Том, Дик и Дебби Харри

— Что? — Гарри перевернулся на бок и прищурился на бутылку шампанского, пытаясь понять, осталось ли там что-нибудь. Похоже, Бронте допила все до последней капли.

— Сначала мне стала являться Ангел и намекать на приближающуюся смерть. А потом Бернард Болтон, тот самый, который с духами общается, чуть было меня не переехал, но в последнюю минуту Ангел оттолкнула меня в сторону. А потом, когда я поняла, что не умру, я ушла с работы и пустилась на поиски смысла жизни. Я понятно объясняю?

— Не очень, — признался Гарри, подперев подбородок рукой. — Но я приблизительно представляю. И про Ангела понимаю.

— Правда?

— Я вообще в такие вещи верю.

— Ну да, — Бронте вздохнула, — у тебя же роман с ведьмой был.

— Нет, — поправил ее Гарри, — это у Пиппин был роман. У моей барабанщицы. А я был одним из углов любовного «Тоблерона». Согласись, как приятно, когда и ты понимаешь и тебя понимают. — Гарри почувствовал, что его разморило от жары и шампанского. — Даже если несешь полную чушь.

— Да, — кивнула Бронте с улыбкой, — я тебя понимаю — про то, что все понимают.

Тепло разливалось по телу, и Бронте раздумывала, не прикорнуть ли ей под деревом. Но тогда был риск проснуться с солнечными ожогами и ногами в клеточку.

— Так ты по-прежнему переживаешь из-за возраста? — сонно спросил Гарри.

— Только из-за седины. Я как раз об этом в самолете думала. Дальше тянуть некуда.

— Может, сделать из тебя блондинку? — оживился Гарри. — Тебе пойдет.

— Думаешь? — спросила Бронте, выпрямляясь.

— У меня даже краска в ванной есть, — предложил он. — Если хочешь, могу пожертвовать.

— Ты что, хочешь сказать, что просто берешь тюбик и выдавливаешь его на голову?

— Да это же просто. — Гарри тоже сел и посмотрел на нее. — Я и раньше так делал. Главное, знать итальянский. Понимаешь, краска совсем дешевая, доллар за упаковку. Из Саламанки. Итальянская. И инструкция такая же — лазанья, лазанья, лазанья. Ну вот…

— Итальянская блондинистость — это, должно быть, очень сексуально, — задумчиво произнесла Бронте. — Как та красотка из «Сладкой жизни».

— О да! — Гарри даже вздохнул, припомнив вампиршу Аниту Экберг [44] из фильма.

— Говоришь, абсолютно безопасно?

— Я однажды на Пиппин испробовал — и все нормально.

— Ладно, — махнула рукой Бронте. — Красимся.

Ну вот опять, подумал Гарри, пять секунд — и пожалуйста, решение принято.

— Знаешь, я тобой восхищаюсь, — произнес он, наблюдая, как она поднимается с земли.

— Чем это?

— Твоей решительностью. Сказано — сделано.

— Грациа, грациа! — ответила Бронте на самом ужасающем итальянском, который ему приходилось когда-либо слышать.

— Блондинкой ты будешь неотразимой, — сказал Гарри, глядя на нее, — уж поверь мне.

— Как ни странно, — ответила Бронте, следуя за ним во флигель, — верю.

На другом конце города Том в это время спускался к Лилейной заводи. До пляжа было далеко, к тому же чистая проточная вода привлекала его намного больше. Он приехал на девятичасовом автобусе — в Комптон ходило всего два автобуса, утром и вечером, — и сейчас у него оставался целый день до праздника. «Если я вообще пойду», — подумал он.

Ричард специально ему позвонил и пригласил — Тому потом даже удалось вполне сносно побеседовать с Сарой, — но, приехав в Комптон, он вынужден был признать, что ему совершенно не хочется присутствовать на торжестве. У него даже подарка нет.

Ему так и не удалось узнать, что же все-таки произошло на дне рождения Ричарда, но интуиция подсказывала, что скандал имел к нему самое непосредственное отношение. Из Гарри было слова не вытянуть, звонить Ричарду или Саре с расспросами не очень-то хотелось, так что пришлось просто-напросто выкинуть это из головы. Правда, уже три ночи подряд его мучила бессонница.

