Running (СИ)

One Eskimo – Amazing

Горнолыжный курорт, на котором отдыхало семейство Холландов, имел множество трасс как для профессионалов, так и для «новичков». Я же себя относила к «мешку с картошкой», который на своих двоих-то порой стоять не может, не то что на борде или лыжах. Тем не менее, вцепившись двумя руками в Тома, я старалась не отставать от всего семейства, предвкушающего прекрасный снежный и солнечных день в Альпах. Подойдя к одному из подъемников, все остановились, а я прижимая к груди доску, смотрела полными страха глазами на возвышающуюся передо мной гору.

- Расслабься, туда нам пока рано, – кивает в сторону подъемника Том и приобнимает меня за плечи. – Мам, пап, встретимся у ресторана в три часа.

- Договорились, хорошо вам покататься, детишки, – бросает в нашу сторону Доминик и, будучи главой семьи, первым направляется в сторону подъемника.

- Пэддс, ты что рот разинул? Шевели ножками, – зовет брата Гарри, и все они, дружно усевшись в кабину, взмывают ввысь.

- Ну, а нам с тобой вон туда, – Том показывает на небольшой пологий склон на противоположной стороне.

Сдержав себя и не сказав Холланду, все, что я думаю о его затее обучения катанию на сноуборде, я плетусь за ним к склону для «картошечек». Здесь нет подъемника, поэтому мы поднимаемся в гору сами. Тяжелые ботинки не делают эту задачу легче, и когда мы поднимаемся до нужной высоты, я уже без сил. Дурацкая затея.

- Надевай доску, – командует парень, присаживаясь рядом со мной. – Главное хорошо затянуть крепления, но не сильно хорошо, чтобы не нарушить кровообращение, – щебечет он, а я в ужасе смотрю вниз.

Это даже не гора, это всего лишь маленькая тренировочная горочка, а мне уже страшно. Качаю головой, пытаясь отогнать дурацкие мысли, и пристегиваю борд. Томас проверяет крепежи, и оставшись довольным, встает на свою доску.

- А теперь вставай.

Но сделать это оказывается не так уж и просто. Моя задница будто приросла к земле. Пытаюсь поднять себя, но ощущение, что я снова вешу тонну килограмм. Начинаю психовать. О каком катании может идти речь, если я даже встать не могу?

- Давай помогу, – Том протягивает ко мне руки и тянет на себя. – Опирайся на пятки, не опускай носки вниз, а то сразу покатишься, – объясняет он, когда я взвизгиваю от того, что земля уходит из-под ног. – Так, а теперь слушай внимательно, – Холланд начинает в подробностях объяснять мне, как нужно стоять на доске, как тормозить и поворачивать, но самое главное, как нужно падать. – Давай попробуем? – спрашивает он, все еще держа меня за руки. – Мы попробуем двигаться очень медленно, поэтому не переноси вес на носки, а то увеличишь скорость.

- Холланд, клянусь Богом, если ты отпустишь меня, я оторву тебе уши! – на полном серьезе предупреждаю Тома, когда он потихоньку начинает двигаться, утягивая меня за собой. От страха тело деревенеет, напрягается каждый мускул, и я вцепившись, как умалишенная, в его ладони, качусь.

- Успокойся, я тебя держу. Все хорошо. Вот видишь, ты едешь! У тебя получается! – снова словно маленький ребенок радуется он, но в этот раз я не далеко от него ушла. Внутри меня все клокочет, адреналин разливается по венам, а сердце стучит так быстро, что кажется оно вот-вот выпрыгнет из груди. Со стороны кажется, что мы едем медленно, но для меня все было не так. Доска подо мной так быстро скользит, что когда я опускаю голову и смотрю вниз, резко теряется равновесие, ноги подкашиваются, и я падаю. Прямо на Тома, заставляя нас прокатится кубарем пару метров.

- Ты как? Не ушиблась? – оттряхнув себя, парень подползает, не снимая борда, ко мне.

- Это было... ОХРЕНИТЕЛЬНО! – выплевывая снег, верещала я. – Давай еще раз!

