Настоящий (ЛП)

Ремингтон совсем не защищается. Его мощные, мускулистые руки спокойно висят без дела по швам, и теперь он только подскакивает на ногах, как будто ожидая следующего удара. Его брови натянуты, его глаза яростно сузились, но он выглядит почти… голодным к этому неистовым безрассудным образом.

Скорпион наносит удар в его живот, за ним следует апперкот в челюсть, который Ремингтон слишком легко выдерживает, выпрямляясь почти сразу же, глядя на Скорпиона, как будто выпрашивая еще один.

Он выглядит почти… самоубийцей.

Следующие три удары также получает Ремингтон, два в грудь, один по ребрам, и он до сих пор не нанес ни одного удара Скорпиону. Он не будет защищаться, но весь дух Ремингтона можно увидеть в его глазах. Которые пылают огнем в Скорпиона, когда он быстро восстанавливается после каждого удара, занимая позицию, как будто бросая вызов тому ударить еще раз.

У меня нет слов.

Ничто не может унять мой неуправляемый пульс, а голова не перестает кружится. Я не могу перестать, беспокоится о его ребрах, куда наносится больше ударов, и я дико пытаюсь определить, какие еще травмы ему были нанесены в течение ночи, когда они дрались одни. Что, если он не бьется потому, что он не в состоянии вытянуть руки, чтобы ударить?

Он. Не. Дерется. Вообще.

Мое сердцебиение не успокоится, и тревожное предчувствие чего-то ужасного овладело мною. Я хочу подняться туда, обнять своего парня, и вытащить его оттуда!

Скорпион размахивается левой рукой и наносит удар в челюсть, затем наносит прямой удар в лицо, от которого Ремингтон падает на колени. Мое горло оседает от криков и протестов, когда публика начинает выражать громкое недовольство.

− Буууу! Бууу!!

− Убей этого ублюдка, Разрывной! УБЕЙ ЕГО!

Бой продолжается, бесконечный, пасмурный, как ночь.

Во всех боях Ремингтона я чувствую извивание моих нервов так же, как и волнение, но сейчас только мука и боль охватили меня внутри, когда Ремингтон принимает удар за ударом.

Каждый удар разбивает меня внутри. Я могу чувствовать боль в костях, как будто его кости являются моими. Я так ранена к шестому раунду, мне нужно забрать его оттуда в уме, где он будет играть мне песню. Мне нужно забрать его на пробежку, где он будет смотреть на меня, и улыбаться своими блестящими голубыми глазами. Мне нужна наша кровать, где нам тепло, мы счастливы и спокойны. Мне нужно забрать его куда-то, куда-нибудь, где он сможет сказать мне что… черт… не так!

Я сижу здесь и наблюдаю, как человека, которого я люблю, избивают до смерти, и когда он падает на колени после ужасных ударов по прессу, он все равно не сдается. Задыхаясь, с кровью, капающей со лба и со рта он приводит в восторг публику, прыгая на ноги и сердито плюя кровью в лицо Скорпиона, и упорно встает в позицию еще раз.

− Реми, сразись с ним! − вдруг я слышу свой голос, и я кричу во все горло так сильно, как никогда в жизни не кричала до этого. − РЕМИ, ДЕРИСЬ С НИМ! ДЛЯ МЕНЯ! РАДИ МЕНЯ!

Он по-прежнему не смотрит на меня. И Реми вновь принимает следующую атаку быстрых ударов. Ууух, уухх, я слышу, как из него выбивается дыхание.

Драться−или−убраться обрушивается на мое тело, и это нещадно съедает мои кровные сосуды, мои нервные окончания, мои легкие. Но первый раз в жизни страх пересиливает, и мне так хочется сбежать, как никогда. Побежать за ним, схватить его к себе, и увезти его далеко, далеко от Скорпиона, от самого себя, далеко от кнопки саморазрушения, что нажал человек, которого я люблю.

Скорпион наносит ему несколько прямых ударов в голову, и затем, хруст!

Ремингтон падает лицом на пол.

Следы крови по всему его телу. Неукротимое примитивное горе переполняет меня, и черная змея страха начинает болезненно терзать самые толстые артерии моего сердца. Лицо Реми опухшее, он тяжело дышит, содрогаясь с каждым вдохом, когда он упирается одной рукой о пол, затем другой. Холодная черная тишина окружает помещение, поскольку начинается подсчет, а Реми пытается подняться.

Его образ становится размытым сквозь слезы в моих глазах, и мне приходится проглотить возрастающую в горле мольбу, поскольку я хочу умолять его, ради бога, прекратить с этим дерьмом, и сейчас просто не подниматься!

