Перед бурей (СИ)

Он останавливается, словно мои слова задели парня. Мгновенно убирает пальцы с моей поясницы и из волос, и, пользуясь временным замешательством, я отталкиваю его, чувствуя самую странную из всех борьбу за свою жизнь.

Неудивительно, что парень не сдвинулся с места, но, растерявшись, он не успевает схватить меня снова. Зато я хватаю пистолет, вновь нацеливая его на парня.

- Ты чудовище, - шепчу я, а страх пробуждает, заставляя все инстинкты обостриться до предела.

Мичи молчит, хмуро глядя на меня, и я давлю свои слезы, вспоминая все, что связано с парнем и понимая, что плохих моментов было гораздо больше, чем хороших.

- Ты понимаешь, что хотел сейчас сделать? – спрашиваю, утерев пальцами скатывающуюся слезу и держась на безопасном расстоянии от него.

Он ничего не отвечает, словно давая мне высказать все свои эмоции.

- Ты хотел изнасиловать меня, - тихо произношу, а все бабочки внутри, словно под отравляющим газом, одна за другой, падает вниз, умирая мучительной смертью.

- Ты хотел причинить мне боль, не так ли, Джеймс? – сдавленно, - Все твои срывы, это моменты, когда ты испытываешь наслаждение от того, что другой человек страдает?

Он делает шаг назад, вставая прямо под лампу, словно мишень.

- Убей меня, Вивиан, - шепчет он, и я слышу в его словах раскаяние, но оно смешивается с непонятной мне болью.

- Разве тебе не хватает жестокости на своей работе? – шепчу, а все впереди покрывается слабой пеленой от слез.

- Я не буду пытаться избежать пули, - произносит он серьезно, а мои пальцы лишь сильнее дрожат, сжимая пистолет, направленный на его грудь.

Убить его.

Найти ключи от машины и покинуть это место, либо попробовать позвонить Майклу и рассказать все с самого начала. Вернуться в школу, если друг Джеймса поймет меня и сможет отпустить, либо оставаться под его опекой, пока все не уляжется. Вновь повидать Тео, простив его, наконец-то воссоединиться с семьей. Увидеть старых друзей, сдать экзамены и поступить в университет.

И ради всего этого нужно лишь спустить курок.

Одно движение может мгновенно изменить твою жизнь, Вивиан, но разве ты не станешь такой же, как Мичи?

- Стреляй! – почти крича, говорит парень, словно ему не терпится расстаться с жизнью.

- Я не могу так легко убивать людей, как ты! – кричу в ответ, а слезы становятся лишь сильнее, - Я… - я оседаю на пол, но продолжаю держать пистолет наготове, - я не могу.

Джеймс стоит на месте, наклонив голову набок и разглядывая меня, словно я оказалась слишком слабой, чтобы изменить все в лучшую сторону. Будто мне действительно было хорошо находиться в этом хаосе, что окружал со всех сторон.

- Ты настолько слабая, что не можешь сделать одно движение пальцем? – произносит он, словно хочет спровоцировать меня, но такие уловки не действуют.

- Это другое, - выдыхаю, опираясь спиной о прохладную стену и действительно ощущая разрядку.

- Тогда что это, Вив? – спрашивает Мичи, продолжая стоять на месте.

Ответить одним словом из шести букв, начинающимся на «л»? Слабо улыбаюсь, но скорее болезненно, чем от радости.

- Стокгольмский синдром, - отвечаю едва слышно, пересекаясь взглядом с Джеймсом, пытаясь всмотреться в его лицо.

Он не сводит с меня глаз, словно только сейчас до него доходит то, что, мне кажется, стало очевидным уже слишком давно.

- Нет, ты не… - парень теряется, и его ответ вызывает лишь новый приступ боли.

- Я люблю тебя, Джеймс, - шепчу едва слышно, опуская пистолет на пол и, прижав колени к себе, утыкаюсь в них головой, раздавая едва слышные всхлипы.

========== Глава 23. Вопросы ==========

Я продолжаю глупо реветь, сжавшись и дрожа, как осиновый листок, про себя подмечая, что приступы такой слезной истерики в последнее время участились. Ногти пальцев почти впиваются в икры, чтобы уменьшить эту боль, засевшую внутри и медленно копившуюся, нараставшую, словно снежный ком.

