Держа океан (ЛП)

Забавно, но теперь ситуация виделась под другим углом. Я взглянул на доктора Норта, желая рассказать, о чем думаю, но не смог сформулировать. Даже в моей голове это едва преобразовалось в осознанную мысль. В странное маленькое сокровище, в искру, ведущую меня сквозь туман: Эммет не хотел меня исправить. Он не осуждал, а наоборот, хотел помочь. Они с Дэвидом, Салли, Тэмми, доктором Нортом и Вашингтонами желали мне добиться успеха, а не вылечить.

В течении пары минут я очень ярко это чувствовал, и это чувство дарило уверенность в себе, но потом в душу снова закрались сомнения, и свет уверенности погас.

Доктор Норт мягко улыбнулся, скорее всего, понимая, что творится в моей голове.

— Иногда очень трудно отказаться от привычки полагать, что все окружающее тебе дано для испытания, что ты являешься проблемой для близких людей. Трудно поверить в то, что эти люди находятся рядом, потому что любят тебя.

Кровь прилила к моим щекам, и я почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я не хочу не доверять Эммету, Дэвиду или вам.

— Понимаешь, я думаю, главное не в том, чтобы научиться доверять другим, а в том, чтобы научиться доверять себе. Ты говоришь, что хочешь побороть свой страх, и это повод гордиться собой. То, что вы задумали с Дэвидом — великолепно. Ведь всего за пару месяцев вашей дружбы ты превзошел сам себя. Тебе не нужно конкурировать с другими людьми и бояться не оправдать их ожидания. Ты, в первую очередь, должен стремиться к жизни, которая тебя удовлетворяет. Ведь не каждый сталкивается с такой же ежедневной борьбой с самим собой.

От его слов в моей голове сквозь вездесущий туман стали пробиваться лучи света. Я глубоко и медленно вздохнул, чувствуя, как моя решимость укрепилась и пустила корни. В этот раз, взглянув на доктора, поднял брови уже я.

— Таким образом, я не должен расстраиваться, даже если провалюсь в своих попытках чего-то добиться, потому что мои попытки — это уже победа? И это не глупо, и не вызывает жалость, несмотря на то, что другие люди сталкиваются с этим ежедневно?

— Ты — это ты, а не другие люди. Поверь мне, очень многие люди сникли бы перед проблемами, с которыми тебе пришлось столкнуться, если бы твои депрессия и тревога были так же видны, как и инвалидность Дэвида. — Он выпрямил ноги и подался вперед. — Я знаю тебя, Джереми Сэмсон. Я не вижу всего этого, но знаю больше многих, и я впечатлен!

Вскоре наш сеанс закончился, и, что было самым забавным, несмотря на то, что мы так и не наметили какой-нибудь план, я еще никогда не был так готов, как сейчас.

Свою первую вылазку в кафе мы решили предпринять в дождливое ноябрьское воскресное утро. Эммет и Дэвид, как всегда, были рядом со мной, а Салли предложила подбросить нас до кафе на фургоне, из которого кресло Дэвида можно было легко подвезти к пандусу. Моя цель состояла в том, чтобы зайти в кафе и заказать кофе.

— Раньше я часто ходил в «Старбакс», — вспомнил я.

— Правильно, — ответила Салли. — Но в первый раз мы хотим гарантированно получить положительный результат! — Она погладила мое плечо. — Идем, дорогой. Хочу кофе.

Я чувствовал себя немного глупо, надевая наушники, чтобы пройти несколько метров от дверей до прилавка. Дэвиду было бы не комфортно передвигаться по этому кафе в своем инвалидном кресле: стулья и столы были расположены слишком близко друг к другу, поэтому со мной пошел Эммет.

Когда бариста улыбнулся и спросил, что я хочу заказать, я снял наушники.

— Большой ванильный латте с обезжиренным молоком, пожалуйста. — Я протянул ей карточку Салли, а затем, когда девушка провела ею по считывающему устройству, убрал пластик обратно в карман.

Ожидая кофе, я снова вставил в уши наушники, а Эммет стоял в дальнем конце прилавка

Я не стал слушать «Happy», заменил ее на «Welcome Home, son»³³ и поставил на повтор. Это казалось мне правильным. Все прошло хорошо, несмотря на то, что я и раньше заказывал себе кофе. Друзья зааплодировали, когда мы с Эмметом вернулись в фургон.

— Мы сходим сюда еще завтра утром, перед занятиями Эммета, — заявил Дэвид.

Я нахмурился.