Чтобы отвлечься, Том стал любоваться пейзажем. Он скучал по Комптону. Работа в парке была тихой и спокойной, а присутствие Перситы превращало ее в нечто большее, чем нудный труд, но что могло сравниться с настоящими оврагами или купанием в дикой заводи?

Интересно, была ли здесь Сара после того раза? Скорее всего, нет. Ему хотелось, чтобы сегодняшнее купание стало для него чем-то вроде душевного очищения.

Услышав шум в кустах, он обернулся. Может, жара выгнала кенгуру к воде? Но вместо кенгуру он увидел небольшого пса.

— Мерлин! — обрадовался Том.

— Привет, — окликнула его Анни, выходя из-за деревьев.

— Привет. — У Тома перехватило дыхание. За Анни шел седой мужчина с рюкзаком за плечами. В руках он держал большую бутылку с водой.

— Познакомься, это мой друг, — Анни кивнула на него. — Показываю ему наши места.

— Здравствуйте, — произнес седой с американским акцентом. — Алек.

Том представился и пожал руку.

— Воды не хочешь? — Алек протянул ему бутылку.

Том с благодарностью сделал пару глотков и передал бутылку Анни.

— Говорят, до сорока поднимется, — сказала Анни, наблюдая, как Мерлин вытанцовывает вокруг эвкалипта в поисках кроликов.

Том покачал головой:

— Да, такая жара не для меня.

Судя по мокрым волосам, Анни и Алек возвращались с заводи.

— Мы тут такой шалаш на дереве отыскали! — алек махнул рукой в сторону шалаша.

— Да, — Том натянуто улыбнулся, — шалаш что надо.

— Ну ладно. — Анни протянула бутылку Алеку. — Заходи как — нибудь… — И пошутила: —Когда волосы отрастут.

— Обязательно, — пообещал Том, зная, что пройдет не один месяц, прежде чем он на это решится.

— Ну пока, — махнул рукой Алек, и они двинулись по тропе. Мерлин бежал перед ними.

У Тома подкашивались ноги после этой короткой встречи, но он продолжал идти. Главное, добраться до заводи, уговаривал он себя. А там можно будет присесть, перевести дух и во всем разобраться.

Анни выглядела постаревшей, но в то же время и посвежевшей, — наверное, потому, что теперь счастлива, подумал он, проклиная себя.

Было в ней что-то новое, — может, то, что позволила американцу взять себя под руку? В былые времена, когда Том ходил с ней к Лилейной заводи, она категорически отказывалась принимать его помощь, упрямо продираясь сквозь кусты.

Все насмарку. Он приехал сюда, чтобы обрести душевный покой, даже твердость, а сейчас решимость как ветром сдуло. Может, просто уехать обратно в Хобарт — глядишь, с попуткой повезет?.. А Ричарду и Саре позвонить и сказать, что заболел.

Провожая взглядом черного какаду, Том увидел, как попугай опустился на молодое деревце акации и громким криком позвал самку. Красивая акация — Персите бы понравилась. Он дотянулся до дерева, ловко срезал ветку и сунул ее под мышку. Персита давно хотела посадить в парке какие-нибудь австралийские деревья — обрадуется, наверное.

— Я ей позвоню, — сказал он паре черных какаду, пересмеивающихся на вершине дерева. — Не верите? Вот увидите, позвоню.

Внезапно Том осознал, что ему еще никогда ничего так не хотелось. У подножия горы была телефонная будка — та самая, из которой он часто ночами звонил Саре. Если поспешить, он еще успеет застать Перситу дома. А то упорхнет куда-нибудь на весь день. И может быть — может быть, — она даже согласится пойти с ним в гости…

Ричард с Сарой наконец добрались до пляжа — еще одного излюбленного местечка черных какаду.

— Ты только посмотри на стоянку, — вздохнул Ричард. — Битком.

— И это ты называешь битком? В Англии стоянку сочли бы пустой — всего-то около дюжины машин и пара мотоциклов.

— Ах да, я и забыл, — засмеялся Ричард, — ты же у нас иностранка.

Сара поцеловала его, открыла бардачок и пошарила там в поисках защитного крема от загара.

— Ой, — потрясла она флакон, — по-моему, у нас закончился крем.

— Ничего, мы быстро. Искупаемся — и назад. Не обгорим.

— Быстрый юбилейный заплыв, — согласилась Сара.

— У нас еще тьма времени до вечера останется. По-моему, мама что-то говорила про надувание шариков в пабе.