Холланд смеется и удовлетворительно кивает. Я снова встаю на доску с его помощью и, все еще не решаясь отпустить его рук, аккуратно переношу вес вперед, стараясь держать спину прямо, не опуская подбородок. Мы медленно скользим по пологому склону, двигаясь от одного угла к другому, и я начинаю чувствовать доску. Постепенно до меня доходит, как нужно переносить вес с правой ноги на левую, чтобы развернуться, как катиться так, чтобы не развивать сумасшедшую скорость, как тормозить и при этом сохранять равновесие. Спустя минут пятнадцать, я чувствую себя уже смелее, но все еще боюсь отпустить страхующие меня руки. Когда мы приближаемся к концу, Том, осторожно отпускает мои ладони и я еду. Качусь сама, ровно, плавно, уверенно. Внутри все трепещет, и кажется, что у меня вырастают крылья. Я чувствую себя такой живой, такой наполненной и такой счастливой.

Осторожно торможу и, сняв доску, поднимаю полные радости глаза на стоящего рядом парня. Томас улыбается во тридцать два, прикрывая в шутку свои уши.

- Так и быть, я их не трону, расслабься, – не в силах сдержать собственную улыбку, говорю я.

- У тебя очень хорошо получается для первого раза. Попробуем еще раз? – парень протягивает мне руку и снова тянет на гору, но в этот раз я взлетаю на нее очень быстро, так как мне не терпится вновь почувствовать это ощущение свободы и полета.

Около часа я осваиваю новый для меня вид спорта, поднимаясь и скатываясь с горки для «начинающих». Том учит меня, как попеременно использовать передний и задний кант, как резко поворачивать, и тем не менее я продолжаю падать. Но несмотря на то, что мне больно, адреналин и эмоции внутри меня сильнее. Я не чувствую синяков, которые наверняка уже покрывали все мои ноги, не чувствую боли в плечах, хотя я падала на них часто, группируясь, чтобы не повредить голову и запястья. Мне начинает нравится скорость, и я совсем не боюсь падать. Когда я понимаю, что Тому скучно кататься по «детской» горке, я взглянув на часы, говорю:

- Том, кажется у меня уже неплохо получается. Ты можешь подняться на гору и покататься в свое удовольствие, а я тут еще потренируюсь.

Я вижу, что ему и хочется, и колется. Взглянув задумчиво на склон, в подъемник на который полтора часа назад сели его родители, парень мнется в нерешительности, но затем поворачивается резко ко мне, и мне не нравится огонек, зажегшийся в его глазах.

- Давай вместе? Я обещаю, что буду рядом всегда, и там на самом деле не такой уж и крутой склон. Народу не так много. Думаю, ты уже готова, – он снова смотрит на меня умоляющим взглядом, а я прижимаю поближе уже ставший родным борд, и чувствую, как тугой комок сворачивается где-то под ребрами.

- Ну, уж нет Холланд. Я только-только стоять на доске научилась, а ты меня хочешь на склон для профи загнать? Чтоб я там себе шею сломала?

- Ничего ты не сломаешь! И это не для профи, а для «продвинутых новичков». Честное слово, Мэри, судя по тому, что я видел за последний час, ты катаешься не хуже Хазза, а мы с ним в прошлом году этот склон вдоль и поперек обкатали. Давай же! – уговаривает меня Том, а я чувствую, что меня и уговаривать-то не надо. На «детской» горке мне самой становилось скучновато, а так хотелось вновь почувствовать адреналин и свободу, то как ветер свистит в ушах, как быстро колотиться сердце, когда ты летишь, словно вырвавшаяся на волю пташка...

POV Том

Мы поднимаемся на канатке до первой остановки. Как бы мне ни хотелось забраться повыше, здесь высота и наклон самый оптимальный для Мэри.

Мэри... с каждым днем она удивляла меня все больше. Она открывалась для меня с новой стороны. Постепенно доверяясь мне, она раскрывалась. Помимо тонкой и чувственной натуры, я замечал в ней столько обаяния, столько амбиций, необычное чувство юмора, смелость, силу и множество других положительных качеств. Сейчас я видел в ней сходство с моей матерью. Я начинал испытывать такое теплое чувство в грудной клетке, которое даже сложно назвать любовью. В ней было что-то до боли родное и близкое. Так комфортно мне не было ни с кем, и несмотря на то, что в последнее время нам пришлось столкнуться с не очень приятными событиями, отношение к ней у меня не изменилось. Наоборот, с каждым днем я хотел дарить ей больше заботы, больше внимания, больше тепла, чтобы она больше никогда не чувствовала себя так, как чувствовала раньше. Мне хотелось, чтобы она всегда также улыбалась, как сейчас, когда она восхищенным взглядом осматривает Альпы. Также смеялась, как несколько минут назад, скатившись со склона ни разу не упав.