Лучшие друзья (СИ)

– А ты что думаешь, Рен каждый вечер задерживается на работе с секретаршей?

– Я так не думаю! – возмутилась и в то же время покраснела Юи, тем самым как бы подтверждая, что хоть раз, но у неё появлялась такая необоснованная и совершенно глупая мысль.

– Вот и правильно, потому что твой ненаглядный каждый вечер час или два зависает у нас и треплется с Асакурой. Йо жалуется ему на меня, а Рен – на тебя.

– А ещё говорят, что мы сплетницы, – резко сложив руки на груди, поразилась такому парадоксу мужской психологии Сели, после чего не смогла сдержать улыбки и заразила смехом и свою подругу Юи, у которой на душе стало даже как-то полегче.

– Сара, – заметив краем глаза, как англичанка безрезультатно выдаёт вежливую улыбку, а в глазах у неё переливается, словно вино в бокале, задумчивость и непонятная печаль, сразу же перестала смеяться златовласка и принялась оказывать помощь ещё одной потерянной в этой предсвадебной суматохе подруге. – Ты почему такая грустная? У тебя же завтра свадьба.

– Это Вэй на неё предсвадебный мандраж нагоняет, – покосившись на брюнетку, заявила Анна, на что у Юи резко распахнулись удивлённые глаза, а изо рта послышалось что-то нечленораздельное.

– Я... Но... Да я не нагоняю! Сара, не смотри на меня, это только мои тараканы!

– Да нет-нет, Юи, – тут же поспешила успокоить подругу Вайтвуд, чтобы та, не дай дух, лоб себе не расшибла при попытке глубочайше попросить прощение за то, что портила своими страхами и сомнениями столь душевный девичник, где даже Анна спустя столько месяцев наконец-таки начала приоткрывать дверки своей души. – Ты тут совершенно не причём. Просто я... – невеста замолчала, снова опустив взгляд, полный противоречивости, будто она была и счастлива, и опечалена одновременно, будто она сама считала свои мысли глупыми.

– Что случилось, Сара? – переглянувшись с шатенкой, подтолкнула её к продолжению Сели. – Мне кажется, у тебя будет самый удачный брак, ведь Лайсерг умный, заботливый, никогда не боится показывать своих чувств...

– Да-да, он такой, однако, – перебила Сара эти дифирамбы от златовласки, – помимо всего этого я знаю, что он не сможет долго держать своё слово.

– Ты про то, что он уйдёт из агентства? – догадалась Юи, на что Вайтвуд молчаливо кивнула головой пару раз.

– Он не сможет долго жить обычной жизнью. Его стремление помогать людям и бороться с преступностью – это часть его самого. Но... – она тяжело выдохнула, – пускай я и эгоистка, однако мне совершенно не хочется жить и дальше в страхе за его и за свою жизнь.

– Я понимаю тебя, Сара, – задумчиво выдохнув, произнесла златовласка. – Мы все слишком многое испытали, и сейчас нам просто необходимо прийти в себя. Однако мне кажется, что Лайсерг больше не сделает тебе больно, – в этот момент брюнетка взглянула на Юсуи с такой надеждой, которая находилась на тонкой грани с мольбой. – Когда он думал, что потерял тебя, мы не узнавали в нём того самого Лайсерга, кем он был раньше. Складывалось впечатление, что он и сам медленно умирал.

– Я согласна с Сели, – перехватила слово Юи. – Лайсерг испытал такую боль, что вряд ли осмелится ещё раз испытать подобное. Тем более... – шатенка мило улыбнулась и положила свою ладонь на живот, не только отдавая тепло своего сердца будущему ребёнку, но и вселяя в англичанку уверенности. – Семья меняет людей, – в её словах читались меж строк воспоминания о Рене, что не смогло заставить Сели счастливо улыбнуться. – Кто знает, может быть, если Лайсерг станет отцом, он поймёт, кто именно ему в жизни важнее всего.

Слова девушки были настолько настоящими и убедительными, ведь исходили они не только от чистого сердца, но и из личного опыта, что Сара едва сдерживала слёзы, прекрасно помня, сколько пакостей она совершила шатенке, которая, несмотря на это, всё равно готова стать ей если не лучшей, то хорошей подругой.

