Самый хищный милый друг (СИ)

— Это правильно, Кирилл, ничего ему не говори, только хорошими известиями радуй. Я недавно гостил у твоих на вилле. Красивый ты дом построил родителям. А что сейчас? Какие проблемы?

— Да, фигня полная. На меня обозлилась одна дамочка из обладминистрации и перекрыла мне кислород. Влияние у нее огромное, издевается только так.

— Как зовут?

— Ирина Анатольевна Белоусова.

— Хм… — тень удивления пробежала по лицу Гладышева. — А что случилось? Чем ты ей не угодил?

— Да так, личные счеты, с сыном ее повздорил, а она мне объявила войну. Ничего, это временные трудности, как-нибудь выкручусь. Вы тоже, Илья Денисович, отцу не говорите.

— Андрею не скажу. А что, сильно дамочка донимает?

— Сильно. Сегодня, например, опять счет заблокировали. Каждый день какая-нибудь новая гадость. Я уже даже не удивляюсь.

— Да-а… Тяжело тебе работать в таких условиях.

— Ничего, справлюсь. Спасибо, что выслушали. Пожаловался вам немного.

Вскоре, обменявшись крепким рукопожатием, мужчины расстались. Напоследок Гладышев еще раз горячо поблагодарил Кирилла, а тот смотрел на него и думал, захочет ли отец Макса использовать рычаг давления на Ирину. Да и есть ли он у него?

Глава 35

Катя

Целая неделя, прожитая без Кирилла, позади. Заметает снежная вьюга, окно расписано кружевными узорами, в ледяном воздухе искрятся снежинки, розовое солнце висит в серебристой пелене, как ком сахарной ваты. А для меня все вокруг окутано темно-серой вуалью грусти — предметы, люди.

Как трудно не видеть Кирилла и не разговаривать с ним! Это оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Когда я успела так в него влюбиться? Теперь мучительно тяну его из сердца, как тянут из лунки зуб, а ничего не получается.

Но дальше было бы хуже. Лучше сделать это сейчас.

К счастью, я завалена работой, и это очень отвлекает от печальных мыслей. Кирилл ведь упрямый. В прошлый понедельник, когда я принесла ему заявление об уходе, он все же убедил меня не отказываться от нашего французского проекта.

— Катя, я тебя ни за что не уволю, — сказал он. — Забудь. Какой смысл? Ты же сейчас начнешь хвататься за любые переводы, наберешь два миллиона учеников, спать совсем не будешь. Заказчики с удовольствием завалят тебя строительными сметами и электротехническими сертификатами — тебе нужна вся эта фигня? А я тем временем буду загибаться без хорошего переводчика. Ты же меня так не подставишь?

Конечно, я совсем не хотела подставлять Кирилла. Тем более, что у него в последнее время какая-то свистопляска с бизнесом, хотя он и называет это «временными трудностями». Лучше не усугублять его проблемы. А от строительных смет меня, действительно, тошнит, куда приятнее переводить письма мсье Массона.

Таким образом, все, что нас теперь связывает, — курсирующие между нашими компьютерами электронные документы. Кирилл ежедневно скидывает на перевод несколько страниц. А я, выполнив работу, отправляю обратно.

Каждый раз, открывая файл, невольно надеюсь найти в сопроводительном письме какую-нибудь приписку, несколько слов ни о чем. Знаю, что это добавило бы мне боли, но ничего не могу с собой поделать, все равно жду, потому что ужасно скучаю по милому другу.

Да, это очень логично, по-девичьи: жестоко оттолкнуть мужика, а потом ждать от него нежных слов. Нет, я не хочу, чтобы Кирилл меня уговаривал, и даже в этом он проявляет благородство — не давит и не пристает… И, конечно, у него есть гордость, сколько можно ее топтать? Уже одно то, что я постоянно сравнивала его с Вадимом, оскорбительно для него… Кирилл от меня натерпелся.

Решила найти хорошего психолога и сходить на консультацию. Может, кто-то убедит меня не отказываться от прекрасного настоящего только потому, что я боюсь ужасного будущего.

Психолога нашла за три минуты. Как выяснилось, их в городе очень много, у всех сайты, портфолио, сертификаты, дипломы. Консультация стоит… две тысячи рублей! Две тысячи!

Узнав расценки, я с грохотом упала с дивана на пол. Это шутка? Сколько страниц мне нужно перевести, чтобы получить возможность один час поговорить о моей душевной ране? А ведь одной консультации не хватит, всем известно, что специалисты настроены на долгую и кропотливую работу с клиентом.

