Память сердца

– Ну вот, – она снова обернулась к Сью, – оказывается, Бретт знает, что я нахожусь в зале.

Она зашла в буфетную и, выпив бокал пунша, направилась к задней двери. Дождь совсем прошел, и сырая темнота октябрьской ночи цепко приняла ее в свои прохладные объятия.

– Куда она пропала?

– Кто? – Сью непонимающе уставилась на Бретта.

– Вы же прекрасно знаете кто! Дженни, конечно. Сразу после вашего замечательного танца Джон подошел к ней. Всего несколько минут назад. Может быть, она поднялась наверх? Вы не обратили внимания?

Сью пожала плечами:

– Как только Джен получила ваше приглашение, она сразу туда и направилась.

– Что за приглашение? Куда, черт вас всех подери вместе с балом?! – крикнул Бретт. На него начали оборачиваться.

– К башне, конечно. – Голос Сью был умиротворенным и удивленным одновременно. – Ну и романтик же вы, Бретт. Вот Джон уже давно не назначал мне свиданий, да еще ночью около леса. – Она завистливо вздохнула. – Извините, Бретт, дела. Хестер говорит, что Джефф нацепил на себя отцовские ботинки и рвется принять участие в бале.

Занятая своими мыслями, она не заметила, как исказилось лицо Бретта, застывшего на месте. Приглашение на свидание? Сейчас? Он бросился к дверям, расталкивая гостей и наступая им на ноги.

Казалось, что борьба между теплым воздухом Атлантики и более холодным, пришедшим откуда-то со стороны Лабрадора, происходит прямо над «Дуплом дуба». Все усиливающийся ветер раскачивал деревья, которые тревожно шуршали листвой и отбрасывали причудливые тени, переплетаясь с пятнами света от разноцветных электрических гирлянд.

Пройдя сквозь сад, Дженни свернула с главной дороги туда, где даже на фоне черного, покрытого облаками неба выделялся силуэт старой башни. Здесь, ближе к лесу, воздух был еще прохладней, и Дженни подумала, что зря не накинула на плечи что-нибудь теплое. По обеим сторонам дорожки стояли гостевые коттеджи, из которых только один был освещен. Все гости были на открытии, и Дженни удивилась, что еще кто-то, наверное, самый ленивый, остался в стороне.

Она шла все дальше и дальше от дома, придерживая руками подол непривычно длинного платья, развевающийся под порывами ветра. Бессознательно она ненавидела все то, что могло препятствовать встрече с Бреттом, поэтому даже ветер вызывал у нее глупое раздражение. Как ей хотелось побыть с ним наедине этой праздничной ночью хотя бы недолго! Дженни еще раз порадовалась тому, что успела отдохнуть за день и поэтому чувствовала себя бодрой и полной сил, несмотря на поздний час. Ей пришла в голову мысль остановиться здесь, перед коттеджами, чтобы прийти в башню вдвоем с Бреттом, но, взглянув на подозрительно темное небо, она отбросила эту идею. Не хватало еще прийти на свидание с любимым мокрой как мышь!

Проклиная мешающий быстрой ходьбе подол, она продолжила свой путь к башне. Здесь, на дорожке с коттеджами, ветер был не так силен.

У открытых дверей одного из коттеджей стояли, что-то оживленно обсуждая и смеясь, мужчина и женщина в костюмах, взятых Темплтонами напрокат в Батон-Руже. «Коттедж номер два», – автоматически отметила Дженни.

Они заметили проходящую мимо Дженни и замолчали, обнявшись и улыбаясь друг другу. Скорее всего молодожены, причем в медовый месяц. По крайней мере Дженни показалось, что это именно так.

Молодожены… Дженни мечтательно улыбнулась. Скоро она и Бретт тоже смогут называть себя молодоженами. Правда, когда именно это произойдет, Дженни не знала – разговор о точной дате свадьбы еще не заходил, но сейчас ей вполне хватало того, что это случится очень скоро. Днем раньше, днем позже – какая разница? Разве важны эти мелочи, когда так велика ее любовь к Бретту.

Неожиданно прямо над головой Дженни ударил гром, заставив ее подпрыгнуть и перейти с быстрого шага на бег.

Оставалось надеяться, что Бретт тоже поторопится.

