Перед бурей (СИ)

- Ты можешь быть нежным, если захочешь, - шепчу, подавая ему завтрак и улыбаясь.

И уголки губ Мичи непроизвольно поднимаются вверх в широкой ответной улыбке.

Отправившись на свою работу, парень вновь поцеловал меня на прощание, а я предпочла заняться уборкой, думая, что такое простое, хоть и немного уморительное занятие поможет скоротать время мыслями и делом. Первые кружились, словно бабочки, вокруг Джеймса, заставляя меня напевать веселые песни, орудуя шваброй. Влюбленность порой может творить действительно странные вещи.

О вчерашнем вечере я старалась не думать, чтобы не разрушить это хорошее настроение, и редкие мысли о насилии мгновенно вскидывались из головы, не проходя “фейс-контроль”.

Ближе к вечеру я достигла кабинета: единственной комнаты, в которую заходить без разрешения Мичи не хотелось. Дверь оказалась не заперта, и, неуверенно зайдя внутрь, я оглядела кабинет, порядок в котором почти достигал перфекционизма. Пальцы, сжимая тряпку, прошлись по поверхности стола, комода, и, неуверенно открыв шкаф, я стала осторожно протирать пыль на полках, стараясь не читать названия папок.

Вскоре любопытство о военных операциях Джеймса пересилила здравый смысл, и, взяв пару папок, я осторожно села на кресло, начиная читать. И, сразу открыв один из вкладышей папки, я увидела знакомое лицо, которое уже почти забыла в своем сердце.

Тео. Тео Эванс.

Услышав шаги внизу, я продолжила читать статьи, и постепенно пазлы мозаики складывались в одну, общую картину.

- Это был ты, - продолжая сжимать папку дрожащими пальцами, я поднимаю на него глаза.

Улыбка Джеймса, замершего в дверях, медленно гаснет, а лицо бледнеет, парень теряется, внимательно глядя на фотографии в моих руках.

- Лисенок, - он неуверенно начинает, и я чувствую, что теперь появятся лишь оправдания.

Внутри появилось чувство странной пустоты, а все бабочки, что витали в воздухе, оказались отравлены, медленно падая на землю.

- Это был ты, - перебивая, продолжаю смотреть на парня, поджав губы и нервно сглотнув, - ты выстрелил в Тео.

- Пожалуйста, - он осторожно делает шаг вперед, - Вивиан…

- Ты собирался убить его? Или, - я замолкаю, задумываясь, и в этот момент парень делает еще пару шагов, захлопывая папку и убирая ее из моих рук.

Если бы Джеймс не выстрелил в Тео, что бы произошло между мной и Эвансом в ту роковую ночь?

- Ты сделал это нарочно, - прошептав, сглатываю, - чтобы… чтобы…

- Чтобы похитить тебя и изнасиловать, - мрачно завершает Мичи, не рискуя прикоснуться ко мне.

Я больше не задаюсь вопросом “зачем?”, тем самым, что мучил меня все это время. Я уже не вижу в этом смысла.

- Ты чудовище, - я стараюсь скрыть слезы, заглядывая в его светлые глаза и пытаясь прочесть его мысли.

Самое смешное и одновременно грустное в том, что я отрицала это какие-то жалкие несколько часов назад.

Парень осторожно тянется ко мне, но, вскочив, я делаю шаг назад, предупреждающе выставив руку вперед.

- Не трогай меня, - я говорю это тихо и сдавленно, а лицо Джеймса словно искажается от боли.

- Вивиан, я, - он вновь делает шаг, и тот образ, в который я стала верить, который стал медленно, постепенно разрушать этот образ насильника и мучителя, мгновенно разрушился, обнажив передо мной душу Джеймса.

Показав мне его настоящего зверя. Того, который успел вовремя остановиться вчера вечером.

- Не подходи ко мне! – кричу, закрывая лицо ладонями и пытаясь остановить эти глупые слезы, безостановочно стекающие по моим щекам.

Я чувствую его прикосновения, но теперь каждое из них вместо трепета в груди отражается болью, прожигая меня насквозь.

- Джеймс, прошу, - я вырываюсь из его объятий, отталкивая, - не делай это со мной.

Он опускает руки.

Смотрит на меня так, словно один лишний взгляд причиняет ему слишком много страданий.

Я хочу забыть, что видела фотографии Тео. Я желаю вернуться на несколько минут назад, до того, как это произошло. До того, как я открыла горькую, жгучую правду.

