От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)

- Омар, голубь не причём! Отпусти его, пожалуйста!

Потянув с руки шарф, Хати взяла птицу и аккуратно поставила её на землю.

- Всё, лети малыш.

- Малыш? Да этот малыш шайтана. Я так мечтал его убить. Ты всё испортила, Хати, - возмущался я, смотря на птицу, которая спокойно стояла на песке.

- Прекрати, Омар! Лучше обними меня. Посмотри, какой закат, какие волны. Как красиво стоят эти кони, какой тёплый этот песок. Мы с тобой самые счастливые люди, Омар.

Подойдя к Хатидже, которая сидела на камне и любовалась закатом, я обнял её голову и прижал к себе. Наблюдая за голубем, который расправил свои крылья, высоко взлетел и скрылся за облаками, я немного успокоился. В эту мину Хати резко завизжала и стала трясти рукой.

- Омар! А-а-а! Омар! - кричала жена.

- Что такое? Что случилось?

Схватив руку Хатидже, я увидел на её запястье две точки. Моментально взяв шарф, я стал перевязывать ей руку.

- Щиплет! Что это, Омар!? Меня укусили?

- Ничего страшного, это не большой укус, – сказал я.

Плотно завязав шарф на её руке, я взял Хати на руки и сев на коня поскакали к машине.

- Сколько можешь, высоси яду и сплюнь, сейчас доскачем до машины, я сделаю надрез на твоей руке.

Испуганная Хати, прижимала запястье к губам, пытаясь что-то высосать оттуда. Прискакав к машине, я посадил Хатидже на заднее сидение и, достав маленький ножик, сделал небольшой разрез на руке между двумя укусами. Высасывая и сплёвывая кровь, я обмотал крепко её запястье и сев за руль, рванул к больнице. Всю дорогу Хати смотрела в окно и вытирала свои слёзы.

- Потерпи, моя царица. Потерпи немного, сейчас уже подъезжаем, - говорил ей я, стараясь как-то её утешить.

Глава VII.

Истина.

Доехав до госпиталя, я открыл дверь и, держа за руки Хати, направился к стоящим в коридоре врачам.

- Омар, у меня что-то голова кружится. Мне так плохо, - говорила Хатидже, схватившись за лоб.

- Ничего с тобой не будет! Сейчас тебя осмотрят, у нас не водятся такие опасные змеи. Сейчас врачи всё исправят.

Навстречу нам шёл доктор. Рассказав ему всё, что случилось, он попросил Хати лечь на кровать. Выйдя за дверь, я просил врача сделать всё, чтобы это ни как не повлияло на здоровье моей жены.

- Успокойтесь, Омар. С ней всё будет хорошо, это не смертельно.

- Если ни дай Аллах, с ней что-то случится. Я клянусь, я подожгу всю Вашу больницу.

- Пожалуйста, успокойтесь! С ней всё хорошо. Выйдете на свежий воздух и пройдитесь немного.

Я смотрел на доктора, который спокойно вошёл в палату. Я смотрел на бледную Хатидже, которая лежала без сил на кровати.

- Что с ней!?

- С ней хорошо всё, Омар. Прошу Вас, прогуляйтесь немного.

- Я вернусь. Ни дай Аллаха с ней что-то будет!

Доктор кивал мне головой и поспешил закрыть дверь. Выйдя из госпиталя, я обошёл здание и, сев коленями на землю, начал качаться из стороны в сторону. Теперь я точно сожалел, что не убил эту поганую птицу. Меня всего трясло. Я даже боялся подумать, что с Хатидже может что-то случится.

- Только не она, Аллах. Не отнимай её.

Снова эмоции взяли вверх и я начал терять над собой контроль. Медленно опуская тело вниз, я сжимал руками траву и, прижав лицо к земле, начал плакать.

- Опять тратишь время на ерунду? – резко раздался, приятный мужской голос.

Медленно приподняв голову, я увидел мужчину, стоящего в белом наряде и улыбавшегося мне.

- Мулла? – сквозь слёзы спросил я.

- Узнаёшь, значит с памятью хорошо всё. А чего плачешь, лежишь?

- Мою Хатидже укусила змея, она лежит в госпитале.

- Дай Аллах поправится. А ты зачем в такие минуты тратишь время на слёзы? Зачем плачешь, если она не мертва? Специально гневишь Аллаха?

- Нет, Вы что Мустафа? Я от страха плачу. Если меня и Хати покинет, я…

- Если? Ещё ничего не узнав, ты уже сделал выводы, накрутил себя и плачешь, лежишь?

- Мустафа, что я ни так делаю? Я исправился, я убрал свои плохие привычки, я постоянно молюсь, почему Аллах всё ещё не доволен мной?

- Всё вопросы только к Нему, Омар, я не могу отвечать за Всевышнего. И прекрати заниматься не понятно чем, поднимись.

- Потеря сестры для меня была самой тяжёлой, но я нашёл в себе силы не сдаваться, я женился, я пытаюсь соблюдать всё. Но что-то ни так всё время. Что? Я не могу понять, где моя ошибка?

- А ты не думал, Омар, что Аллах слишком многое тебе подарил?

- Например? Вы о моих родных? Но Аллах, как подарил мне друзей, так и отнял их.

- А как же твоё беззаботное детство? Слава? Статус в обществе? Ты за всё это благодарен Аллаху?

- Конечно мулла, я всегда благодарю Его за то, что я имею.

- А ведь кто-то и не имеет этого, Омар. Я знаю одного человека, он убивал людей. Киллер, проще говоря. Самое интересное, Омар, что каждый раз убив человека, он шёл в мечеть и просил Аллаха простить его за это. А потом, со спокойной душой за то, что он помолился, этот человек ложился спать. Так вот ответь мне, Омар, если цена его молитве?

- Нет. Прощается то, что после, ты уже не совершишь. Но каждый раз делать, и извинятся, это уже грех.

- Так вот, Омар, ты в своих молитвах, печёшься лишь о себе. Пытаясь защищать свою жизнь и жизнь нескольких людей, которыми ты дорожишь. Ты не беден, Омар, чтобы не суметь помочь тем, кто в твоих деньгах нуждается. Ты не немощен, чтобы не суметь протянуть хлеба тому, кто голоден. Пуста молитва тех, кто говорит её не понимая и нет цены тому, кто на словах весь мир спасая, на деле помочь не может никому.

- Мустафа…

- Да, Омар?

Сидя на коленях, я взглянул на гордо стоящего и улыбающегося мне муллу. Мне показалось, что все запертые двери наконец-то открылись. Слова о том, что надо думать не только о себе и близких, как будто раскрыли мне глаза на всё то, что я так долго не замечал. Ведь меня действительно, почти каждый знал в городе, а наша фамилия известна всем. О нашем богатстве наслышаны многие, а я даже не задумался, с кем-то поделится тем, что имею. Внимательно смотря на белоснежное одеяние муллы, которое словно сияло на солнце, я протянул руки к его ногам, пытаясь коснуться их. Мне хотелось поцеловать край его одежды или хотя бы прикоснуться к ней. Ощутить её.