В глубине стекла

Все Ольгины знакомства заканчивались одинаково. После одной-двух встреч кавалер начинал проявлять настойчивость, пытался встретиться после работы, увезти куда-нибудь на квартиру или за город, но наткнувшись на неизменный отказ, обижался, утрачивал интерес и исчезал с горизонта. Никто не хотел понимать, что Ольга просто не может выбиться из своего ритма.

Ольга тоже обижалась. «Ну как они не могут понять, что мне нужно зарабатывать, да ещё мама, хуже ребёнка. А может, как раз поэтому они и исчезают? Зачем кому-то нужны чужие проблемы? Но ведь Олег понимал…»

Она всё ещё иногда вспоминала Олега, хотя всякий раз старалась побыстрее избавиться от этих мыслей.

Теперь, летом, не было ни школы, ни мамы, и Ольга безумствовала, как подросток, впервые оказавшийся без родительского присмотра.

Но всё когда-нибудь кончается. Кончился отпуск, а с ним и безумства. Она перевезла маму домой и пошла на работу.

Ей стало легче. Опыта у неё прибавилось, уроки не требовали столько времени на подготовку, нужно было лишь быстренько просмотреть материал, подобрать задания. Она даже уже могла провести вполне приличный урок, совсем не готовясь к нему, но старалась этого не делать. Снова прибавили зарплату. На дополнительные занятия дети ходили аккуратно, пытавшихся увильнуть Ольга «зажимала» самым беспощадным образом. Её десятиклассники стали выпускниками, и у неё прибавилась группка претендентов на медали, которых нужно было «подтягивать». На работе её хватили и завуч, и директор, даже часто ставили в пример другим. И хотя некоторые коллеги, например, Инна Егоровна, поглядывали то ли с пренебрежением, то ли с презрением, Ольга лишь мысленно усмехалась. Она приоделась, поменяла кое-какую мебель. Наконец-то выбросила свой древний диванчик и купила нормальную кровать. Только старое продавленное кресло отчего-то пожалела, так же любила сидеть в нём с поджатыми ногами.

К весне у неё скопилась сумма, достаточная для поездки за границу. Тем более что её хорошо отблагодарили за выпускные экзамены, на которых она не только решала «медальные» работы, но и помогала всем ученикам, занимавшимся с ней дополнительно. Ольга хотела поехать в Турцию, но ничего не получилось. Одна ехать она бы не рискнула, а у Вики отпуск был только осенью. Они решили ехать на осенние каникулы в Египет, в Турции в начале ноября уже холодно.

Ольга снова поговорила с Сергеем Константиновичем, и тот сказал, что поможет.

В конце первой четверти она пошла к Тамаре Витальевне договариваться по поводу отгулов на время каникул.

— Конечно, конечно, — директор была приветлива и любезна. — О чём разговор. Не нужно никаких заявлений, можете спокойно отдыхать. Вам это нужно, вы так много работаете. А вообще-то, Ольга Ивановна, у меня к вам есть предложение.

— Да, Тамара Витальевна?

— За время работы в школе вы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Вы — хороший педагог, у ваших классов прекрасные результаты, это ещё раз подтвердил прошлогодний выпуск, когда среди экзаменационных работ даже тройка была редкостью. Кроме того, на примере своего класса вы демонстрируете неплохие качества организатора. У вас есть характер.

— Спасибо.

— Не за что. Я оцениваю вас вполне объективно. Так вот, дело в том, что Анна Абрамовна давно жалуется на возросший объём работы завуча, ей нужен помощник. Мы хотели бы предложить вам, начиная с третьей четверти, добавить к своей нагрузке полставки завуча. Как? Вы согласны?

Ольга задумалась. Заниматься непонятной, незнакомой ей работой, да ещё в качестве Анечкиной помощницы?! Вот уж спасибо! На неё просто свалят самые трудоёмкие дела, а результаты, всё равно, — заслуга завуча.

— Вы знаете, Тамара Витальевна, я не чувствую себя пока что достаточно опытной, чтобы браться за такую работу. И потом, у меня очень большая учебная нагрузка. В прошлом году я выпустила одиннадцатые, не одна, конечно, но всё же… Теперь у меня пятые и девятые. Девятым в этом году тоже экзамены сдавать. Боюсь, у меня просто не хватит времени. Да и работы я этой не знаю.

— Ну все мы сначала не знаем работы, но — учимся. Собственно, я и предлагаю вам пока что поучиться работе завуча, осмотреться, так сказать, освоиться.