Нет, спасибо. Я недостаточно богата, чтобы позволить себе быть психичкой. Сама справлюсь.

На неделе мы с друзьями съездили на открытый каток около леса. Мороз обжигал лицо, но по спине струился пот. На этот раз в роли локомотива выступал Глебушка, мы накручивали с ним круги на дикой скорости, как конькобежцы. Девчонки телепались следом, возмущаясь, что лед неровный, залит плохо, бугристый. А мы и не заметили!

Чтобы не волновать друзей и знакомых, не стала уточнять, что я рассталась с Кириллом. Сказала, что временно решила поработать удаленно, потому что переводов по французскому контракту очень много, а в офисе мне не дают сосредоточиться.

Даже Коля и Антонина Романовна удовлетворились этим объяснением, хотя, думаю, что-то подозревают.

Главбух, конечно, несколько раз мне звонила, ей ведь обязательно надо держать руку на пульсе.

— Катюша, я все поняла! Ты в больнице? Тебя положили на сохранение? Ты ребеночка ждешь, да? Ура!

— Нет, Антонина Романовна, я дома, не в больнице. И ребеночка я не жду.

— Ну, во-о-от, — разочарованно протянула главбух. — А я-то обрадовалась, думала, скоро будем праздновать появление маленького Андрея Кирилловича.

— О, — изумилась я, — все давно решено? Даже имя заготовлено?

— А как же! Я ведь работала еще с папой, с Андреем Константиновичем. Так он уже семь лет назад мечтал о внуке. Говорил, что обязательно попросит назвать Андреем. Вот я и подумала. Но ты не беременна?

— Нет, — ответила я с грустью, безмерно удивившей меня саму.

Почему я так расстроилась, когда внезапно, не по графику, на меня обрушились критические дни? Скрутило живот, перед глазами заметались розовые медузы, я целый день не могла встать с дивана. Наглоталась анальгина и переводила лежа, едва соображая от боли.

Наверное, глубоко в душе, я надеялась, что волшебные французские ночи, когда Кирилл так ловко «забыл» о презервативе, не пройдут даром. Если бы сейчас вдруг выяснилось, что я жду ребенка, моим терзаниям пришел бы конец. Уже не надо было бы думать, метаться, страдать. Я бы просто вернулась к Кириллу, и будь что будет…

Нет, не судьба…

В воскресенье в гости приехали мама с Олежкой. Сначала мы сходили на выставку робототехники, а потом окопались в торговом центре — Олег с городским другом бродили по отделам и выбирали одежду, а мы с мамой устроились на упругих золотисто-бордовых диванчиках в кофейне.

Мама снова удивила. Она продолжает расцветать — что с ней происходит? Приехала вся такая роскошная, в кожаных штанах — ноги от ушей — и новом свингере из жемчужно-серой норки.

— Взяла по акции, да еще и в кредит, в месяц совсем не много получается. Давай, тебе тоже купим, Катюша? Вадим, подлец, так тебе две шубки и не отдал, ходишь в пуховике, как беженка.

— Мама, успокойся. Нормальный у меня пуховик, крутой. Подороже, чем некоторые шубы.

— И все равно. Для наших морозов лучше шубы ничего не придумаешь. Давай купим? Оформим на меня, я буду выплачивать.

— Так ты еще и за Олежкин комп не рассчиталась. Обрастаешь кредитами.

— Ну и что! У меня такая зарплата. Спасибо Кирюше, пристроил дорогую тещеньку.

— Мама! — я подпрыгнула на диване.

— Кстати, он в четверг приезжал. Грустный! Екатерина, ты почему моего зятя обижаешь?!

— Мама! — снова закричала я. — Не фантазируй! Кирилл тебе не зять, а ты ему не теща. Я больше замуж не собираюсь. Ни-ког-да! Хватит мне Вадима, не хочу больше. А вы, значит, встречаетесь потихоньку, да? За моей спиной?

— Ага. У нас преступная коалиция под названием «Катя — счастье моей жизни». Вы поссорились, а он тоскует, бедный. Куда ему деваться? О тебе хочет говорить. Что у вас стряслось? Когда помиритесь? Мы смотрели твои фотографии, несколько штук Кир утащил. Помнишь, где тебе десять лет, ты на катке в синем комбинезоне «бильман» делаешь. Вот эту забрал. А еще — где ты на даче в трусах и с ведерком клубники, помнишь? Такая смешная! Глаза-блюдца, губки бантиком, щеки как у хомяка. Три годика, пупсик. По улице пройти с тобой было нельзя, все приставали, восхищались, ах, какой красивый ребенок…