— Это я уж точно смогу повторить. Может, перейдем к чему-то посложнее.

— Не торопись. Все будет, но постепенно. — Взгляд Эммета был сосредоточен на какой-то точке выше меня, но он улыбался. — Сегодня ты справился. Наслаждайся.

Хоть я и думал, что меня жалеют, они продолжали сыпать комплиментами, и, признаюсь, это было приятно.

На следующее утро мы повторили наш поход. Я хотел пройти по магазину, но Эммет вспомнил, в каком отделе мне стало плохо и предложил:

— Давай пройдем до конца первого прохода? Дойдем до отдела с мужским нижним бельем и развернемся.

Я занервничал, когда мы проходили мимо отдела с женским ночным бельем, хотя это было всего на полпути к нашей цели. Видя мое тяжелое дыхание, Дэвид подтолкнул Эммета, чтобы тот взял меня за руку. Эммет протянул мне ладонь, попросив смотреть вперед и слушать музыку. Кивнув, я посмотрел вперед на табличку с указанием нужного нам отдела и растворился в музыке. В наушниках играла та же самая песня, что и вчера. Когда я дошел до отдела с нижним мужским бельем, мое дыхание снова стало быстрым и тяжелым. Я попробовал применить на практике один шаг из стратегии и подумать о чем-нибудь другом (в основном, как бы не потерять сознание). Салли настояла на том, чтобы присесть на корточки и посидеть пару минут с закрытыми глазами. Я постарался оставаться в этом отделе как можно дольше, но, в конце концов, подал всем знак, что пора идти. Я был рад смотаться оттуда ко всем чертям. Когда мы добрались до фургона, все приободрились, а я чувствовал себя, будто побывал в мясорубке.

— Ты молодец! — воскликнула Салли. — Не раскис, был спокоен и выполнил все, что запланировал. Это огромный прогресс! Думаю, ты заслужил мороженое!

Мы пошли к стоящей недалеко от нас машине «Молочная королева» и заказали все, что хотели. Дэвид взял солодовый напиток, мы закрепили его на специальной подставке, которая привязывалась к запястью, чтобы не разлить то, что он пьет. Дэвид улыбнулся, когда увидел, что я верчу свое мороженое в руках, слишком потрясенный для того, чтобы есть.

— Это было круто, дружище! Дай себе пару дней, чтобы восстановиться и попробуем еще раз.

Именно так мы и сделали. Пробовали снова. И снова. И снова. Каждый раз Эммет, Дэвид, Салли или Тэмми были со мной. Мы ходили в отдел с мужским бельем четыре раза, пока я не смог ходить туда так же легко, как заказывать себе кофе, и каждый раз, даже если не было паники, мы ели мороженое, и я слушал одну и ту же песню.

— Мне по-прежнему кажется, что тебе стоит послушать Фарелла, — сказал Дэвид, когда мы однажды возвращались на автобусе из кампуса домой.

— Хочу послушать его в момент моего триумфа, — признался я.

Он ухмыльнулся.

— Мне нравится, что ты думаешь о своем триумфе.

Об успехе думалось нелегко, но Эммет прав, и когда-нибудь я дойду и до отдела почтовых открыток. Эммет оставался неизменно спокойным при каждой моей попытке, а я нервничал.

— Думаю, тебе нужно выбрать другую песню и все-таки надеть солнцезащитные очки.

— Прости, я продолжаю все портить, — сказал я.

Эммет стал качаться, сидя на диване, рядом со мной.

— Ты ничего не портишь. Ты испытываешь свои возможности. Ты же пробуешь использовать стратегию доктора Норта?

Иногда мне казалось, что я зря рассказал об этой стратегии, потому что теперь Эммет постоянно спрашивал о моих попытках ее применения.

— Да. Пробую.

— Ты должен надеяться на лучшее и не расстраиваться, если все идет не так идеально. Но все равно, думаю, тебе стоит сменить песню.

Той ночью мы с Эмметом пытались найти еще одну песню, чтобы я мог слушать ее во время вылазок в магазины. После того, как мы прослушали сотни популярных композиций, Эммет решил показать мне певца, который ему нравится на «Спотифай»³⁴.

— Это Дерек Паравичини, — сообщил Эммет. — У него аутизм, как и у меня, а еще глубокая умственная отсталость, но он один из величайших музыкантов современности. Дерек слеп от рождения, но это не мешает ему распознавать двадцать нот в аккорде и играть на фортепиано подобно Богу. — Он протянул мне наушники. — Послушай эту мелодию.