Самая желанная

Они молча бродили среди величавых, ко всему безразличных статуй, сидели возле плескавшихся, несмотря на дождик, фонтанов. И думали каждый о своем. Решение погреться в каком-нибудь отеле пришло как-то вдруг. Заказав в номер ужин, они сразу оказались в широкой скрипучей кровати, пытаясь спрятаться в объятиях от неотступной тревоги и сомнений. Без конца анализируя свое участие в «деле Дона Лиджо», они терзались чувством вины: в смерти Элмера, Риты, нерожденного ребенка было еще много непонятного, мучившего совесть. Кристина и Санта часто замолкали среди напускного веселья, боясь задать друг другу вопрос, способный поднять бурю печальных воспоминаний. Их тянуло друг к другу, как сообщников пережитой драмы, но страх разбередить раны заставлял молчать о том, что мучило больше всего.

— Вы были хорошей парой с Элмером, ну хотя бы в постели? — спросил Санта, как только они разомкнули объятия.

Кристина, натянув простыню до самого подбородка, уставилась в потолок. Она боялась расплакаться от жалости к себе. Ну как объяснить, что влюбленность в Вествуда была придуманной, инфантильной, неуклюжей. И разве честно будет признаться сейчас, каким посредственным любовником оказался ее кумир, как потрясла ее сила и нежность Санты там, на морском берегу? Нежность, о которой он теперь и не вспомнил…

— Извини, я не должен спрашивать об этом. Ведь сейчас ты моя. — Санта, сорвав с нее простыню, с какой-то грустью касался рукой обнаженного тела. — Ты очень красивая. Без синяков и ссадин твоя кожа светится подобно каррарскому мрамору… роскошная женщина, чужая женщина… Мечта, взятая напрокат…

— Нет! — Кристина зажала его губы ладонью. — Нет, милый. Я твоя, совсем твоя…

Они снова предались любви, горячо и яростно. Но близость не спасла, не принесла, как тогда, на пустынному берегу, блаженства высшего единения, отрешения от мирских забот… Обнаженный Санта, излив свою страсть, казалось, забыл о подружке. Озаренный зеленым сиянием рекламы, мигающей на крыше противоположного дома, он выглядел чужим и недосягаемым. Совсем иным, чем час назад, в вечернем парке, когда старался согреть в своих ладонях озябшие пальцы Кристины. Его рука машинально перебирала белокурые пряди лежащей рядом девушки, а мысли витали далеко — в неведомых ей краях. С острой печалью Кристина подумала, что так ни разу и не назвала его Ромой. А Санта и не вспомнил, как хотел стать для нее «завоеванным Римом».

После этого эпизода они оба, словно сговорившись, не упоминали о близости, перейдя на чисто дружеские отношения. Кристина решила, что сердце Санты, по всей вероятности, занято, а его планы на будущее не связаны с ней. Она заказала билет в Москву, торопясь разорвать мучительную неопределенность. И теперь, поднявшись с влажной скамейки, решительно направилась к автомобильной стоянке:

— Финита ла комедиа! Все, да здравствует свобода! Я получила документы, визу и даже удостоилась теплого рукопожатия своего бывшего мучителя — комиссара Курбе… Немного поднапрягусь — и с чистой совестью отправлюсь в новые приключения!

— Насчет приключений я сильно сомневаюсь, — хмыкнул Санта. — Чтобы отделаться от призраков прошлого, придется сильно постараться. Сдается мне, они сильно привязчивые.

Глаза Санты погрустнели.

— Может, мне подвезти тебя? Как-то страшно отпускать, хотя все мерзавцы в тюрьме, как бриллианты в сейфах. А кое-кто по моей милости жарится в аду.

— Перестань, Санта! Даже у судьи не было сомнений в твоей невиновности в смерти Рино. Если бы ты не оказался более ловким, оттолкнув нацеленный в тебя пистолет, то сейчас, видимо, я сидела бы с букетом цветов у твоей могилы. Думаешь, было бы благородно позволить пристрелить себя этому монстру? А знаешь, в качестве приятного самообмана я воображаю, что ты героически отомстил за меня… Мне было бы трудно смириться с мыслью, что это животное, надругавшееся надо мной, живет и здравствует, карауля новые жертвы. — Кристина сжала руку Санты и просительно заглянула в его глаза. — Позволь мне сохранить эту иллюзию, ладно?

