Суши для начинающих

– Оливер, я занята.

– По-прежнему загоняешь себя, детка?

– Оливер, я на работе. Если хочешь поговорить, позвони мне домой.

– Телефончик хорошо бы…

– Встретимся после работы.

Может, оно и к лучшему. Разобраться – и все.

– Прекрасно… Я живу в «Кларенс».

– Шикуешь! – Лиза была удивлена.

– У меня съемка.

Лизе почему-то стало обидно.

– То есть ты не со мной повидаться приехал? – обескураженно уточнила она.

– Давай считать, что съемка случилась очень кстати.

Вся дрожа, Лиза попробовала заняться делом, но сосредоточиться было невозможно: оказывается, она и забыла, как на нее действует Оливер.

– Вам посылочка!

Трикс бросила ей на стол пухлый конверт. Лиза вскочила. Фотографии с субботней сессии. Предчувствие не подвело: снимки оказались изумительные, но она все никак не могла сосредоточиться на работе. Перед глазами все плыло, очертания предметов как будто смазались и расплылись. Думать она сейчас могла только об Оливере. Так некрасиво они расстались, так не по-доброму… Он вел себя гадко. Говорил ужасные вещи.

– Эшлин, слушай-ка. – Огромным усилием Лиза совладала с собой. – Возьми эту фотографию… нет, лучше вот эту… – Она выбрала самую лучшую, ту, где Дани, надутая и очень красивая, стояла между Волосатиком Дэйвом и Бу. – Пусть Найал сделает двадцать отпечатков, а ты разошли их всем крупным домам моды с пометкой: «Фрида Кили, осенняя коллекция, «Колин», сентябрь»… Это должно произвести фурор, – закончила она вполголоса, совершенно не замечая ужаса на лице Эшлин.

Секунд через пять она заметила, что Эшлин до сих пор топчется у ее стола.

– Что?!

– Можно… я тут подумала… Бу и Волосатик Дэйв…

– Кто-кто?!

– Те бездомные. С фотографии, – выдавила Эшлин, поняв наконец, что Лиза представления не имеет, о ком речь. – Можем мы дать им что-нибудь?

– Например?

– Ну, подарок… не знаю даже. За то, что согласились позировать и так нам помогли.

В нормальном состоянии Лиза велела бы Эшлин выбросить из головы дурь и заняться делом, но сегодня она была слишком не в себе.

– Спроси Джека, – отрезала она. – Я занята.

Теребя в руках фотографию, Эшлин робко постучалась к Джеку Дивайну. Услышав из-за двери крик «Войдите!», бочком вошла и, комкая слова, объяснила свою миссию.

– Они согласились без единого возражения и ничего не просили, и я подумала, нам надо все-таки как-то их отблагодарить…

– Отлично, – прервал ее Джек.

– Серьезно? – с опаской спросила Эшлин. Она была готова к тому, что ее высмеют.

– Абсолютно. Фотография удалась благодаря им. Как по-вашему, чего бы они хотели?

– Какое-нибудь жилье, – полушутя ответила Эшлин.

– На это мне средств не выделят, – возразил Джек, причем с явным сожалением. – Еще варианты?

Эшлин задумалась.

– Деньги, наверное.

– По тридцатке каждому? Боюсь, больше я предложить не могу.

– Замечательно.

Это было немного, но Эшлин рассчитывала на меньшую сумму. По крайней мере, на два-три горячих обеда Бу и Дэйву хватит.

– Вот, – протянул ей Джек узкую полоску бумаги. Чек. – Отдайте Бернарду.

– Спасибо.

Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом.

– Пожалуйста.

В семь часов вечера, как было условлено, Лиза вошла в бар отеля «Кларенс». Увидев ее, Оливер поднялся навстречу.

– Что будешь пить? Белое вино?

Белое вино было ее любимым напитком – по крайней мере в то время, когда они были вместе. Значит, помнит еще.

– Нет, – сказала она специально, чтобы задеть его. – «Космополитен».

– Прости, не угадал.

Лиза смотрела на него – большой, сильный, шумный и уверенный в себе. Балагурит с барменами и официантками. Как это он всегда занимает больше места в пространстве, чем ему положено по размеру? От напряжения у Лизы ныла шея, сдавливало виски – Оливер снова был близким и родным.

