Возвращение русской гейши

— Думаешь, почему она не со мной? — предположил Тим.

— Да, именно, — ответила я. — Ведь у тебя сегодня такой редкий выходной.

— Ну не сюда же ее тащить, не при тебе же! — усмехнулся он. — А она, знаешь ли, ненасытная бабенка. Просто удивляюсь! Хоть сутки напролет трахаться будет.

— Понятно, — сказала я.

— А ты куда его спать уложишь? — поинтересовался Тим. — Хочешь, на мое место? А я могу на балконе. Ночь теплая.

— Успокойся! — рассмеялась я. — Акира будет спать со мной.

Почему я так решила, мне трудно объяснить.

Но это давно забытое ощущение прижимающегося ко мне всю ночь мужчины, его объятия, сонные поцелуи, тяжесть горячей руки на груди практически не давали уснуть. Я лежала на его плече, привалившись всем телом и уткнувшись носом в шею, и улыбалась, чувствуя покой и защищенность.

Влажная роза

Опять распустилась

В тумане.

Счастье осталось

На кончике языка.

Рубоко Шо

Утром мы расстались с Акирой возле метро. Я отправилась в агентство, а он — по своим делам.

— Придется пока постоянно ходить в брюках, — тихо сказала я, когда он осторожно пожал мне пальцы. — Пока колени не заживут.

— Ты жалеешь? — спросил он.

— Нисколько! — улыбнулась я и крепко его поцеловала.

Когда я приехала в агентство, то первым делом попросила охранника Славу позвонить матери Степана.

— Скажешь, что ты его знакомый, что давно не виделись, и спросишь, где он, — дала я указания.

— Хорошо, — недоуменно произнес Слава. — Сейчас позвоню.

— Просто это мой должник, — серьезно проговорила я. — Уклоняется, понимаешь?

— Да-да, конечно, — сказал он и снял трубку.

Мать Степана сообщила, что ее сын в данный момент находится во Владимирской области, и, когда вернется, не известно. Я поблагодарила Славу, и он вернулся на место.

«Интересно, что Степан там делает? — подумала я. — Хотя главное, что его сейчас здесь нет».

В полдень пришла на занятия Сакура. А через час появилась сияющая Идзуми, которая только что вернулась из отпуска. Следом за ней робко вошла невысокая черноглазая девчушка на вид лет четырнадцати. Идзуми радостно со всеми поздоровалась, а потом подтолкнула ко мне девчушку и сказала:

— Вот, Татьяна Андреевна, пополнение вам привезла. Знакомьтесь, это Рита, моя землячка. Только что культпросвет закончила.

— Здравствуйте, Рита, — немного настороженно поздоровалась я, внимательно оглядывая ее невысокое стройное тело, угольно-черные волосы, заплетенные в две косички, и карие миндалевидные глаза. — Тебе лет-то сколько? — уточнила я.

— Восемнадцать, — сказала она, испуганно на меня глядя.

— А на вид — малолетка! — усмехнулась я.

— Кто бы говорил! — неожиданно осмелела Рита. — Вам-то самой сколько? Поди, не больше шестнадцати, а еще дире-е-ектор! — насмешливо протянула она.

— Рита! — тут же одернула ее покрасневшая Идзуми.

— Нари! — ответила она с вызовом и даже ногой притопнула.

— Офигеть! — заметила вышедшая в этот момент из чайной комнаты Сакура. — Вот это кадр!

— Пойдем, Рита, в мой кабинет, — предложила я и улыбнулась.

Она мне показалась забавной. И это сочетание совершенно невинного юного личика с задиристым характером вполне подходило для такой работы.

Я зашла в кабинет и села за свой стол. Рита устроилась напротив и подняла на меня глаза. И я увидела, что на самом деле она смущена и растерянна.

— Меня зовут Татьяна Андреевна, — немного официально начала я. — И мне, если тебе уж так интересно, в сентябре исполнится 21 год. В этом заведении я директор, кроме этого, преподаватель основных дисциплин и также выступаю с девушками в качестве гейши Аямэ.

— Здорово! — заметила Рита.

Ее смущение явно пошло на убыль, лицо стало более оживленным.

