Любовь на шарнирах (ЛП)

Дверь открыла Эрин.

– Кого я вижу? Вот это да! Чудесно выглядишь!

Джули подалась в распахнутые руки Эрин, улыбаясь её привычно неловкому объятию.

– Так ведь и повод есть.

– И он давно назрел. Пошли, все остальные на заднем дворе. – Эрин подождала, пока Джули переступит порог. – Ну, пойдём же. Чего стесняешься? Ты ведь, считай, у себя дома.

Джули усилием воли шагнула вперёд. «Вдох, выдох, вдох, выдох».

Они вошли в столовую. Посреди стола, под облаком воздушных шариков, привязанных за ленточки к спинкам стульев, стояло блюдо с рогаликами и разнообразными начинками. Такой светлой и яркой Джули эту комнату ещё не видела.

– Расскажи, как дела, Джули. Мы с тобой этим летом почти не виделись. Не нравится мне, когда от тебя никаких новостей. Ты, кстати, уже выбрала курсы на осенний семестр? Я бы с удовольствием помогла тебе составить программу. – Она выдвинула стул. – Вот, садись. Будешь кофе?

Джули кивнула. И следующие двадцать минут старательно выслушивала советы бывалого преподавателя. Она соскучилась по Эрин и очень радовалась её неподдельному интересу и веселью. Но сама думала о другом.

На кухню вбежала Селеста и кинулась обниматься, чуть не повалив Джули со стула.

– Почему мне никто не сказал, что ты уже здесь? О боже! Это мне?

Джули кивнула и вручила ей пухлый букет.

– Поздравляю, подруга. Я знаю, как этот день для тебя важен. Он и для меня много значит.

– Пойду посмотрю, закончил ли Роджер, – извинилась Эрин. – Он уже два часа в подвале возится, а в доме до сих пор дышать невозможно. Август в Бостоне – сущее проклятье. – И, обмахиваясь рукой, она вышла из столовой.

– Папа чинит кондиционер, – объяснила Селеста. – Пока он не закончит, к нему лучше не подходить, потому как он мало что в этом смыслит и его успело дважды ударить током. Ты уже видела Мэтта? Он прячется на заднем дворе. И, по-моему, нервничает.

– Не он один.

Селеста погладила Джули по руке.

– Не бойся. Всё будет замечательно. Я в тебя верю. В вас обоих.

– Поживём – увидим.

Джули пересекла кухню и вышла через заднюю дверь на крыльцо.

Вот он. Стоит на лужайке спиной к ней, руки – в карманах шортов. И до чего же великолепно выглядит! Её тянуло к нему как магнитом. Джули прикоснулась ладонью к груди, снова напоминая себе: дыши, успокойся.

– Мэтт.

Он нерешительно повернулся и робко махнул рукой. На его футболке красовались те же слова, что и в день их знакомства: «Ницше – мой кореш». Именно так она и представляла себе этот миг.

– Мэтти! – позвала она громче. Интересно, в её голосе слышно, какая гора только что свалилась с её плеч? Кинулась вниз по ступенькам – она и не подозревала, что он ей так нужен. Позади осталось полное душевного смятения лето, и теперь она наконец знала, к кому рвалась её душа.

Разделявшая их лужайка казалась бесконечной.

Мэтт ринулся навстречу и поймал её на полпути. Джули обвила ногами его талию, руками обхватила шею и стиснула изо всех сил. До чего же давно она не держала его в объятиях. Слишком давно.

– Джули. – С какой нежностью он произносит её имя! И как только она раньше не замечала? – В чём дело? Что-то не так? – Он был явно озадачен и встревожен.

Она рассмеялась, не выпуская его.

– Теперь всё так, – шмыгнула, в мгновение ока превратившись в слезливую дурочку. Вот на что способна любовь. Мучительная, всепоглощающая, сокрушительная, созидающая, глубокая, повергающая на колени любовь. – Я по тебе скучала, – прошептала она ему в ухо. И как же скучала! По его повадкам, рукам, голосу... просто по нему, целиком, без остатка.

– Правда? – тихо спросил он.

– Ага. Безумно.

Мэтт прижал её к себе, а Джули положила голову ему на плечо и пробежала ладонями по спине: ни один не спешил отпускать другого. Они цеплялись друг за друга что было сил, но совсем не так, подумала Джули, как в прошлый раз. Теперь они не прощались.

– Прости меня. Это всегда был ты.

– Что? – не понял Мэтт.

Джули подняла голову и прижалась щекой к его щеке.

– Это был ты, а не кто-то другой. Я ошибалась. Я всегда чувствовала тебя.