От признания легче не стало, а молчание со стороны Мичи уже не напрягало меня, так как результат своих собственных действий и этой подвальной сцены я не видела. Исход предрешен не был, но сейчас мне было все равно на происходящее вокруг.

Чужое прикосновение к голове заставляет вздрогнуть снова.

- Вив, ты не можешь, - шепчет он, а затем резко прижимает меня к себе, что, обхватив его, почти тону в объятиях своего бывшего насильника, чувствуя себя маленькой девочкой, провалившись в темноту и не имея возможности выбраться из нее.

- Еще как могу, - отвечаю, утыкаясь головой в его грудь и продолжая плакать, а легкие поглаживания спины немного, но все же успокаивают.

- Ты понимаешь, кого ты любишь? – спрашивает Джеймс тихо, заставляя меня остановить слезы и поднять на него красные глаза.

- Чудовище, - шепчу тихо, на что парень серьезно кивает, не сводя с моего лица изучающего взгляда.

- Почему ты любишь такого монстра, как я? – он вновь задает вопрос, и я сжимаю губы в тонкую линию, понимая, что не могу ничего сказать.

Разве нельзя, ненавидя, презирая, чувствуя боль внутри от этих раздирающих душу чувств, любить человека?

- Ты хорош в постели, - отвечаю я с лукавой улыбкой.

Пробую, как отец, быстро менять настроение и тему, но чувствую, что получается паршиво, а взгляд Мичи совершенно не меняется.

- Не прокатило? – спрашиваю, кусаю губу, и парень кивает.

- Вивиан, ты не знаешь и половины правды обо мне, - произносит он с грустью в голосе.

- Тогда скажи мне ее, - с тихим всхлипом.

- Давай сыграем в односложные вопросы? – говорит Мичи, слабо улыбнувшись.

- Почему ты держишь меня здесь?

- Это не односложный вопрос, - произносит Джеймс бесстрастно, - пойдем наверх, прошу.

Я киваю, и парень, взяв меня на руки, прижимает к себе, осторожно поднимаясь по лестнице. Так же аккуратно кладет мое уже почти безвольное тело на диван, ставит чайник. Пока тот вскипает, я думаю о сказанных прежде словах, ощущая нервозность и нескончаемую легкую дрожь в пальцах.

Когда парень, заварив чай и с невероятной легкостью неся поднос, ставит его на маленький столик перед диваном, наши взгляды снова пересекаются.

- Как себя чувствуешь? – спрашивает, словно ничего не случилось.

- Неважно, - отвечаю, потянувшись к чашке, и, сжав ее, грею свои пальцы.

- Задавай все, что хочешь знать, но односложными вопросами, - произносит Джеймс, садясь напротив, - твой лимит на сегодня – 15 штук.

Я хмурюсь.

- Мы не говорили о лимите, - произношу недоверчиво, ощущая, как слезы высохли на щеках, немного обжигая.

- Правду стоит выдавать небольшими порциями, - криво улыбаясь, Джеймс хватает печенье, быстро закидывая в рот.

- Это нечестно, - скрестив руки, смотрю на него, щурясь.

Парень пожимает плечами, повернувшись в сторону двери на несколько секунд, а затем повернувшись ко мне.

- Хорошо, я могу компенсировать, для честности, десятью вопросами со своей стороны, - произносит он, взяв еще одну печеньку.

- Не потолстеешь? – слегка язвя, недовольно глядя на Мичи.

- Ты держишь меня в ежовых рукавицах, Вивиан, - я чувствую двусмысленность его слов и вспыхиваю, тут же отпивая чай и стараясь скрыть этот румянец.

Пытаюсь спросить про отца, но однозначные вопросы в голове не вырисовываются. Вздохнув, опускаю взгляд на пол, а затем беру пальцами печенье, но Джеймс выбивает его из моих рук, тут же отнимая и съедая.

- За что? – возмущенно и немного ошарашенно таким быстрым выпадом.

- Для поддержания хорошей формы ты должна чаще бегать и заниматься сексом, - он невозмутимо, словно учитель, продолжает, - но так как ты игнорируешь и то, и другое, приходится принимать жесткие меры. И, между прочим, это был развернутый ответ, так что у тебя остается 12 вопросов.

Я хочу возразить, приоткрывая рот, но понимаю, что, если рискну, нарвусь на вычитание еще большего количества вопросов.

- Сколько у тебя было девушек до меня? – спрашиваю, замечая, как Мичи с удивлением выгнул бровь.