Я сломала колено случайно, но мысль о добровольном позволении ломать себя снова и снова и вставая ради большего нагоняет на меня ужасное отчаяние.

Но Реми поднимается и выплевывает больше крови на пол, используя руки, чтобы подняться на ноги только для того, чтобы получить левый хук прямо по виску, от чего его голова поворачивается кругом.

Райли и Тренер громко на него кричат.

− Твоя чертова защита! Какого хрена, что с тобой не так? − они произносят снова и снова, их крики громкие и крайне огорчены.

Люди кричат по всей комнате, никто из них не желает разочаровываться в нем, пока Реми держится на ногах.

− УБЕЙ ЕГО, РАЗРЫВНОЙ!!! УБЕЙ ЕГО! − кричат они.

И когда я смотрю, как ему наносят еще один удар, от которого кровь брызгает по полу ринга, мне хочется кричать публике, попросить просто заткнуться! Попросить, ради всего святого, чтобы просто позволили ему остаться внизу, и остановить, этот чертов кошмар! Я не могу контролировать судорожную дрожь внутри меня. Люди кричат, скандируя.

− РЕ−МИНГ−ТОН! РЕ−МИНГ−ТОН!

Но я вижу, что Реми больно. Одна его рука болтается сбоку, безвольно вися. Ему больно, и он все еще отдает этому всего себя, как он отдается каждому бою, как он проводит каждую тренировку. Он собирается продолжать, пока не сможет встать. Когда это осознание достигает моей ошеломленной головы, я разлетаюсь на миллион кусочков. Горячая слеза стекает по моей щеке, когда Ремингтону наносят еще одну серию ударов, ужасные толчки откидывают его к канатам.

− Реми, Реми, Реми! − люди продолжают кричать.

Когда скандирование с одинаковой силой звучит в другом конце помещения, лицо Скорпиона морщится от ярости.

Реми плюет прямо туда, где должна быть татуировка, насмешливо что-то шепча, что, кажется, разозлило другого мужчину так сильно, что он размахивается рукой с оглушительным ревом и наносит апперкот, от которого Реми пулей отлетает на пол. Мое сердце останавливается.

Наступила тишина.

Я моргаю в немом ужасе от неподвижного вида Реми, упавшего на бок, и я вижу по этим красивым плечам, которые я знаю наизусть, что его прекрасные кости, вероятно, сломаны, его великолепно натренированное и прекрасно сформированное тело в фиолетовых синяках и кровоточит на пол-ринга. Его глаза пугающе закрыты.

И я хочу умереть.

Звучат возгласы возмущения, когда на ринге появляются врачи ринга, и люди начинают громко выражать неодобрения, когда говорит комментатор.

− Наш победитель ночи, Бенни Черный Скооооорпион! Новый чемпион Подземелья, дамы и господа! Скооорпиоооон!

Слова каким-то образом доходят до меня, но я даже не реагирую, неподвижно сидя на своем месте, очень стараясь держать себя в руках, когда вижу, как медики − медики! − обступили Реми.

Я никогда не думала, что в моей жизни когда-нибудь что-то причинит мне такую сильную боль, как повреждение лодыжки и шатающийся уход из поля на Олимпийских отборочных соревнованиях с моим сломленным духом.

Но нет. Теперь худшим днем в моей жизни является этот. Когда я наблюдала, как человек, которого я люблю, повреждает свое тело до беспамятства, каждый миллиметр каждой четверти моего сердца разбит.

Горящими глазами я смотрю, как медики тащат его тело к носилкам, и реальность ситуации поражает меня, как пушечный выстрел. Я прыгаю на ноги и, как сумасшедшая, иду сквозь толпу людей, когда врачи начинают его уносить. Я прорываюсь через них и достигаю до носилок, взяв одну окровавленную руку, сжимая два пальца.

− Реми!

Сильные руки вырывают меня, и знакомый голос говорит возле.

− Пусть они его осмотрят, Би, − просит Райли неровным голосом, оттягивая меня назад, когда я изо всех сил стараюсь вырваться.

Поворачиваясь кругом, чтобы ударить его так, чтобы он меня отпустил, я замечаю, что у него красные глаза, когда он пытается удержать меня, и вдруг я не выдерживаю. Глубокое навязчивое рыдание охватывает мое тело, когда я хватаю его за рубашку, и вместо удара, я просто держусь за него. Мне нужно за что-то держаться, а моя большая, сильная опора сломана на носилках, избита до полусмерти.