— Фу, черт! — Санта в сердцах пнул ногой мраморный постамент статуи. — Как приятно быть героем! Этот увешанный орденскими лентами каменный генерал не считал трупы на полях сражений, наслаждаясь победой. Я пристрелил гнусного гада, даже не зная еще о том, что он сделал с тобой. И теперь задушил бы его еще раз голыми руками за твои слезы, Кристина.

— Спасибо. Никогда не знала, как сладка месть. Тем более когда за тебя мстит любимый человек… Ну, брат или друг… — спохватилась Кристина, заливаясь румянцем. — А подвозить меня больше не надо. Неохота возвращаться потом сюда за своим «фиатом». К тому же я теперь очень самостоятельная.

Усадив Кристину в ее новый, взятый напрокат «фиат», Санта захлопнул дверцу:

— Не грусти, детка!

— Чао! — улыбнулась ему Кристина, окаменевшая от того, что Санта не обронил ни слова о возможности будущей встречи, не намекнул на предстоящие проводы.

— Моменто, бамбина! — Он положил руку на опущенное стекло, словно придерживая автомобиль, а другой достал из кармана и бросил на колени девушки конверт. — Ознакомься внимательно. Прошу выполнить все условия. Договорились?

Он наклонился, заглядывая в ее озарившееся радостью лицо.

— Хорошо. Изучу послание и доложу впечатления. — Кристина с трудом удержалась, чтобы не коснуться мокрых смоляных завитков, упавших на лоб Санты, не шепнуть: я люблю тебя…

— Чао! — крикнула она и нажала на газ.

…Закрыв за собой дверь номера, Кристина, не раздеваясь, распечатала фирменный конверт клуба «Клубника со сливками». На густо-розовой глянцевой карточке приглашения стояло ее имя, а в программе вечера было заявлено о выступлении «любимца сливочной публики» певца Санта-Ромы. На обратной стороне билета приписка от руки: «Не опаздывать, не пугаться сюрпризов, не стесняться выглядеть сногсшибательно».

Кристина весело хмыкнула: ну что же — сюрприз за сюрприз! Санта видел в ней стеснительную чужестранку, комплексующую по поводу появления в «обществе». Конечно, короткое знакомство в охотничьем домике, далеко не увеселительное путешествие по югу и присутствие на процессе в компании главных свидетелей — не лучшие ситуации для демонстрации красоты и обаяния. В таких переделках трудно показать себя в выгодном свете, да просто-напросто — сохранить достоинство! Не повезло, как жестоко не повезло! Встретить парня, о котором мечтала всю жизнь, и лишь для того, чтобы на его глазах вываляться в грязи! Чего стоили подробности интимной жизни Кристины Лариной, всплывшие на суде! Создавалось впечатление, что эта маленькая жадная шлюшка, рвущаяся к славе и деньгам любыми средствами, легко распоряжалась своим телом.

Во время процесса Кристина изо всех сил старалась выглядеть как можно незаметней, отказываясь от косметики и надевая неизменно один и тот же темный строгий костюм. Она так свыклась с образом серой мышки, что даже удивилась, распахнув шкаф: кому принадлежат все эти нарядные вещи, для какой жизни предназначались? Отрывками из давно забытого фильма промелькнули эпизоды банкетов, приемов, коктейлей и презентаций, на которых присутствовала восходящая на горизонте славы русская фотомодель. Короткий период расцвета Лариной в агентстве «Стиль» сопровождался пламенными взглядами, мужским вниманием, «деловыми предложениями» пожилых синьоров, страстным ухаживанием молодых. Ее соблазняли — подарками, обещаниями, сладкими речами, сулящими богатство и пылкие плотские утехи. Конечно, мало что можно было принимать за чистую монету, но Кристина и не пыталась присмотреться к своим поклонникам, отвергая всякие попытки сближения. Ей нужен был Вествуд, один только Вествуд. Наверно, в этом и заключается русский менталитет — в туполобом упрямстве, слепой мечтательности и пренебрежении доводами рассудка.

Ну что же, завтра вечером Кристина Ларина простится со своим нелепым авантюрным прошлым и пустыми иллюзиями. Она постарается быть на высоте, расставаясь с «красивой жизнью». Последний выход обязывает блеснуть, оставив за собой флер прекрасной мечты и тоску неосуществленных желаний. Легкое сожаление по упущенной возможности — единственное, что она может оставить в сердце Санты.