Сборник " Песня, зовущая домой"

— Как дела у матери? Ты передал ей мое письмо? — спросил он, не поднимая головы.

— Простите, мистер О'Малли, — нерешительно сказала Джоанна. — Это не Ши.

Рука замерла, и он резко поднял голову. Она заметила почти театральные крылья седины в темных волосах, небольшие мешки под фиалково-карими глазами — глаза Ши, не Майлса, — но лицо открытое, некрупное и полное удивления, выглядело почти мальчишеским. Это был мальчик, возможно тот самый, который, ухаживая лет тридцать с лишним назад за рыжеволосой девушкой, посмотрел на нее и выпалил смешно и застенчиво: «Я думаю, что нам не придется жалеть об этом». Он задал ожидаемые вопросы:

— Кто вы? Я вас знаю?

Хотя ему было по крайней мере не меньше пятидесяти пяти и он часто страдал от болей, он тем не менее был самым красивым из всех О'Малли. В Дугласе от него совершенно ничего не было, подбородок Майлса слишком выдавался; Ши походил на него больше других, но даже он не обладал в точности вот такими чертами, как у испанского аристократа. Лицо было из тех, что всегда вызывают отклик в женщине. Так сейчас случилось и с ней. Она чуть слышно сказала:

— Нет, но надеюсь, что узнаете. Меня зовут Джоанна Дайкс, и я хотела бы поступить к вам на должность экономки. Ваш сын знает об этом.

— Дуглас?

Она кивнула.

— Не понимаю, при чем здесь он, — резко ответил Мэттью. — Сколько вам лет?

— Двадцать. — Она поколебалась и выпалила: — Я знаю, вы сочтете меня слишком молодой, но…

— Напротив, я бы и минуты в вас не стал менять. — Темные, с длинными ресницами глаза оценивающе разглядывали ее. Даже Майлс никогда не смотрел на нее вот так волнующе, так вызывающе.

— Молодость — это не порок, — продолжил Мэттью О'Малли неожиданно деловым тоном. — При условии, что человек полон энтузиазма и не боится работы. Оба эти качества имеют тенденцию убывать с возрастом. Работа будет нелегкой; говорят, что со мной дьявольски трудно, так что нет смысла нанимать какую-то утомленную старушенцию. К тому же, — добавил он, — мы не соблюдаем никакого распорядка, приходим и уходим когда попало, по крайней мере Ши. Сам я теперь не могу приходить и уходить так часто, как раньше. Мне сказали, что это создает сложности с едой. Видите ли, мисс Дайкс, я считаю, что следует играть в открытую. Тогда потом вы не сможете пойти на попятную.

Джоанна затаила дыхание:

— Значит, я принята?

В последовавшей паузе она поняла, что ее внимательно изучают. Потом быстро, почти небрежно Мэттью О'Малли ответил:

— Да, годится. Во всяком случае, на первый взгляд. Мы еще поговорим до вашего отъезда.

Она воспряла духом. Ей понравился Мэттью О'Малли, и она чувствовала, что тоже ему понравилась. Во всяком случае, он принял ее предложение приготовить ужин. Какая-то Элис должна была оставить продукты, и Ши покажет ей, где все лежит. Она невольно удивилась, как же они всегда справляются.

Оставшись одна, Джоанна нашла передник и принялась за работу среди множества приспособлений, наводящих на мысль, что Шейла О'Малли сама, должно быть, любила готовить. Просто жареная курица не требовала много воображения, но ведь этот ужин, что ни говори, был своего рода посвящением. Она решила стушить курицу с луком, добавить помидоры и масло и запечь в отдельных кольцевых формочках. Формочек была дюжина; она достала четыре. Грибы можно поджарить и положить в центр формочки. И на десерт — салат из свежих фруктов. Не оставалось времени, чтобы дать ему постоять столько, сколько бы ей хотелось, но тут уж ничего не поделаешь.

Хлопот предостаточно, но готовить на этой кухне было одно удовольствие, и ей никто не мешал. Дуглас О'Малли, по-видимому, все еще был в клинике. Ши заперся со своим отцом. Часа через полтора у нее все было готово. На четырех тарелках лежали четыре кольца курицы с помидорами, заполненные хрустящими завитками грибов в окружении размороженной резаной фасоли. Фруктовый салат лежал на блюде, кофеварка пыхтела. Вопрос был в том, где накрывать стол.

Джоанна бойко постучала в дверь комнаты с коричневыми стенами, повернула ручку и вошла. Белый стол был завален твидом, который она видела в машине Ши. Ши держал еще один кусок и выглядел совершенно подавленным.