Она услышала, как он затаил дыхание, и, не отстраняясь, опустила ноги на землю. Мэтт положил руки ей на бёдра, притягивая ближе. Боже, как же чудесно в его объятиях! А затем его губы приникли к её в крепком страстном поцелуе. И этот поцелуй отличался от всех предыдущих. В нём не было места притворству, отрицанию, печали.

Мэтт провёл пальцами под нижним краем её футболки, слегка поглаживая поясницу, и вдруг ухватил за талию. Решительно, надёжно, нежно. Господи, как приятно, когда его руки касаются кожи... Он поцеловал ей шею – губы мягкие, язык обжигает, дыхание всё чаще. Джули тихонько всхлипнула. Как по-мужски: распалять и себя, и её в самое неподходящее время. «После, – успокоила она себя. – После сможем уединиться».

Джули неохотно отодвинулась, но лишь чуть-чуть.

– Пошли. А то скоро у нас появятся зрители. – Она схватила его за руку и потянула за собой с твёрдым намерением больше не отпускать. – К тому же через час мы уезжаем.

– За час я много чего могу успеть, – отозвался Мэтт.

Джули обернулась и поглядела на него с приподнятой бровью, шагая задом наперёд.

– Не сомневаюсь. – Какая заманчивая мысль – сбежать с ним ото всех. Но сегодня важный день. – Обещаю, такая возможность тебе ещё представится. А сейчас пора есть. Нам всем кое-куда надо: тебе, мне, Селесте и Плоскому Финну.

– Да ну?

– Да. – У неё с лица не сходила улыбка.

– Я думал, Плоскому Финну до конца своих дней предстоит дежурить на чердаке.

– Планы меняются.

– Значит, нам не дадут улизнуть в укромное местечко, чтобы пошалить? – заныл Мэтт.

– Пока нет.

– Что же это за расчудесные планы такие?

***

– Слушай, эта игра с повязкой начинает меня сильно настораживать. Не знаю, когда ты успела полюбить роль госпожи, Джули, но в машине едет и моя сестра, так что тебе как-то не подобает проявлять такие склонности у неё на глазах. – Мэтт потянулся к повязке, которую Джули надела на него перед поездкой.

– Даже не думай! – высунулась с заднего сиденья Селеста и шлёпнула его по ладони. – Сиди спокойно. Это хороший сюрприз.

– Долго нам ещё ехать? Я есть хочу, – заканючил Мэтт. – Мне надо в туалет. Мне скучно. Сколько можно? Давайте играть в «Угадай, что я вижу». Ах, да. Я же ничего не вижу. На мне повязка. Ужасная поездка! Хуже не придумаешь!

– Заткнись, Мэтт! – Джули перестроилась в крайнюю правую полосу, не выпуская его ладони. – Остался всего один съезд, считай, уже на месте. Ради этого стоит два часа проехать. Поверь.

– Говоря «стоит», ты имеешь в виду какое-то денежное вознаграждение? «Apple» через несколько дней устраивает пресс-конференцию и наверняка выпустит какую-нибудь ненужную примочку, без которой мне просто не обойтись.

– Селеста, утихомирь своего брата, – взмолилась Джули.

– Тот факт, что ты по-прежнему держишь его за руку, хотя он всю поездку не переставая действует нам на нервы, подсказывает мне, что он теперь и твоя головная боль. Так что я буду наслаждаться живописным пейзажем, а ты разбирайся с Мэтти и его докучливым нытьём.

– Здорово, – деланно вздохнула Джули. – Затяжные приступы бестолковой болтовни вперемешку с ошеломляюще скучными пустяками об истории интернета. Вот она – цена мимолётных припадков обаяния, – заключила она. – Видно, мне остаётся с этим только смириться.

– Я всё ещё здесь! – громко напомнил Мэтт. – Я слышу, как вы меня обсуждаете. И мне, знаете ли, обидно! – Он притворно всхлипнул и зычно шмыгнул носом.

– Я учту, – отозвалась Джули, а Селеста воскликнула:

– Ой, Джули, вон вывеска. Мы приехали! Для Плоского Финна это идеальные проводы. Настоящий Финн бы одобрил. Тебе, Мэтти, тоже понравится.

Джули въехала на стоянку.

– Угадаешь, где мы?

– В Йосемитском парке? В Большом Каньоне? – предположил Мэтт. – Вегасе? Бог ты мой, мы в Вегасе, да? На концерте Селин Дион? Или Шер? Мы пойдём за кулисы? Или нет, мы у Музея Либераче. Я прямо чувствую. Наконец сбылась моя мечта! Я этого всю жизнь ждал.