От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)

- Я только что у Хакима был, навещал его.

- Не забывай о нём, Омар. Я уверен, даже на том свете, ему приятно видеть, что ты помнишь о нём.

- За это даже не думай, ахи. Али, можно ли мне пройти в его комнату?

- Конечно, если хочешь, можешь посидеть там.

- Да, я бы хотел посмотреть на его вещи.

Поднявшись наверх, Али открыл дверь в спальню Хакима. В комнате ничего не изменилось. На кровати лежал перевёрнутый журнал, шкаф был приоткрыт, а из-за его дверцы виднелась рубашка Хакима.

- Мы всё оставили так, как было в последний день. Он лежал и читал журнал, а потом подошёл к шкафу, взял накидку и ушёл…, - с грустью рассказал Али.

- Он не сказал, куда он так поздно?

- Мама спрашивала его, он ответил, что в магазин, какой-то напиток сильно захотелось ему.

Проведя рукою по столу, я открыл маленький ящик, где лежали разные журналы. Отодвигая их рукой, я увидел тот самый блокнот, где Хаким любил постоянно что-то записывать.

- Это его ежедневник, – сказал Али. – Он постоянно там писал о том, как провёл свой день.

- Ты что читал? – удивившись, спросил я, не поворачиваясь к Али.

- Так, пролистал и всё…

Сказав это, Али вышел из комнаты, прикрыв за собою дверь. Я присел на кровать и, взяв в руки блокнот, начал перелистывать страницы. Записи шли почти от самого детства. Он записывал только самые значимые для него моменты. В начале блокнота, лежала фотография, где нам было лет по тринадцать. Я стоял в каких-то грязных шортах, крепко обнимая Хакима и Абдуллу, снизу, держав в руке мяч, сидел Саид, а рядом высунув язык, стоял Шамиль. Увидев это фото, я улыбнулся. Тёплые воспоминания тут же вызвали во мне приятные эмоции и ностальгию. Пролистав ещё дальше, я увидел ещё одну фотографию. Тут мы были постарше, сидели в кафе и смеялись. Опять все вместе. Читая записи в дневнике и вспоминая, как мы хорошо дружили, я решил всё же узнать, что его толкнуло на самоубийство. Перелистывая страницы, меня удивил тот факт, что Хаким всегда писал про нас, о друзьях, но ни слова о девушках. Ведь действительно, почти за двадцать один год, он не имел отношений с женщинами. Я читал, как он описывал каждого из нас и что он о нас думал. Я даже прочёл, где он описывал Хатидже, считая, что мне будет тяжело с ней жить и, что я тороплюсь с браком. Перелистывая блокнот, я увидел закладку, открыв на этом месте, я прочёл:

« Мне было тяжело видеть своего друга инвалидом, я готов отдать всё, лишь бы Омар смог ходить. Мои молитвы были услышаны. Аллах вернул здоровье, Омару».

Пролистав ещё немного, я прочёл:

«Смерть Саида меня сильно подкосила, авария Омара, меня свела с ума, но когда разбились Абдулла и Салима, я стал бояться. Поистине был велик гнев Аллаха, отнимая у Омара всё самое дорогое. Видеть, как он страдал было не выносимо, все, что переживал Омар, я переживал в три раза тяжелее. Как мне иногда хотелось обнять его и сказать всё то, что я о нём думал, всё то, что я к нему испытывал. Мысль о том, что умрёт и Омар, мне ни давала покоя. Я постепенно сходил с ума, я должен был сказать Омару, что…»

Перелистав страницу, я вдруг заметил, что листы отсутствуют. С блокнота Хакима, грубым образом было вырвано три листка. Я пролистывал ещё раз и ещё раз, пытаясь найти продолжение, но записи отсутствовали.

- Вот чёрт! Ну что? Что ты хотел сказать, блин! – недовольно выкрикнул я, захлопнув его блокнот.

Я не знал, кто вырвал эти листки. Хаким или его брат Али, но я понял, что правды мне теперь никогда не узнать. О чём он думал, что он так хотел говорить мне, это так и ушло под землю вместе с Хакимом.

Спустившись на первый этаж и подойдя к Али, я спросил его:

- Могу я оставить блокнот себе?

- Бери, думаю, он бы хотел, чтобы это было у тебя.

- Да, наверно. Он не оставлял никаких записок?

- Нет, Омар, - внимательно смотря мне в глаза, сказал брат. - Всё что есть, ты мог сам видеть.

- Ладно, спасибо тебе, Али, я тогда поеду.

- Да конечно, как будет время, приходите к нам в гости.

- Обязательно. Шукран.

Выйдя из их дома и сев в машину, я направился к Шамилю. Держа одной рукой руль, а другою телефон, я звонил ему, но трубку никто не брал. Доехав до его дома, я подошёл к их охране.

- Ас-саляму Алейкум, ребята. А Шома дома?

- Ва алейкума Ас-салям. Нет, он уехал с Ибрагимом куда-то.

- А телефон, зачем выключил? Есть номер Ибрагима?

- Не знаю зачем. Записывай Ибрагима номер, - подобно роботу, отвечал охранник.

Достав телефон, я записал номер, который мне продиктовал охранник. Садясь обратно в машину, я позвонил Ибрагиму.

- Да?! - спросили меня на арабском.

- Ибрагим?

- Да-да. Говори.

- Это Омар, я друг Шамиля. Можешь дать ему трубку?

- Что?

- Чёрт. Дай Шамилю! Ему трубку дай!

- Шома? Да, Шома!

- Ибрагим, ты говоришь по английский?

- Что? Ты кому звонишь?

- Я не понимаю тебя Ибрагим! Дай трубку Шамилю блин! Шамилю-ю-ю!

В трубке раздались гудки.

- Отлично!

Так и не сумев поговорить с другом Шамиля, поскольку его друг не знал ни английского, ни арабского, я решил поехать домой. Припарковав машину и поднимаясь в комнату, я услышал смех Хати и Мавили, доносящийся из нашей спальни. Пройдя мимо них, я зашёл в душ.

- Это Омар? – спросила Мавиля.

- Да, Омар пришёл.

- Всё, я пошла тогда. Удачи тебе, сестра, не волнуйся и не смей сомневаться в себе.

- Конечно, Мави. Спасибо, родная.

- Я сама пойду, ты иди к Омару. Не оставляй его одного. Мужчина женится, чтобы получать внимание, которого ему не хватает в не дома.

- Конечно.

Попрощавшись, Мавиля выбежала из дома и уехала к себе, а Хати направилась ко мне в ванную.

- Омар?

- Да.

- Можно мне зайти?

- Нужно.

Я лежал в ванной, полностью наполненной горячей водой и, смотря на потеющий кафель, думал о записях Хакима. Хатидже присела рядом и, гладя мои руки, поцеловала меня в плечо.