Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

— Кажется, не только Оливеру повезло, — прижимая к себе цветы, сказала я.

— Да уж, — выдохнул счастливый Стив, всё ещё потирая свою щёку.

— Виктория, милая, может, ты поедешь домой?

Я подняла свою голову с кровати Стива и отпустила его руку, которую уже длительное время крепко сжимала. Взглянув на миссис Харрис, которая выглядела очень бледной и усталой, я слегка улыбнулась и потёрла уставшие от недосыпа и слёз глаза. В последнее время последние редко покидали меня...

— Нет, я ещё немного побуду здесь, — возразила я, стараясь придать своему голосу громкости и чёткости.

— Как скажешь, — кивнула женщина и вышла из палаты, тихо закрывая за собой дверь.

Поправив на себе больничный халат, я взглянула на Стива. Его глаза были крепко закрыты. К телу парня были проведены различные провода, подключённые к приборам, в которых я совершенно ничего не понимала. Глядя на всё это безумие, я зажмурилась.

— Стив... — прошептала я, обращаясь к парню, который сейчас совершенно точно не мог меня слышать и воспринимать информацию. В сознание парень так и не пришёл. — Прости меня... — в очередной раз взмолилась я, чувствуя, как по щекам скатываются уже привычные слёзы. — Пожалуйста, очнись...

Но он не отреагировал. Он не открыл глаза, не пошевелился...

— Ты мне очень дорог... Я прошу тебя, только живи... — умоляла я, целуя его руку. — Я обещаю тебе... Когда ты придёшь в себя, меня больше не будет в твоей жизни. Больше некому будет ломать её... Обещаю... — сдавленные рыдания вырывались из моего горла, и я уже даже не пыталась прекратить их. Я заслужила всё, что сейчас происходит со мной.

Отпустив руку Стива, которую я уже начала сжимать чересчур сильно, я откинулась на стуле и сделала глубокий вдох. Голова нестерпимо болела, в глазах всё расплывалось, и я обессилено прикрыла веки.

Моё сердце разрывалось. Я беспрестанно думала о Билле, сидя у больничной койки Стива, и люто ненавидела себя за это. Билл бы мог спасти меня от этого, уже кажущегося мне сейчас вечным, кошмара, мог бы забрать мою боль, что ему уже удавалось, но он, кажется, ненавидит меня. Я потеряла двух самых близких людей, но поздно поняла, что каждый из них для меня значит.

Стив. Он был моей первой любовью. Моим другом, моим любовником. С самого детства мы были неразлучны и даже не могли себе вообразить, что когда-нибудь разлучимся. Я и не думала, что смогу подумать о ком-то так же, как о Стиве, но, как оказалось, могу... И чувства, терзающие меня изнутри, были сильнее, чем те, что я когда-либо испытывала к Стиву.

Со Стивом мы были связаны. Нас объединяло общее прошлое, но будущее... Совместного будущего быть не могло, хотя бы потому, что я не люблю его. А любил ли он меня?..

Билл. Таких как он, я ещё не встречала. Он был особенным, и я совершенно точно знала, что подобных ему больше нет. Его глаза, улыбка, совершенное лицо, голос... Его походка, волосы, руки — всё в нём казалось мне идеальным и не похожим ни на кого в этом мире.

Я до боли в пальцах хотела прикоснуться к его лицу. Почувствовать его запах, уткнувшись в нежную кожу его шеи, вновь ощутить вкус его губ, крепость его объятий... Лучше бы я сейчас лежала там, где лежит Стив и не могла думать ни о чём подобном. Ненавижу себя, ненавижу себя, ненавижу...

— Прости... – снова прошептала я, обращаясь к Стиву, но глядя в белоснежную стену напротив себя. Палату окружали букеты цветов, которые Стив должен был увидеть, как только придёт в себя, она не была пустой и обычно пугающей больничной палатой, но мне казалось, что меня окружают голые стены, Стив, граничащий между жизнью и смертью, и призрак Билла, не отходящий от меня ни на шаг. Это было невыносимо...

Услышав тихий скрип двери, я даже не обернулась посмотреть, кто пришёл. Посетители в этой палате сменялись одним за другим, и мне было плевать, кто явился сюда на этот раз.

— Вики, — тихо проговорил голос, так сильно похожий на голос Эр-Джея.

Я обернулась и увидела чернокожего парня в белом халате. Он остановился возле меня и нахмурился.