— Именно то, против чего я всегда возражал, — раздраженно говорил отец. — Я хочу чего-то необычного. Эти никуда не годятся. Я бы не стал показывать что-нибудь из этих Фелгейт-Уинтеру. — Он замолчал и посмотрел на Джоанну. — Да, в чем дело? Разве эта штука на двери не работает? — Как будто облако окутало бархатистые глаза и приветливую улыбку. Его лицо выглядело усталым и холодным, и таким же был голос.

— Штука на двери? — опешила Джоанна.

— Покажи ей, Ши, — приказал Мэттью. Она заметила, что его рука нажимала кнопку на столе.

Ши поднялся с таким же усталым, но вовсе не холодным видом.

— Я думаю, сэр, что наверное уже пора ужинать, — мягко сказал он. — У вас все готово, Джо?

К этому времени она успела оглянуться на дверь и увидеть небольшую продолговатую панель. В ней было три кружка — зеленый с надписью «Войдите», янтарный с надписью «Желтый» и красный с надписью «Занят». Красный кружок продолжал горсть. Она поняла, что его рука все еще давит на кнопку.

— О Боже, простите, — чуть слышно произнесла она. — Но ужин готов, и я просто решила узнать, где бы вы хотели ужинать.

— В данный момент нигде, — проскрипел Мэттью. Он снова повернулся к твиду, как будто Джоанны здесь не было. — Например, вот этот. Это же убожество! Кто из них это придумал? — Не дожидаясь ответа Ши, он безжалостно продолжал: — Скажу тебе без обиняков, я разочарован. Не знаю, что ты им там сказал, но знаю, что сумей я сам поехать, я бы не привез такое барахло.

Никто и не думал об ужине, никто и не думал о Джоанне. Они предоставили ей стоять здесь, мучаясь от собственной нерешительности. Если она останется, Мэттью О'Малли может снова ее отчитать; если она уйдет, вспомнит ли он про нее и про еду? Тебя предупреждали, напомнила она себе. Дуглас… Дуглас!Она почти забыла о нем. Должно быть, он еще в клинике. Однако когда она добралась до клиники, та выглядела уже закрытой. Жалюзи, с которыми играл Марк, были снова расправлены и все планки закрыты. Она подергала дверь. Дверь была закрыта.

Удрученная, она возвращалась в дом, когда ее окликнули:

— Привет. Ищете меня?

Голос, похоже, шел сверху, и она быстро взглянула наверх. Дуглас О'Малли опирался на балконную решетку мансарды.

Она остановилась, задрав голову.

— Да. Я… я хотела узнать насчет ужина.

Лицо наверху сначала выразило удивление, потом веселье. Левая рука оторвалась от балконных перил, позволяя ее владельцу взглянуть на запястье.

— В этом что-то есть, — здраво согласился он. — Вы не подниметесь?

Она бы предпочла, чтобы он спустился, но лучше полбуханки, чем вообще остаться без ужина. Особенно без ужина для Ши, который так долго жарился в дороге, не задерживаясь для ленча, а теперь его снова поджаривали, хотя уже по-другому. Она взбежала по металлической лестнице на балкон.

— Cead mile failte, — вежливо произнес хозяин.

Она вздрогнула от неожиданности.

— Другими словами, англичанам здесь всегда рады, — перевел он. — Сто тысяч приветствий.

— Спасибо, — неуверенно пробормотала она, не доверяя насмешливому блеску в глазах, с которым до этого он смотрел на Марка. — О! — Из застекленной двери вышла собака, самая крупная из всех, каких она когда-либо встречала.

— Познакомьтесь с Фланном, — произнес Дуглас О'Малли. — Он проверяет всех моих гостей.

Громадина подошла ближе, и Джоанна потрепала вытянутую шею.

— Как поживаешь, Фланн? — с уважением сказала она. — Ты большой парень, верно? — Хозяину Фланна она задала другой вопрос. — Какая это порода?

— Это дог, — ответил Дуглас О'Малли. — И большой друг, — просто добавил он. — Входите. — Джоанна обнаружила, что ее ведут сквозь стеклянную дверь. Внутри оказалась большая светлая гостиная, в интерьере которой гармонично сочетались синие и золотистые тона, с обоями под сосну, с темно-синим ковром и двумя переделанными на электрические керосиновыми лампами с шарами из золотистого стекла. Занавеси и обивка были темно-синие с золотыми и бирюзовыми цветами.