Пусть ему будет стыдно (ЛП)

 — Я не задевала ногой об этот чертов стол! Что-то дотронулось до моей лодыжки, — с раздражением утверждает она.

 Я стараюсь скрыть свой смех от того насколько испугана и зла Кеннеди.

 — Что ты недавно сказала Пейдж? — спрашиваю ее я, продолжая свой путь вокруг массивного стола. — Перестань быть таким ребенком?

 Я не могу уже сдерживаться и фыркаю от смеха.

 — Не заставляй меня сходить с этого кресла и надирать тебе задницу, Лорелей.

 Я снова смеюсь и качаю головой.

 — Здесь никого нет. Думаю, ты просто… БОЖЕ ЖЕ МОЙ, ЧТО ЭТО?!

 Звук напоминает помесь гремучей змеи и причитания умирающего доходяги из-под стола. Я спешно отскакиваю, спотыкаюсь и падаю на задницу. Фонарик выпадает из рук, катится по полу, луч мигает из стороны в сторону по всей комнате, как вспышка света.

 — Я говорила тебе! Говорила, что кто-то коснулся меня! — победно кричит Кеннеди.

 Я продолжаю на заднице отползать как можно дальше назад, подальше от стола.

 — Перестань так радоваться, а вдруг тот, кто под столом пытается нас убить!

 Вдруг комната наполняется ярким светом, я морщусь, моргая.

 — Выключи свет! А если кто-то увидит? — кричит Кеннеди Пейдж, стоящей в дверях.

 Закатив глаза, Пейдж шагает по комнате, опускается на четвереньки и наполовину исчезает под столом. Шипение и стоны становятся громче, когда Пейдж вдруг вытаскивает белый сердитый шар, похожий на кошку.

 — Правда? Я слышала даже наверху, как ты кричала. Соседи, наверное, услышали уже тебя. Свет — это наименьшая твоя проблема, — говорит Пейдж, поднимаясь с кошкой, крепко ухватив ее за загривок.

 Поднявшись на ноги, я подхожу к ней.

 — Ой, бедняжка. Ты одна в этом доме всю неделю. У нее все еще засохшая кровь на лапах.

 Кошка отвечает на мое беспокойство шипением с такой силой, что даже плюется.

 — Пока вы, две идиотки пребывали в ужасе от кошки, я нашла кое-какие интересные письма в комнате Ричарда, — говорит нам Пейдж, протягивая мне кошку и нагибаясь, чтобы забрать с пола бумаги.

 Кошка смотрит на меня большими, грустными глазами и я чувствую своеобразную связь с ней, она начинает низко урчать и снова шипит.

 Кеннеди слезает со стула и поворачивается, показывая рукой на кошку.

 Подняв руки вверх, качает отрицательно головой.

 — О нет. Даже не думай об этом. Эта кошка засранка.

 Кошка шипит и пытается вырваться из моих рук к Кеннеди. Я крепче держу ее, пытаясь удержать ее, чтобы она не бросилась царапать лицо Кеннеди.

 — Не называй ее так, — шепчу я. — Скорее всего, она пребывает в шоке, что убийство ее хозяина произошло прямо у нее на глазах.

 Я удерживаю ее одной рукой, второй пытаясь успокоить, почесав за ушами.

 Кеннеди делает шаг вперед и внимательно смотрит на кошку.

 — Сейчас уже не такая крутая, да?

 Кошка опять шипит, и я отворачиваюсь от Кеннеди, так по крайней мере ее никто не будет дразнить.

 — Так какие письма ты нашла в комнате Ричарда? — спрашиваю я Пейдж.

 Она протягивает бумажки, Кеннеди просматривает их.

 — Ну и ну. Похоже адвокат Ричарда пытался его шантажировать, — говорит Кеннеди с улыбкой. — Месяц назад он послал Ричарду электронное письмо, сообщив, что если Ричард не заплатит ему четверть миллиона долларов, он расскажет все, что знает.

 — А не сказано, что он имеет ввиду? — спрашиваю я.

 Кеннеди листает страницы.

 — Неа. Здесь повторяется одно и тоже, но Ричард в основном говорит ему отвалить.

 Кеннеди протягивает мне письма, и когда я вижу имя и адрес электронной почты в верхнем углу страницы, мой рот раскрывается.

 — О, Боже мой. Я знаю этого парня. Я училась с ним в юридической школе.