— А зачем? — Ольга посмотрела ей в глаза. — Насколько я понимаю, материально это мне почти ничего не даст, просто прибавит кучу работы. Ну освою я её, и что? А у меня и так почти нет свободного времени.

— Видите ли, — директор сделала паузу, — я не хотела пока об этом говорить, но раз вы так ставите вопрос… Скорее всего, Анна Абрамовна работает в школе последний год. У неё есть на это личные причины. Нам обеим очень жаль, мы с ней прекрасно сработались, но жизнь есть жизнь. Когда мы перебирали возможные кандидатуры для её замены, мы сошлись на вашей. Конечно, это всё очень предварительно, конечно, вы можете не справиться, но попробовать, я думаю, стоит. Или нет?

«Сесть на Анечкино место? Я — завуч! — думала Ольга. — А почему бы нет?! Получает она, я думаю, не меньше меня, во всяком случае, печень свою каждое лето в Карловых Варах лечит. Ну да, у неё же «фонд». Учебная нагрузка — шестнадцать часов, кажется, не то что мои тридцать пять. Почему бы нет? Но не торопись».

— Всё это так неожиданно. У меня есть время подумать? Знаете, мне бы не хотелось принимать необдуманные решения. А то наобещаю и не потяну. Не хотелось бы подводить вас и школу.

— Конечно, конечно. Подумайте. Мне, наоборот, импонирует, когда человек не склонен к скоропалительным решениям. Вот вернётесь с каникул, тогда и ответите.

— Хорошо.

Ольга, несмотря на слабое сопротивление матери, опять уложила её в больницу, договорившись, что заберёт её перед Новым годом. А второго ноября они с Викой вылетели из Шереметьева в Хургаду.

«Я всё-таки сделала это, — думала Ольга, потягивая прохладную ароматную жидкость через соломинку, — и правильно сделала. Теперь я знаю, как должна отдыхать. И я буду так отдыхать. Конечно, чтобы хорошо отдыхать, нужно много работать. Но я и так много работаю. Вот только за высокие слова я больше работать не стану».

Вика уже танцевала. За столиком она сидела, постреливая вокруг глазами и не зря. Высокий седоватый мужчина вскоре подошёл к ним и, извинившись, пригласил её на танец. Викуля с радостью согласилась. К Ольге тоже подходили мужчины, но она лишь со спокойной улыбкой отрицательно покачивала головой.

«Незачем, — думала она, — завтра последний день. — Всё равно без толку. Лучше отдохну».

Спустя несколько минут подскочила Викуля.

— Ну и что ты тут сидишь, словно бука? Пойдём, я тебя с классной компанией познакомлю.

— Нет, ты уж как-нибудь без меня.

— Ну, Лелька!

— Я не лошадь, не «нукай». Я тебе что, мешаю? Развлекайся в своё удовольствие. А мне не хочется.

— Что, всё Олега своего ждёшь?

— Нет, — Ольга с удивлением посмотрела на Вику, Олега она и впрямь не ждала. — Я никого не жду. Я просто отдыхаю.

— Разве это отдых?

— Представь себе.

— И ты не обидишься, если я тебя брошу?

— Конечно, нет! Бесись на здоровье.

— Слушай, а если мне понадобится номер?

— А это уж, дружок, меня совершенно не волнует, — в последнее время Ольга стала замечать, что порою обращается с Викулей, как со своей ученицей-старшеклассницей, особенно это «дружок», — я сейчас пойду, погуляю, а часика через два спать лягу и прошу меня не будить, иначе я за себя не отвечаю. Пошлю вас обоих далеко и надолго.

— А может…

— Выкинь это из головы!

— Ну ладно, подруга называется.

— Ох, Вика, иди ты на фиг. Устроитесь, если захочется.

— Ладно. Но часика два ты погуляешь?

— Погуляю.

Ольга посидела ещё немного в баре, пошла к бассейну, постояла, глядя на подсвеченную голубую воду, потом решила немного погулять по улице. Стеклянные двери отеля угодливо распахнулись перед нею, темнокожий охранник приветливо улыбнулся. Она медленно шла по расцвеченной разноцветными огнями улице, заполненной толпами туристов, улыбаясь, отрицательно покачивала головою на приглашения многочисленных зазывал посетить именно их магазин, шла, вдыхала аромат южной ночи, бездумного покоя, радостного ощущения жизни.