Дверь коттеджа закрылась с мягким щелчком – парочка предпочла удалиться восвояси, подальше от надвигающейся грозы. Башня, кажущаяся такой невысокой издали, вынырнула из темноты огромным черным силуэтом. Вот она, деревянная пристройка внизу. Интересно, как скоро после пожара Гэмптоны построили новую? А может быть, это сделали уже и не Гэмптоны? В темноте было невозможно определить возраст пристройки хотя бы приблизительно. Хлопковый склад! Сколько же хлопка могло поместиться на первом этаже?

Ее размышления прервали приближающиеся торопливые шаги, которые до этого, видимо, заглушали шум ветра и громовые раскаты.

– Эй! Я здесь! – закричала она. – Я уже решила, что… Грейс? Ой, простите, пожалуйста. Я думала…

– Я знаю, что ты думала! – прервала ее Грейс чужим, изменившимся голосом.

Что-то в ней очень не понравилось Дженни, и она осеклась на полуслове. Где обычный вежливо-деловой тон, изящные манеры? Сейчас в голосе Уорен сквозила смертельная ярость.

– Грейс?

Ветер трепал ее распущенные волосы и раздувал платье. Грейс откинула голову назад и засмеялась. Засмеялась? Нет! Это был не смех. Звук напоминал клекот, вырывающийся из готового в любую секунду взорваться парового котла.

Дженни могла поклясться, что слышала такой смех неоднократно: так смеялась Моди. И дело было даже не в страшном смехе, и не в том, что на Грейс было платье из голубого шелка, нет. Глаза. Их невозможно было не узнать. Светящиеся в темноте ледяной ненавистью глаза.

Гром прогремел над головой коротким взрывом, и Грейс опять засмеялась.

– Неужели ты действительно думала, что я тебе его отдам? Он мой! Слышишь, гнусная тварь? Мой! Тебе лишь случайно удалось спастись раньше!

– Раньше? – Кажется, Дженни начинала понимать.

– Если бы ты, гадина, не впихнула Бретта в свой долбаный «монте-карло» полторы недели назад, тебя бы уже сейчас жрали черви!

– Так это… Ты… Нет! А Кэй? Прошлой ночью… Не может быть! Это же Кэй, и ты знаешь это!

– Кэй! – Грейс захохотала дьявольским смехом. – Влюбленная овца с жирной задницей и вареными макаронами вместо нервов – вот и вся Кэй. Максимум, на что хватило мозгов этой истерички – кинуть тебе дурацкое предупреждение в почтовый ящик! Я это видела лично, не сомневайся!

А насчет прошлой ночи я согласна: такой счастливой случайности даже я не просчитала. Но ты можешь не волноваться за ее судьбу, после первого же допроса, я думаю, нашу бедняжку отправят в ближайший дурдом.

Так ты, – Грейс с интересом покосилась на застывшую в ужасе Дженни, – действительно подумала, что покрышки твоей вонючей машины изрубила Олсен? Что это она испортила тебе тормоза и подослала этого кретина на улице? А ковер? А перила? Что – все это Кэй? Боже, кого предпочел мой бедный Бретт! Ты недалеко ушла по проницательности от Олсен, милочка. Ха! Она, видите ли, любила Бретта! – Грейс снова вспомнила о Кэй. – Сколько? Сколько, я тебя спрашиваю? – Голос Грейс зазвенел, и она ткнула пальцем в Дженни. – Год? Два? Это я любила его, только я, больше сотни лет, слышишь меня, мерзавка? И он принадлежит мне!

Только сейчас Дженни заметила, что в другой руке Уорен поблескивает вороненый ствол пистолета.

– Грейс!

– Пришло время исправлять ошибки, милая. В прошлый раз он был здесь с тобой. Теперь все будет так, как и должно было случиться раньше, тогда. Верно, тварь?

– Ты не понимаешь, что делаешь, – прошептала Дженни, пятясь назад, к шершавой стене.

– Да нет, моя стройная козочка, боюсь, что именно сейчас я слишком хорошо понимаю все, что делаю, – криво усмехнулась в ответ Уорен, поднимая оружие.

– Нет! – Бретт вынырнул из темноты.

– Стой там, где стоишь. Ближе подходить не советую, – голос Грейс звучал почти деловито.

– Немедленно отпусти ее, слышишь? А еще лучше – брось пистолет!

– Уже бросаю! Бретт, мне наплевать, как она смогла отобрать у меня твою любовь! Но она встала между нами и тогда, и теперь. Ты увидишь, как она умрет, Мак-Кормик, и после этого мне не с кем будет тебя делить. Ты будешь только мой! Мой, целиком и полностью!