Поставив перед нею бокал, он сразу заговорил о деле:

– Солнце, у тебя адвокат есть?

– Ну…

– Нам обоим нужны адвокаты, – терпеливо пояснил он.

– Для развода?

Она попыталась сыграть безразличие, но впервые в жизни мямлила так, что самой стало противно.

– Точно, – кратко, деловито согласился он. – Так, суть дела ты знаешь…

Лиза ничего не знала.

– Наша семья разрушена и восстановлению не подлежит, но для того, чтобы нас развели, этого мало. Нужны поводы. Если б мы прожили врозь два года, проблем не было бы. А пока этот срок не истек, кому-то из нас придется подавать на другого в суд. За невыполнение супружеских обязанностей, неадекватное поведение или измену.

– Измену?! – вспыхнула Лиза. Пока они жили вместе, она была абсолютно верна ему. – Да я никогда…

– И я никогда, – сочувственно кивнул Оливер. – Что касается невыполнения…

– Да, ты меня бросил, – подтвердила Лиза.

– Солнце, ты не оставила мне выбора. Но можешь указать это в заявлении. Правда, нужно два года прожить порознь, чтобы использовать уход из семьи как основание, а мы ведь хотим все закончить поскорее? – Он вопросительно глянул на нее, ожидая реакции.

– Да, – резко сказала Лиза. – Чего тянуть!

– Значит, остается неадекватное поведение. Надо набрать пять примеров.

– Неадекватное поведение? Это как? – Лиза чуть не рассмеялась вслух, на минуту забыв, что это касается ее. – Например, затеять генеральную уборку в три часа ночи?

– Или работать все выходные и праздники, – зло прибавил Оливер. – Или делать вид, что хочешь забеременеть, и продолжать принимать таблетки.

– Или так, – сердито кивнула Лиза.

– Выбор у нас есть. Либо я подаю иск, либо ты.

– То есть ты признаешь, что тоже вел себя неадекватно?

Оливер тяжело вздохнул:

– Лиз, это всего лишь формальность, а разборки, кто прав, кто виноват, тут ни при чем. Ответчик никакого наказания не несет. Так кто подаст заявление? Я или ты?

– Тебе решать, вон ты сколько об этом знаешь, – съязвила Лиза.

Оливер посмотрел на нее долгим взглядом, как будто силясь понять; сел поудобнее.

– Если ты так хочешь… Теперь о деньгах. Своему адвокату каждый платит сам, но расходы по суду мы делим пополам, согласна?

– А зачем нам адвокаты? Если в Вегасе нас окрутили на скорую руку, может, таким же манером развестись?

– Не так все просто, солнце. Ты забываешь, что у нас есть совместно нажитое имущество.

– Да, но мы ведь знаем, сколько каждый… Ладно, я найду себе адвоката.

Больше говорить об этом не было сил, поэтому Лиза спросила с наигранным оживлением:

– Как тебе работается?

– Чума. Только вернулся из Франции, а до того на Бали торчал.

Везучий, гад.

– Вот здесь отстреляюсь и до показов свободен. – Он кивнул на Лизин деловой костюм. – Не видел на тебе этого пиджака.

Она оглядела себя.

– «Николь Фари».

Костюм был умыкнут с январской фотосессии, но ей удалось свалить вину на Кейт Мосс.

– Мне не нравится.

– А в чем дело?

Она всегда прислушивалась к его мнению касательно одежды и причесок.

– Ни в чем. В смысле, не нравится, что я тебя в этом не видел.

Она понимала, о чем он говорит. Ее саму болезненно кольнуло, что волосы у него сильно отросли, и часы новые, и что с тех пор, как они расстались, он успел объехать полмира, а она и не знала.

– Ты какая-то другая стала, – сказал он.

– Правда?

– Нет, – покачал Оливер головой и натужно рассмеялся. – Черт, не знаю даже.

И опять она его поняла. Как причудливо соединились родственная близость и холод отчуждения.

– Извини! – прервал он сам себя, поймал ее запястье, свободной рукой потянул кисть ближе к глазам, грубо, больно вывернув. Явно хотел что-то увидеть. – Ты больше не носишь обручальное кольцо? – сверкнув карими глазами, осуждающе спросил он.

Лиза с силой вырвала руку.

– Ты мне сделал больно! – воскликнула она, растирая запястье.

– Нет, это ты сделала мне больно.