Чуть не треснуло очко!

– Антон, я не хотел, я виноват, прости, я был пьян.

– Не хотел?! А кто тряс вчера передо мной своей дубиной с шарами и орал, что раз нет бабы, то отжмакаешь меня? Кто? И ещё кто мне хотел ещё на Кавказе слить молоко промеж булок? А?

– Антон, что ты говоришь? Да ещё так громко.

– Видно ты забыл, что и как говорил вчера ты. Или, ты думаешь, что ничего не было?

– Было, – Вадим виновато вздохнул.

Повисло молчание.

– Ну и что теперь нам делать? – после паузы продолжил он.

– Не знаю, – грубо отрезал Антон.

– Ну, если хочешь, отшлифуй меня.

Антон оторопело уставился на Вадима.

– Что?

– Я говорю, возьми меня в свои руки и строго накажи, может тогда тебе станет легче, – Вадим посмотрел на Антона.

– Ну конечно, – язвительно отозвался Антон, – прям сейчас разбегусь.

– Я серьёзно.

Антон удивлённо смотрел на Вадима, а тот говорил действительно серьёзно, и не прятал взгляд.

– Что-то здесь не так, – заподозрил неладное Антон.

– Знаешь, Антон, я кое-что должен тебе рассказать. У меня давно никого не было, ни женщины, ни мужчины. Не удивляйся. Видишь ли, очень давно, когда мне было восемнадцать лет, у меня был друг, ещё перед твоей мамой, с которой я познакомился уже после него. Так получилось, что несколько раз мы с ним спали вместе. Я даже не знаю, как это произошло, но это было. Потом, правда, наши пути разошлись, и я никогда больше не спал с мужчиной, а то что произошло вчера, то ты должен меня понять и, если сможешь, простить, я был пьян, после того как я, ну, в общем, тебя перепутал с женщиной, я вдруг испытал настоящее блаженство. И я понял, что ты мне нужен не только как сын, пусть и не родной, но и как партнёр для хорошего жмака. Понимаешь? Мне очень одиноко, правда. Тем более что ты сам такой!

– Не знаю, у меня есть мужчина, которого я люблю, – после долгого молчания ответил Антон.

– Я вчера, наверное, сделал тебе больно. Но я обещаю быть осторожным.

– А ты уверен, что я уже согласился?

– Но ведь это так!

– Но ведь ты ж для меня родной человек, который меня воспитывал, пусть это и было давно! Это же пипец!

– Об этом никто не узнает. Это будет нашим маленьким секретом.

– Ну и как ты себе это представляешь? – после минутного колебания вновь спросил Антон.

– Ну, наверное, нужно пойти в зал, или в мою комнату, или в твою, затем раздеться, ну а потом как получится.

– Что, прямо сейчас?

– Если ты сейчас не хочешь, то, конечно, можно и потом, – заволновался Вадим.

Антон глянул на Вадима, тот стоял подавленный, растерянный и смотрел на него с надеждой. И Антон сдался, а чего откладывать, если это всё равно случится. Антон решительно направился в комнату, Вадим с радостью вошёл следом. Антон задёрнул шторы и повернулся к Вадиму и ехидно спросил. – Начинаем?!

Вадим первым снял рубашку, расстегнул ремень, прошуршал молнией на брюках, снял их и нерешительно уставился на Антона. Антон тем временем тоже скинул с себя рубашку, брюки, и, оставшись в одних трусах, сидел на кровати, снимая носки. Он взглянул на Вадима, тот стоял перед ним в семейных трусах и носках и не сдержал улыбки.

Вадим вопросительно смотрел на него:

– Что-то не так?

– Нет, нет, Вадик, всё нормально. Просто, может, ты снимешь хотя бы носки?

Вадим, задрав сначала одну ногу, потом другую, торопливо стянул носки, а потом, покраснев, решительно рванул с себя трусы. Антон даже немного растерялся. Вроде, понятно, чем они собирались сейчас заняться, но всё-таки как-то неожиданно снова видеть перед собой Вадима без лишней одежды. Антон обратил внимание, что предмет Вадима весь сжался и являл собой жалкое зрелище: в зарослях курчавого тёмного газончика едва можно было различить висящий поверх тугих шаров миниатюрный предмет Вадима. Антон торопливо стащил с себя трусы и глянул вниз: его инструмент тоже не выглядел впечатляюще. «Вот что значит яблоко от яблони, – подумал Антон, – странно, почему раньше мой инструмент не казался мне маленьким?» Закончив сравнивать, сокровенные для каждого мужчины, предметы, Антон вопросительно глянул на Вадима, но ничего не сказал. Только тело его вдруг охватил мелкий озноб. Вадим, молча, рассматривал, не скрывая этого, бренное тело Антона. Антон тоже рассматривал его. В отличие от Антона, грудь Вадима украшали нежные курчавые волосы, потом они сужались до узенького ручейка и сбегали к пупку, а от него ниже к самому главному. Там волосы опять разбегались, образуя небольшой островок, из середины которого и выглядывал его предмет.