- Ты… - Мичи произносит эти слова с явной неохотой, борясь с собой, - можешь уйти. Навсегда.

Я замираю, не веря в происходящее, не осознавая, что за пару мгновений все может так сильно измениться.

И если бы несколько недель ранее я мечтала о свободе, то теперь…

Я не хотела уходить. Я не хотела покидать его, не желала оставлять Джеймса одного. Особенно после того, как он стал доверять мне. После того, как я его полюбила.

С ним стало уютно, спокойно, но… это один из тех поступков, которые могут перечеркнуть все. Которые могут вернуть былую ненависть к человеку, затмевая остальные эмоции. Другие сильные чувства.

- Навсегда? – я неуверенно смотрю на тело парня, на его руки, запоминая движения пальцев, разглядываю его лицо, сжав губы в тонкую линию.

- Ты свободна, Вив, - шепчет он так, словно вырывает эти слова из груди, будто вместе с ними исчезает часть его души.

- Пообещай, - я стараюсь слабо улыбнуться, чувствуя солоноватый привкус губ, - что я больше никогда тебя не увижу.

Я знаю, ему больно.

Я вижу это по искаженному муками на секунду лицу и попыткам скрыть свои эмоции, по его взволнованному и отчаянному взгляду, заставляющему меня покрыться мурашками, будто от холода.

- Обещаю, - он пытается криво улыбнуться, - тебе вызвать такси? Или я могу сам довезти тебя до… - я чувствую надежду в его последних словах.

Ее не должно быть. Так будет лучше для нас обоих.

- Такси, если не составит труда, - я медленно выхожу из комнаты, продолжая ощущать его взгляд, а затем бегу.

Бегу от себя, от эмоций, переполнивших меня и давших волю слезам. Бегу от предательства, пытаясь убедить себя, что это поможет забыть. Ничего подобного.

Я оглядываю комнату, осознавая, что почти вся одежда, почти все вещи принадлежат Джеймсу. Я принадлежала ему.

«Ты свободна, Вив». Но теперь ты не рада этому.

Я не собираюсь все это брать с собой, и в итоге выхожу из спальни с пустыми руками. Медленно спускаюсь по ступенькам, слыша, как он разговаривает по телефону, вызывая такси.

Понимаю, что не хочу прощаться. Прощания дарят человеку надежду, вселяют в него веру на новую встречу, которой не должно произойти.

Несмотря на все испытания, пройденные вместе с ним, на все эмоции, я не могу больше видеть его. Это… слишком тяжело и больно.

- Машина подъедет через несколько минут, - Джеймс оказывается позади меня, но держится на расстоянии, - хочешь перекусить перед дорогой?

- Нет, спасибо, - не оборачиваясь, обуваюсь, желая, чтобы все это стало ночным кошмаром.

О какой, к черту, еде мы можем говорить, когда все вокруг превратилось в самый настоящий ад?

- Вивиан, я… - я оборачиваюсь, и парень силится что-то мне сказать, приоткрывая рот и пытаясь выговорить хотя бы слово, - мне жаль.

Грустно улыбаюсь, быстро утирая слезы, и в этот момент Мичи прижимает меня к себе, осторожно, неуверенно, но чувственно целуя солоноватые губы, вкладывая в поцелуй все свое отчаяние.

Я хочу остаться с ним. Но я не могу этого сделать. Это… сломает меня.

- Прощай, Вивиан Роуз Грей, - шепчет он тихо, осторожно коснувшись кончиком пальца моего подбородка.

- Прощай, Джеймс Мейсон, - ответив, я открываю дверь, тут же заполняя легкие свежим воздухом.

Неуверенно делаю первый шаг, надеясь, что парень передумает.

Что вновь, как в самом начале, затащит меня обратно. Немного грубо и небрежно, прочитав лекцию о том, что можно, а что нельзя.

Но этого не происходит.

Мы оба сильно изменились, и настоящий Мичи никогда не бросает свои слова и обещания на ветер.

Прождав на пороге несколько минут, почти чувствуя дыхание парня, я вижу машину перед собой и тут же подбегаю к ней, забираясь внутрь.

Не оглядываюсь, боясь, что еще одно пересечение наших глаз убьет меня.

- Сиэтл, - шепчу водителю, закрывая глаза и пытаясь унять эту бурю в груди, поглотившую и потопившую все без остатка.