От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)

- Тогда я не пойму, как такой Богобоязненный человек как он, смог совершить подобное.

- Одному Аллаху известно. Может действительно, он думал, что если умрёт он, круг моих страданий замкнётся?

- Тормози, чтобы твои проблемы прекратились, надо умереть твоим друзьям? Я что следующий? Прости, Омар, но я отрекаюсь от тебя.

- Вот ты…, так значит, да? Кидаешь мня?

- Да иди ты. Хорошо устроился. Сам натворил делов, а наказанием стала смерть твоих друзей. Ещё чего.

- Ну, брось, над таким нельзя шутить, Шамиль.

- Ладно, я поеду. Ибрашка тоже ждёт меня. Завтра, какие планы?

- Мы с Хатидже поедим на лошадях кататься.

- Долго?

- Я позвоню тебе.

- Хорошо. Ну, давай, любитель жёсткой любви, до завтра.

- Я тебе сказал, я не знаю, кто и зачем включил Rammstein.

- Ой, оставь эти отмазки уже.

Попрощавшись с Шамилём, я направился в спальню.

- Шома ушёл? – спросила Хатидже, отодвинув мне одеяло.

- Да. Завтра с ним погуляем, а потом с тобой на лошадях покатаемся.

- Это хорошо.

Обняв крепко Хати, мы укрылись одеялом и заснули. Спустя пару часов в полной тишине и темноте, я услышал какие-то звуки. Медленно открывая глаза в полусонном состоянии, я пытался разглядеть в тёмной комнате лицо Хатидже.

- Хати? Принцесса моя, ты спишь? – спросил я, потянувшись к её лицу.

Погладив ей щёку и поцеловав её, я лёг обратно, пытаясь заснуть. За дверью снова были слышны чьи-то шаги. Прислушиваясь, я стал вспоминать, кто сегодня из прислуги ночует дома. Пока я думал, дверь в нашу комнату приоткрылась, и кто-то стал подходить ко мне.

- Ванесса, ты? Почему ты входишь без стука? – недовольно спросил я.

Я хотел подняться с места, чтобы поругать Ванессу за подобную наглость, но тут меня как парализовало. Впритык к нашей кровати подошёл Хаким. Он стоял, как ни в чем небывало и смотрел мне в глаза. Его руки были слегка искривлены. Было ощущение, что он сломан. Улыбаясь, он смотрел прямо в мои глаза. Сидя в постели и смотря на него, меня начало тошнить. Хаким сунул руку в карман и что-то вытаскивал оттуда. Пытаясь как-то отойти от шока, я хотел встать с места, но меня как прибили к кровати. Моё тело было твёрдым и не подвижным. Хаким вынул из кармана белого, дохлого, голубя. Протягивая руку ко мне, я видел, как тряслась голова птицы на тонкой и длинной шее. Продолжая улыбаться мне, он швырнул птицу на спящую Хатидже. От увиденного, я пришёл в ужас и, не выдержав, закричал. Услышав мой крик, Хаким недовольно скорчил лицо. Смотря на него, создавалось впечатление, что его внешность вот-вот треснет и распадётся на части. Я понимал, что больше не могу наблюдать за ним и, развернувшись к Хатидже, начал трясти её, пытаясь найти голубя.

- Омар, Омар! – кричала Хати, дёргая меня за плечи.

Я резко открыл глаза. Ничего не понимая, я внимательно смотрел на жену.

- Родной мой, что с тобой? Ты так плохо спал, дергался.

- Никто не входил сюда? – перепугано спросил я.

- Нет. Кто посмеет к нам в комнату войти?

Отодвинув одеяло, я направился к ванной. Умывая своё лицо холодной водой, я смотрел на себя в зеркало и пытался понять, что же случилось. Чувство тошноты меня не покидало. Вспомнив неприятное тело Хакима, меня ещё сильнее затошнило. Не выдержав, я нагнулся к унитазу и вырвал. Услышав это, Хати поднялась с места и подошла ко мне.

- Что такое, Омар? Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?

- Нет, всё хорошо. Мне уже легче, - сказал я, открыв кран с холодной водой.

Умывшись, я обнял Хатидже и зашёл в спальню. Мы легли в кровать и укрылись. Хатидже крепко обнимала меня, периодически целуя в шею.

- Я Хакима увидел, - сказал я, гладя по плечу любимую.

- Ай, Аллах, не уже ли его душа не покинула землю. Аллах не простил его наверно.

- Что ты такое говоришь? Аллах всех прощает. Ты что никогда умерших во сне не видела? Это не от прощения зависит, Хати.

- А что он сказал?

- Ничего, молча стоял.

- Завтра я испеку сладости, отнеси его семье.

- Хорошо.

Хатидже положила голову мне на грудь и, поцеловав меня, заснула. Я пролежал с открытыми глазами, смотря на потолок, до самого утра.

Спящий город, разбудил Азан. Для меня нет ничего прекраснее, чем слышать каждое утро призыв к молитве. Совершив намаз, я вышел на балкон. Смотря на спокойный и красивый вид Манамы, я вспоминал свой сон и пытался понять, к чему мне Хаким показывал эту птицу.

- Омар?

- Хати, проснулась уже?

- Да, и помолилась. Ты выспался?

- Не особо. Испеки рулеты, отнесём родителям Хакима.

- Хорошо.

Хатидже спустилась на кухню и принялась готовить. Я в это время переоделся и спустя пару часов, мы оделись и, взяв с собой сладости, поехали к Али.

- Мы будем на лошадях кататься сегодня? – спрашивала Хатидже, пристёгивая ремень.

- Конечно. Отдохнём немного.

- Мы ближе к пустыне поедем?

- Да. Я там любил раньше бывать.

Подъехав к дому Хакима, мы увидели сидящих во дворе его родителей и брата Али. Выйдя из машины и пройдя вперёд, мы с ними поздоровались и отдали коробку со сладостями.

- Ас-саляму Алейкум. Какие люди к нам пришли. Проходите, – говорил Али.

- Ва алейкума Ас-салям. Спасибо. Мы на самом деле пришли передать вам сладости, я сегодня во сне Хакима увидел.

Лицо матери резко опечалилось, муж взял её за руку и спросил меня:

- Он что-нибудь говорил, Омар?

- Нет, Господин, он, молча, улыбнулся мне и ушёл. Наверное, дал знать, что у него всё хорошо.

- Ин ша Аллах, – сказали все хором.

- Ладно, не буду вас задерживать и…

- Что ты такое говоришь, Омар? Оставайтесь, мы наоборот рады видеть вас.

- Спасибо, брат Али, но у нас ещё дела есть.

- Ну, хорошо, но смотри…, как будете свободны приходи, в нашем доме вам всегда рады.

Обняв Али и попрощавшись с родителями, я и Хати направились к машине. Подъехав к моему отцовскому дому, я решил навестить родителей. Зайдя в гостиную, я увидел маму, которая внимательно слушала, как отец возмущался, на своих очередных бездарных работников.