– Я и не заметил, как ты быстро вырос, – произнёс Вадим, – вон и инструмент у тебя совсем как мой, только не стоит пока. С таким бы поиграть! Ну, ничего, это дело поправимо, сейчас мы его увеличим.

И он присел рядом с кроватью на корточки, наклонился к Антону и взял у него в рот конфетку. Антон закрыл глаза, это было новое восприятие ощущать, что Вадим проделывает с его конфетой невообразимые штуки. Он даже не удивился, что его конфета, лишь только оказалась во рту Вадима, мгновенно одеревенела и уже не умещалась там. А Вадим, тем временем, вовсю рассасывал конфету Антона. Вадим то нежно касался губами конфеты Антона, то проводил по её матовой поверхности языком. То заглатывал всю конфету почти целиком, то пробегал языком по верхней поверхности конфеты, начиная от основания и до самого кончика. Проникая языком в конфетное розовое отверстие с начинкой в её центре, потом перемещал язык на внутреннюю поверхность конфеты. Затем двигался дальше по коже до мешочка, где любовно обрабатывал каждый шарик в отдельности, потом заглатывал сразу оба сладких шара, а потом вновь брался за конфету и неистово сосал. Антон почувствовал, что скоро закончит, и вцепился одной рукой в волосы Вадима, а другой в его спину. Он вдруг подумал, а вдруг Вадим сейчас выплюнет его конфету изо рта, и не станет ждать выплеска начинки; Антону почему-то очень захотелось брызнуть из шланга Вадиму в рот, и чтобы он обязательно проглотил всё его молоко. Но Вадим и не собирался поступать иначе, он принял в себя весь мощный молочный поток, и лишь после этого оставил конфету Антона в покое. Вадим поднялся, и Антон увидел его вздыбленный предмет.

– С твоей шишки шкурка чудесно сдвигается. Кстати, как ты думаешь: мы уместимся, вдвоём, на твоей кровати? – спросил Вадим Антона.

– Давай попробуем, – не возражал Антон.

– Тогда ложись к стенке, а я устроюсь с краешка.

Антон послушно улёгся вдоль стены, а Вадим лёг рядом. Их тела соприкоснулись, причём очень тесно, вдавливаясь друг в друга. Тело Вадима было горячим, Антон подумал, что он тоже наверняка пылает огнём. Они лежали, прижавшиеся друг к другу, Антон ощущал, как учащённо бьётся его сердце. Так прошло несколько минут. Вадим повернулся на бок, лицом к Антону так, что его по-прежнему вздыбленный предмет упёрся в бедро Антона. Антон повернул голову к Вадиму и неожиданно для себя самого попросил:

– Обними меня.

Вадим прижался всем телом к Антону. Антон ответил тем же. Так они пролежали несколько мгновений, потом Вадим перевернулся на спину, увлекая за собой Антона, и Антон оказался лежащим на нём. Ощутив под своим животом вздыбленный предмет Вадима, Антона словно пронзило током, его собственный стручок начал набухать и вдавливаться в живот Вадима.

– Ты мне так живот проломишь, – засмеялся Вадим, – По-моему, твоему стручку не терпится заняться делом. Ну-ка, дай я взгляну. Антон приподнялся. Его инструмент мгновенно распрямился и замаячил над постелью.

– Я думаю, тебе будет легче войти сзади, – сказал Вадим, вставая на четвереньки на кровать и поворачивая свою духовку к Антону.

У Антона остановилось дыхание. Он с опаской покосился на вкусные булки Вадима, широко расставленные на кровати, и остановил свой взгляд на розовой дырочке между булками Вадима, куда и предстояло ему погрузить свой инструмент.

– Смелее, малыш, – подбодрил его Вадим.

Антон приставил свой инструмент к духовке Вадима и слегка надавил. Инструмент согнулся, но не проник внутрь, ни на миллиметр. Тогда Антон надавил сильнее, и инструмент сдвинулся с места. Вадим охнул, но Антон упорно продолжал толкать инструмент в духовку. Сначала в этой духовке пропала шляпа, потом в духовку просочилась половина инструмента, а потом Антон коснулся своим животом вкусных булок Вадима. Антон начал понемногу двигать бёдрами, потом стал убыстрять темп. Антон обхватил Вадима за бока и продолжил впихивать свой инструмент в его духовку. Он пользовался пассивностью Вадима долго, даже сам поразился этому, и когда, наконец, из его шланга ударила горячая струя молока, Антон, сделав ещё несколько толчков, в изнеможении рухнул на постель, Вадим обнял его и очень нежно покрыл цветами. Убрав метлой коричневый нектар с инструмента Антона, Вадим мягко вздохнул.