– Спасибо, Юи. Спасибо вам всем, – наконец-таки счастливо улыбнувшись, девушка поняла, что была права в своих глупых мыслях и в том, что в жизни ничего не остаётся неизменно.

Меняются люди, меняются поколения, и только одно остаётся неизменным – чувства, которые способны на всё, что угодно, если они сильны.

Говоря о сильных чувствах, речь сразу же заходит о шаманах, которые не умели выражать их глубоко и, как того желали девушки, романтично. Однако сейчас, посетив мужскую уборную в разгар мальчишника, они испытывали и даже исторгали из себя настолько яркие эмоции обиды и недовольства, что никто не мог упрекнуть их в скупости и замкнутости.

Мужская комната представляла из себя именно то, что и должен представлять мужской уголок уединения в одной из богатейших библиотек Лондона. Кристально чистые полы, где можно увидеть собственное отражение, были надраены до блеска. По левую сторону от входа тянулись серые кабинки, а справа было длинное, во всю стену, зеркало с белыми раковинами, вмонтированными в каменную столешницу. Над каждой из них горел точечный светильник, а в самом центре комнатки располагалось две прижатые спиной к спине мягкие лавочки, создавая впечатление, будто бы по задумке дизайнеров, здесь тоже можно читать книги, не отрываясь от самого главного.

Каждый из приглашённых на мальчишник по-английски занимался сейчас своим делом. Только что вышедший из кабинета задумчивости Йо подошёл к раковине, чтобы вымыть руки. Рен, откинувшись на спинку диванчика и подперев голову рукой, просматривал последние, скинутые ему на телефон отчёты, как будто другого места, более удобного и комфортного, трудно было найти. Трей пытался, как всегда, сладить с взаимно ненавистной техникой, которой в данном случае оказалась сушилка, отказывающаяся работать. Он постукивал по ней кулаком, но по его возмущённому до предела лицу было видно, что виноват в его злости явно не аппарат, а детектив, чувствовавший себя не в своей тарелке и виновато переводивший взгляд от одного друга к другому.

– Ребят, ну извините, – не смог больше выносить эту молчаливо гнетущую его атмосферу Дител, сразу же перейдя от раскаяния к оправданиям. – Просто я пообещал Саре, что мальчишник будет без экстрима и тем более без разврата.

– А ещё и без веселья, да? – буркнул в его сторону Трей, пару раз подолбив по сушилке, из-за чего глаза у детектива наполнились страхом, и он поспешил к нему на выручку.

– Нет-нет, надо вот... – хотел даузер уже показать, как включается этот автомат, однако Юсуи резко и гордо выставил ладонь вперёд, отказываясь от его помощи.

– Я сам.

Дителу не оставалось ничего другого, как сглотнуть напряжение и удалиться, с ужасом смотря на то, как северянин продолжает, чуть ли не вскрывать крышку аппарата. Трей упорно не понимал, почему ни с боку, ни сверху – нигде не видно кнопки, чтобы заставить этот агрегат работать. И лишь когда его ладони случайно промелькнули под сушкой, он вздрогнул и едва сдержал крик от испуга, ведь мощные потоки воздуха вырвались, как из реактора самолёта.

– Ребят, ну я правда не думал, что вам не понравится, – чувство вины у Дитела усилилось, а его опасливый взгляд, кинутый на закрытую изнутри туалетную кабинку, говорил о том, что разочарование друзей – это ещё не самое страшное.

– Да всё нормально, Лайсерг, – искренне улыбнулся Йо, не прекращая падать духом даже в моменты всеобщей скуки. – Зато к концу вечера я могу в совершенстве освоить английский, – дар Асакуры – привносить оптимизм в любой мрак – был непоколебим и, как всегда, успешно реализован. Он практически снял всю напряжённость и неловкость испорченного мальчишника, а Рен, брови которого метнулись вверх, может быть и специально, а может быть и удачно сменил тему разговора в другое русло.

– А я, похоже, останусь без денег. Юсуи, твоя жена разошлась не на шутку, потому что моя просто на это не способна, – увидев сумму, списанную с его счёта, усмехнулся Тао, на что звук сушилки в ту же секунду заглох и послышался не менее громкий голос северянина, лицо которого светилось от злорадства и радости.