 Майлс Харпер. Он был в выпускном классе, и мы пересекались пару раз с ним на занятиях. Он был идиотом тогда, и несколько раз я видела его на общественных мероприятиях, уже когда учились на юрфаке, могу сказать одно — он не изменился.

 — Ну, значит, заставить его рассказать тебе все — это просто твоя удача, — говорит мне Пейдж с улыбкой.

 — Пейдж, почему на тебе блестящие серебряные туфли? — вдруг спрашивает Кеннеди.

 Я смотрю на ноги Пейдж и, конечно же, черные сапоги, в которых она пришла, сейчас заменены на четырехдюймовые шпильки, покрытые кристаллами.

 — Ты правда думаешь, что я найдя гардероб бывшей жены миллиардера не примерила бы шпильки? Я не могу поверить, что она оставила их.

 Пейдж выставляет свою ногу и свет просто переливается и искрится от ее туфель.

 — Верни, — предупреждает Кеннеди.

 Пейдж переминается с ноги на ногу на шпильках.

 — Но ей они даже не нужны! И у нее шесть пар просто потрясающей обуви здесь. Они из летней коллекции Даниэля Мичетти 2010 году. Это кристаллы Сваровски!

 — Ты что, говоришь по-русски? — жалуется Кеннеди. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

 Кошка шипит на Кеннеди.

 — О, заткнись чертовая кошка. Верни обратно обувь и валим отсюда.

 Кеннеди хватает мой фонарик с пола и смотрит на Пейдж, когда та выходит из комнаты, чтобы вернуть обратно обувь. Кеннеди останавливается в дверном проеме и оглядывается на меня, вопросительно приподнимая бровь.

 Я делаю вид, что не понимаю ее вопроса, и продолжаю гладить кошку по голове. Наконец, она всплескивает руками.

 — Ах, ты должно быть шутишь?

 Я выхожу из себя.

 — Я не могу оставить ее здесь. Она грязная, голодная и совершенно одна.

 Кеннеди качает головой и вздыхает.

 — Хорошо. Но если эта тварь сделает что-то мне, поскольку так смотрит на меня, по дороге домой, я открою дверь и вытолкаю вас обоих на полосу встречного движения.

Глава 5

 Прошло несколько дней как мы вернулись домой, после обыска в доме Ричарда, я кормила Снежок тунцом из банки и пыталась помыть ее в ванне. До сих пор царапины, покрывают мои руки, и мокрая кошка не выходила из-под моей кровати целый день. Даже высохнув, она часто скрывается от меня под кроватью, шипя и даже рыча всю ночь, вернее сказать каждую ночь.

 Теперь мне кажется, что имя Снежок не очень ей подходит.

 Между расследованием по делу Ричарда Ковингтона и попытками уговорить кошку вылезти из-под моей кровати, при этом не получив новые царапины, я просматривала альбом выпускников с Майлсом Харпером. Оказывается, он работает в одной из фирм моего отца. Поскольку я буду ужинать с родителями в эти выходные, решила подождать, по расспрашивать их, перед тем, как говорить с ним.

 В то же время, я пришла к выводу, что можно также поговорить и с другими подозреваемыми. По большей части, Ричард Ковингтон вел довольно обычную жизнь. Он вырос в обеспеченной семье, относящейся к высшему классу, у него не было ни братьев, ни сестер, и уже не было родственников. Он отправился в школу, чтобы стать врачом, изобрел новый тип катетера для сердца и заработал на этом миллиарды. Несколько лет назад встретил свою будущую жену, произнося речь в своей альма-матер. Она была студенткой, конечно же. Зачем пятидесяти пятилетнему миллиардеру жениться на ком-то своего возраста?

 Согласно проведенному расследованию, он был честным, кроме того меценат, жертвующий средства во многие благотворительные фонды. Единственным его недостатком было пристрастие к порно, так говорилось на странице Facebook его бывшей жены. Большинство ее сообщений было именно об этом, с тех пор как они разошлись: «Я боролась с этим так долго, но пришло, наконец, время поговорить начистоту. Ричард и я разошлись из-за его пристрастия к порно».

 Я так рада, что не сторонница Facebook. Считаю ужасным, трясти своим грязном бельем на весь мир. От ее заявления у меня только усиливаются подозрения на ее счет.

 Поскольку я не хочу открывать свое настоящее имя, чтобы никто не знал, чем я занимаюсь, я использую фальшивое имя, чтобы задавать вопросы. Мне кажется, что его бывшая может быть неплохим началом.

 — Здравствуйте, миссис Ковингтон, я Лори Вагнер. Мы говорили по телефону?