Его мысли в Нью-Йорке.

– Я тут подумала, – начала она. – Ты никогда не был близок с другой женщиной после того, как мы поженились?

Роджер вытаращил на нее глаза:

– С чего тебе пришло это в голову?

– Не знаю. Вспомнила об отце. – Дафна не напомнила ему про ту женщину в книжном магазине, а спросила: – Так да или нет?

Посмотрев на нее несколько секунд, Роджер обиженно проговорил:

– Я не стану унижать себя ответом на такой вопрос. Это Китти вбила тебе в голову всю эту чепуху? Я знаю, она всегда меня недолюбливала.

– Нет, Китти никогда и слова дурного не сказала о тебе. «Это я! – хотелось ей закричать. – Я не доверяю тебе!»

Изменял Роджер ей или нет, уже не имело значения. Но она не может доверить ему свои мечты и надежды. Свое будущее.

– Нет, конечно. – Укоризненно взглянув на жену, Роджер осведомился: – Тебя интересуют еще кое-какие факты моей биографии?

– Извини, что завела этот разговор, – ответила она. Дафне стало грустно и вместе с тем легко. Удивительно, как тихо и незаметно распался их брак. Восемнадцать лет они провели вместе, и вдруг все ушло в одночасье, без крика и слез.

Накинув на себя купальный халат, Дафна спустилась к детям. Кайл и Дженни уже проснулись и сидели на полу, собирая мозаичное панно. Она повела их на кухню, где сестра уже месила тесто для пирожков.

Дафна сразу заметила, что Китти прямо-таки расцвела – на щеках румянец, глаза искрятся улыбкой, Неужели мама права? Она вопросительно взглянула на Китти, и та радостно кивнула.

Дафна вскрикнула и бросилась ей на шею.

– О, Китти! Я так счастлива за тебя! Наши дети будут расти вместе… Боже, какое счастье!

От Китти пахло корицей и дождем.

– Я хочу, чтобы ты была крестной. И еще: оставайся здесь сколько захочешь – меня это только обрадует. И не только меня.

Дафна сразу вспомнила Джонни, стоявшего на пристани и смотревшего ей вслед, соленый морской ветер трепал его волосы. Позволив себе помечтать о несбыточном, она отогнала воспоминания, надеясь спасти свой почти распавшийся брак.

– Я пойду к маме, – сказала она Китти. – Побудешь с детьми час-другой?

Глупо так волноваться, но шестое чувство подсказывало Дафне, что надо поторопиться и проверить, допивает ли мама свою чашечку кофе или идет на пляж. Она наверняка удивится, увидев дочь в такой ранний час. Что ж, они могут поплавать вместе – вода еще прохладная, но хорошо освежает. Да и отвлечься тоже не мешает.

– Конечно. – Китти пристально взглянула на сестру. – Что случилось? Ты волнуешься за маму? Вчера мне показалось, что у нее все хорошо.

– Вот именно – слишком хорошо. Я все объясню, когда вернусь. Не стоит поднимать панику – может, все и обойдется.

Но Китти насторожилась:

– Что-то не так? Скажи мне!

– Ничего, Китти. Это все моя паранойя – не обращай внимания.

Дафна начала искать свои пляжные шлепанцы. Потом, потом все объяснения. А сейчас надо спешить – на всякий случай…

Уже у двери она вдруг обернулась и заметила с наигранной веселостью:

– Если через сорок пять минут я не вернусь, высылай мне на помощь флотилию.

В половине седьмого Дафна подъехала к дому Лидии. Солнце уже поднялось над вершинами кипарисов, растущих на склонах утеса. Легкий ветерок играл в их кронах. Дафна вдохнула запах густой травы, еще не просохшей после вчерашнего дождя. Недалеко от берега над водной гладью низко пролетел пеликан.

Так и есть – прекрасный день для плавания.

Дафна решила спуститься к пляжу. Если мамы там нет… тем лучше. Значит, она пьет кофе на кухне. А утро и впрямь чудесное. Дафна почти забыла, зачем приехала сюда.

Спускаясь по крутой деревянной лестнице, по которой бегала вверх и вниз еще в детстве, Дафна вспомнила, как летом они с сестрами не вылезали из купальных халатиков, а мама стояла на самом верху лестницы и кричала, приставив ладони к губам: «Осторожнее, девочки!»

Среди прочих запретов и наставлений (не садиться в машину к незнакомым и смотреть по сторонам, когда переходишь улицу) сестер убеждали в опасности подводных течений. Им строго-настрого запрещалось купаться сразу после еды и плавать в одиночку.

Но кто мог предупредить их об опасности распада семьи? Есть ли такая система диагностики? Хотя бы маячок вдали, тревожно мигающий во тьме…

Песчаный пляж казался пустынным. Но вдруг Дафна заметила у подножия утеса купальное полотенце, перекинутое через пляжную корзинку.

Мама? Да, это ее вещи. Кто бы еще решился совершать заплывы в такую рань?

Щурясь от солнца, Дафна посмотрела вдаль. Никого – только чайки парят над волнами. Их резкие крики звучали зловеще.

И тут она увидела в ста ярдах от берега что-то белое и круглое, похожее на мамину купальную шапочку. Но этот белый шарик не двигался, а спокойно качался на волнах. Вспомнив свой сон, Дафна похолодела.

Сбросив купальный халат, она кинулась к воде. Ее обдало холодом – вода была ледяная. Дафне хотелось выскочить на берег, но инстинкт побуждал ее плыть вперед.

И она поплыла, стараясь заглушить в себе панический страх. Волны, казавшиеся с берега совсем небольшими, вздымались над ней огромной стеной. Дафна уже давно не заплывала так далеко. Когда она ходила на пляж с детьми, то большей частью присматривала за ними, пока они плескались у берега, а сама со смехом признавалась, что совсем потеряла форму. Но теперь ей было не смешно.

Ледяные волны накатывали одна за другой, а Дафна все плыла. Захлебываясь, она не раз испытывала искушение повернуть назад, но тревога и дурные предчувствия толкали ее вперед.

Над ней прокричала чайка. Дафна сама готова была закричать, но ледяная вода сковала ей язык, а ноги, словно налившись свинцом, тащили ее на дно. Дафна перевернулась на спину и увидела бескрайнее голубое небо. Набрав в легкие побольше воздуху, она отчаянно крикнула:

– Мама!

Ответа не было. Дафна то поднималась, то опускалась на волнах, которые, как ей казалось, относили ее в сторону от белого шарика, качавшегося неподалеку.

«Возвращайся», – шептал ей внутренний голос. Дафна подумала о Кайле и Дженни, и сердце ее сжалось. Если она утонет, дети осиротеют.

Но если повернуть назад, осиротеет она сама.

Дафна упрямо боролась с волнами. Белый шарик приближался. Она собралась с силами для последнего рывка. Дафна вспомнила, как студенткой-второкурсницей привезла домой первую премию за лучший рассказ в конкурсе молодых писателей. Отец повесил сертификат в рамочке у нее в спальне, сказав: «Он будет напоминать тебе о том, что ты способна достичь всего, чего пожелаешь. Достаточно приложить к этому силы и ум».