Горький лимонад (ЛП)

Несколько ночей Джегз останавливался здесь, а я держалась на расстоянии от него и его заигрывающих взглядов. Бабник — в этом весь он. Конечно, я не принимаю все это близко к сердцу.

— Кэли! — возмущаюсь я, потому что не так уж она и не права.

Упс. Мой голос, должно быть, прозвучал слишком громко, потому что дверь спальни Кэли резко открывается, и из нее появляется полуголый, полусонный и немного помятый Танго. — Здесь все в порядке, леди?

Боже мой, это... его... штука... о, Боже.

— Кэли, — зажмуриваясь, я указываю на шорты Танго и пячусь задом в сторону своей спальни.

— Это называется эрекция, Саша. Здесь нечего стыдиться. Будь ты на моем месте, то ощущала бы гордость, — кричит Кэли мне вслед. — Верно, детка?

Непосредственно перед тем, как хлопнуть дверью, я наблюдаю, как она прыгает в объятия Танго, дико целуя его, словно они не виделись несколько месяцев. Как? Почему? Кто ведет себя так после нескольких лет совместной жизни?

Чувствую себя обиженной, разгоряченной и раскрасневшейся, отчего мне хочется залезть под кровать и никуда сегодня не выходить. Затем я снова слышу голос Кэли:

— Я шучу, Саша! Отчасти. Я со-жа-лею!!! — должно быть, она кричит в щель моей двери, потому что ее громко и отчетливо слышно, но я ни за что не вернусь туда.

— Мы должны закалить эту девчонку , — слышу я слова Танго, а затем дверь их спальни закрывается.

Когда тишина снова наполняет воздух, я успокаиваю свое дыхание и пытаюсь расслабиться после этой ужасно унизительной сцены. Как им не стыдно вести себя подобным образом? Похоже, их не волнует, что я могу видеть и слышать все, что они делают. Ну, не все, слава Богу.

Я сажусь на край кровати, свесив голову, почти касаясь подбородком груди. Мне нужно привести свою жизнь в порядок, но ничего не получится, если я так и буду здесь сидеть.

Будь ты проклят, Лэндон. Заставил меня влюбиться в тебя. Ты меня дурачил. Почему ты обманул меня, заставив верить, что ты хороший человек? Даже не уверена, осознаю ли я, что произошло между мной и Лэндоном. Все еще не могу этого осознать. В чем я уверена, так это в том, что он опасен, и мне нужно его сторониться. Кэли всегда предупреждала меня: из-за того, что я связана с ней и ее семьей, мужчины, в конечном счете, могут пытаться соблазнить меня, чтобы приблизиться к ней и к тайнам ее скрывающегося отца — бывшего сотрудника ЦРУ. Не знаю, что это за секреты, да и знать не хочу, но не думаю, что Кэли права и все люди просто используют меня, чтобы приблизиться к ней и ее отцу. От этой мысли мне становится плохо. Всю прошлую неделю я была сама не своя, и мне не становится легче или лучше. Я жила в этом прекрасном безопасном пузыре всю свою жизнь, а кто-то просто взял огромную булавку и проткнул его. Теперь я чувствую себя абсолютно беспомощной и хочу знать мотивы каждого, кто меня окружает. Кто еще хочет причинить мне боль?

Но я не могу об этом думать. Я должна двигаться вперед. И продолжаю себя в этом убеждать.

Выбросив из головы последние пять минут своей жизни, я понимаю, что у меня нет гладильной доски, чтобы воспользоваться этим миленьким утюгом, но мне совершенно точно не хочется возвращаться в этот коридор. Ныряю под кровать в поисках розетки, чтобы подключить утюг, и обнаруживаю одну на расстоянии вытянутой руки. Пытаюсь протиснуться и дотянуться до нее на ощупь. Ну, давай, чертова штуковина. Скребя вилкой утюга по стене, я, наконец, нахожу небольшое отверстие и пытаюсь воткнуть в него штепсель, но стена снова начинает трястись. Дайте мне перерыв! Никто не может заниматься этим столько раз в день. Находясь так близко к стене, я, к сожалению, слышу звуки гораздо отчетливее, чем раньше.

— О, да, детка, сожми сильнее. Жестче, Кэли, жестче! — стонет Танго.

— Нет, я… сделай это, ты знаешь, прямо сейчас, — стонет она. — Да, Боже, да, да! Я так люблю тебя, детка.