— Я думаю, что Нари, — девушки здесь общаются под псевдонимами, так что привыкай называть ее Идзуми, — рассказала о нашей работе. Ты живешь, как и она, в Волгограде?

— Да, — подтвердила Рита. — Недалеко от «Родины-матери». Прямо сбоку. И с детства боялась ее огромной нависающей над нашим кварталом фигуры. Вы были в нашем городе?

— Ни разу!

— Ее один палец на ноге по размерам, как я, — округлила глаза Рита. — И я всегда боялась, что если она упадет, то раздавит все наши дома одним махом.

— Так там же целый комплекс, — заметила я. — И мне казалось, что монумент «Родина-мать» довольно далеко от жилых домов.

— И что? — пожала плечиками Рита. — Она же несколько сот тонн весит.

— Понятно, — после паузы проговорила я. — Ты закончила танцевальное отделение?

— Нет, инструментальное, так что играю на многих музыкальных инструментах. И, как говорит моя мама, особенно хорошо на нервах, — хихикнула она.

На ее щеках появились две очаровательные ямочки.

— А танцами когда-нибудь занималась? — спросила я.

— Да всю жизнь! Прямо с пеленок! Моя мама преподает танцы в нашем же училище. Она хотела, чтобы я на ее факультет поступала. Но я решила, что и так танцую уже, как профессионал, и лучше обучусь еще чему-нибудь. Вот смотрите!

Рита вскочила и закружилась по моему кабинету в венском вальсе, изящно выгнув спинку и ловко обходя кресла и большую напольную вазу с искусственной веткой цветущей сакуры. Ее косички смешно разлетались при поворотах. Двигалась она действительно профессионально и необычайно грациозно. Сделав несколько туров, она упала на кресло и рассмеялась. Потом схватила с моего стола веер тессэн, стоявший раскрытым на подставке, и охнула.

— Ничего себе, какой он тяжеленький! — заметила Рита, но все равно стала им обмахиваться.

— Это боевой веер самураев, — улыбнулась я. — Перекладины металлические.

Рита удивленно уставилась на веер и потрогала пальчиком концы перекладин.

— О, какие острые! Как интересно! Надо бы и нам моду ввести на такие веера. А то — газовые баллончики! Тоже мне защита! Тут, если что, ткнул в глаз — и дело с концом!

— От кого это ты защищаться надумала? — расхохоталась я.

— Да от всяких придурков! Мало, что ли, идиотов? — серьезно сказала Рита и нахмурилась. — Так что, — неожиданно встала она и аккуратно поставила веер на место, — я вам подхожу или как?

Она подошла к столу и остановилась с видом скромницы-отличницы. Ее длинные загнутые ресницы опустились, но кончики губ ползли вверх в неудержимой улыбке.

— Посмотрим, — сказала я. — Пока — да. Но нужно учиться. У тебя есть где жить?

— Так с Нари, то бишь Идзуми. Она же квартиру снимает. Говорит, вдвоем веселее.

— Хорошо. На период обучения я буду выплачивать тебе небольшую стипендию, — сказала я.

— Так мне не нужно! — торопливо ответила Рита. — Я много заработала постоянными выступлениями. Я ведь участвовала и на свадьбах, и на вечеринках, и в концертах, сколько себя помню. Мама считает, что для артиста главное — постоянная практика.

— Прекрасно, — сказала я, — но стипендию все равно будешь получать.

Из тетради лекций госпожи Цутиды:

Только в Киото существует школа, где девочек с семи-восьми лет начинают обучать искусству гейш — умению петь, танцевать, гримироваться, надевать и носить кимоно, играть на сямисэне, проводить чайную церемонию, различным развлекательным играм и, конечно, особому мастерству беседы с мужчинами. Считается, что одними из основных причин притягательности гейш для мужчин являются их раскрепощенный разговор, естественное общение с ними и умение польстить мужскому самолюбию, что никогда не могли себе позволить женщины других социальных слоев, связанные традиционными условностями, которые сформировали национальный характер японки.

Обучение начинается в скромном, застеленном циновками-татами классе за кулисами местного театра. Здесь ученицы отрабатывают элегантные движения с бумажными веерами. В простых кимоно, с целомудренным выражением на лицах они распевают детские песенки.