— Вики, — повторил он, и мы встретились взглядами. Протянув мне руку, он повёл бровями.

Вложив свою ладонь в руку Эр-Джея, я встала со стула, слегка пошатнувшись, и парень тут же заключил меня в свои объятия. Я шмыгнула носом, пытаясь сдержать вновь подступающие рыдания.

— Виктория, тебе нужно поехать домой, — мягко произнёс друг, поглаживая меня по спине. — Я побуду со Стивом, а ты немного отдохнёшь и наберёшься сил. Ты же не хочешь, чтобы он увидел тебя такой подавленной, когда очнется?

Я слабо кивнула.

— Ты прав. Наверное, мне всё же нужно поспать... — сказала я, высвобождаясь из объятий Эр-Джея.

— Я обещаю, что присмотрю за ним, — бросив полный боли взгляд на лучшего друга, проговорил парень.

— Хорошо, — я вздохнула и, поправляя на плечах халат, двинулась к выходу.

— Эй, Вики, — негромко окликнул меня Эр-Джей.

Я повернулась к парню.

— Что? — сцепив свои пальцы между собой, спросила я.

— Я хотел сказать, что я очень... — он запнулся, сводя брови к переносице, и тут же покачал головой. — А, забудь. Я... не переживай, всё будет в порядке.

— Ладно, — пожимая плечами, промолвила я и направилась к выходу из палаты.

Estiva & Skouners feat Delaney Jane – Playing With Fire (C-Systems Acoustic Rework)

Кое-как открыв глаза, я медленно выбралась из-под одеяла, в которое была полностью закутана. Убирая волосы от лица, я села в постели и посмотрела в окно, сквозь которое пробивались яркие лучи весеннего солнца, умоляющие выйти на улицу и насладиться их теплом, так неумолимо приближающим всех нас к лету.

Я резко встала на ноги и закрыла шторы, не давая свету возможности попасть в мою комнату. Остановившись напротив зеркала в полный рост, я увидела в его отражении себя. Себя настоящую. Спутанные волосы, которые совсем забыли, что такое шампунь и расчёска, опухшие глаза, под которыми пролегали синяки, и сухие губы, которые давно не видели улыбки. Подавив в себе желание разбить зеркало вдребезги, я направилась в ванную.

Встав под почти ледяной душ, я поморщилась и, что есть силы, надавила ладонями на прохладный кафель. Вода отрезвляла моё затуманенное сознание, хоть и было невыносимо терпеть её температуру. Помыв голову и тщательно натерев себя мочалкой, словно сдирая кожу, я ещё немного постояла под душем, а затем вышла из ванной, надев на себя чистую домашнюю одежду.

Сколько сейчас было времени, я не знала. Сколько я проспала — тоже. Мне, в общем-то, было глубоко плевать. Выходить из дома я сегодня не собиралась.

Аккуратно ложась на незаправленную постель, я притянула обе руки к щеке и закрыла глаза. Как же мне хотелось снова уснуть и не чувствовать всю ту боль, что не покидает меня... Если бы она прекратилась хоть ненадолго, чтобы я смогла перевести дыхание, но нет. Она убивает меня каждую секунду.

Услышав негромкий стук в дверь, я даже не шелохнулась. Судя по звуку шагов, в комнату вошла мама. Мой матрас прогнулся, и я ощутила на своём плече тёплую ладонь.

— Милая, пойдём пообедаем? — спросила родительница, пытаясь заглянуть в моё лицо. Наверное, проверяет, не плачу ли я...

— Я не голодна, — отозвалась я, не открывая глаза. Очевидно, я проспала около четырнадцати часов... С ума сойти.

— Так нельзя, Виктория. Тебе нужно поесть, — обеспокоенно, но с долей упрёка, проговорила мама.

— Я. Не хочу. Есть, — отчеканила я, открывая глаза и глядя на мать.

Она лишь отшатнулась и, помедлив несколько секунд, встала.

— Может, позанимаешься на фортепиано? — предложила она, пожимая плечами и указывая на инструмент. — Музыка всегда помогала тебе справиться с плохим настроением...

— Мам! Ты что, издеваешься?! — закричала я, отрывая голову от подушки и принимая сидячее положение. — Плохое настроение?! Серьёзно?! Я ненавижу это чёртово фортепиано! Не хочу его видеть!

— Детка...

— Оставь меня, мама! — не давая родительнице возможность договорить, прокричала я.