Перестав пытаться попасть вилкой в розетку, я дергаюсь назад и ударяюсь головой об кровать. Взвизгнув от боли, я полностью выползаю из-под кровати и, побежденная, падаю на задницу. Помимо этого, моя задница падает на что-то твердое, и это не пол. Что теперь? Я смотрю вверх и обнаруживаю Джегза, стоящего... ну, вроде как, частично подо мной. Что он здесь делает?

— Похоже, что тебе больно, — говорит он, хватая меня под локоть и поднимая, чтобы освободить свои ноги от моего веса.

— Ты, — это все, что я могу ему сказать. Каким-то образом мы оба оказались здесь, в этом доме в одно и то же время по двум очень разным причинам. И теперь мы, видимо, друзья. Или он так думает. И Кэли думает. И, наверное, Танго тоже. Это какая-то подстава?

— Тебе сегодня снова надо спасать жизнь? О скольких еще парнях-психопатах я должен знать? Ты решила спрятаться вон там, под кроватью? — спрашивает он с милой улыбкой, отчего я начинаю чувствовать себя еще более неловко. Я никогда не встречала Джегза до инцидента с Лэндоном. Даже не слышала, чтобы Кэли или Танго упоминали его имя. Если честно, я даже не знаю, откуда он вдруг появился. Однако, Джегз был там, помогая Танго устранить Лэндона из моей жизни, когда все вышло из-под контроля, ведь Лэндон силой увез меня в поле, где собирался или пытать, или... не знаю, что еще у него было на уме, но догадки по-прежнему преследуют меня. Кто так делает? Услышав, как Лэндон в борьбе с Танго и Джегзом признался, что ему обещали деньги за меня, я поняла, какой была тупоголовой дурочкой, решив, что он ведет меня в центр поля, чтобы сделать предложение. Я была «немного» неправа. Как случилось, что всего за три часа до этого мы вместе готовили завтрак и кидались мукой друг в друга? Несмотря ни на что, я благодарна Танго и думаю, что Джегз подоспел вовремя. Особенно прямо сейчас, поскольку в моей жизни теперь появился абсолютно новый самопровозглашенный герой. Тьфу.

— Спасибо, но, кажется, сегодня я прекрасно справляюсь самостоятельно, — говорю я, освобождаясь из его хватки. — Плюс, я думала, что ты уехал. Ты говорил, что направился в Бостон, а это не Бостон, — бормочу я.

— Я действительно уезжал, — говорит он, делая шаг назад и складывая большие, мускулистые руки на своей широкой груди. Боже, один его бицепс, наверное, больше, чем самая широкая часть моего бедра. Помимо этого, он возвышается надо мной как минимум сантиметров на тридцать, может, даже и больше. И, в довершение всего, его кожа покрыта чернилами, не оставляя ни грамма нетронутой плоти от ключицы до запястья. Этот человек — ходячая татуировка. Мне потребуется много времени, чтобы рассмотреть каждое из запечатленных на его теле изображений. Может быть, поэтому он и сделал это, чтобы девушки смотрели на него подольше. Я не из тех девушек, правда, мистер. Неа, я… это что, голая женщина, висящая на шесте? О, Боже, нет, я больше не смотрю.

— Я просто решил не возвращаться в Бостон. С тобой все в порядке?

— Не уверена, — говорю я, смотря сквозь него и теряясь в своих собственных мыслях. О его татуировках и загорелых мышцах.

— Ты в порядке? — спрашивает он. — Ты довольно сильно ударилась головой.

— Я в порядке, — отвечаю я. — Дело в том, что они... — я указываю на стену — стену любви Кэли и Танго, которая разделяла меня с ними прошлой ночью.

— Они трахаются, как кролики, я знаю, — смеется он. — Повезло засранцам. Если это не любовь, тогда я не знаю, что это.

— Прошу прощения? — резко прерываю я.

— Извини, где мои манеры? Мама говорила, что нельзя ругаться в присутствии южной красавицы, если я когда-нибудь встречусь с одной. И вот я в присутствии южной красавицы, а ругаюсь, как матрос.

— Подожди, — прерываю я его. — Во-первых, я из Техаса, но я не южная красавица. Во-вторых, Кэли сказала мне, что ты служил в ВМС, поэтому…

— Ах, ты поймала меня. Я ругаюсь, как матрос, потому что, — говорит он, прикрывая ладонью рот, — я был им, — заявляет он и подмигивает мне с кривой ухмылочкой.

— Ничего себе, — потрясенно говорю я, растягивая слова. — Так ты что, жил на лодке в течение длительного времени? — знаю, что веду себя, как дура, но просто хочу его проучить. Этого парня надо слегка осадить.