Память сердца

– Спасибо, малыш, – искренне поблагодарил он мальчика.

– Ну, я пойду? Мама сказала, что я не должен здесь долго находиться. До свидания, мисс Франклин.

– Пока, Джефф. Твой букет замечателен.

– Хестер обещала надавать мне подзатыльников, если я опять опоздаю к ленчу, – доверительно сообщил он, пятясь к дверям.

Было слышно, как он быстро топает по ступенькам.

Где-то внизу зазвонил телефон. Звонок едва доносился до их комнаты наверху. Бретт подошел к двери со странным выражением лица – смесью надежды и страха. Дженни отставила поднос в сторону и внимательно посмотрела на Бретта.

– Бретт?

– Послушай, ты когда-нибудь задумывалась о том, что такое ребенок в семье? Или даже два? Какова их роль в судьбе родителей?

– Какого черта спрашивать об этом? Или ты опять вспомнил о своем отце? Хватит, Бретт! Пора закончить казнить себя за тот… За несчастный случай.

– Дженни, я никогда не смогу избавиться от чувства вины. Несколько раз я пытался переубедить себя, но ничего не вышло. Я думаю, что всегда буду жить с этим. – Он грустно усмехнулся. – Ничего не поделаешь, Джен. И если мой ребенок когда-нибудь спросит меня о судьбе своего деда… Нет, никогда!

Дженни посмотрела на Бретта с любовью и нежностью.

– Нет, Бретт. Ты не прав. Что же, мне так и твердить тебе, что ты не виновен в гибели отца, до тех пор, пока ты не поверишь?

– Это было бы бесполезной тратой времени, не надо меня ни в чем убеждать. – Он опустил голову и тяжело вздохнул.

Голос Дженни зазвучал жестче:

– Договорились. Можешь думать все что хочешь. Я не буду вмешиваться. Держи свою боль в себе, живи с ней, черт с тобой! Пусть она грызет тебя! Бретт! Ты же не виноват, совсем не виноват!

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что чувствую твою полную непричастность. Посмотри мне в глаза! Ну! Вспоминай, давай же!

Бретт окунулся во всепоглощающую глубину ее потрясающих глаз, переливающихся как два драгоценных камня, и словно поплыл в них. Его несло назад во времени, в даль прошлого. Картинка из далекого детства встала у него перед глазами. И на первом плане этой картинки были его собственные руки, запирающие на щеколду калитку в загоне.

– Боже правый! – прошептал он. – Что это?

– Вспоминай! – голос Дженни стал еще требовательнее.

– Я… Я уже… Вспомнил. Вспомнил, как запер калитку…

– Повтори это еще раз!

– Что? – Бретт вздрогнул и пришел в себя.

– Я сказала, чтобы ты повторил свою последнюю фразу еще раз, черт тебя побери!

– Я не убивал своего отца, – произнес Бретт так, словно впервые научился разговаривать.

Он никогда не видел Дженни по-настоящему рассерженной, и сейчас казалось, что она готова схватить с подноса вилку и ткнуть его под ребра.

– Э-э! Потише. Не хватало еще подраться перед свадьбой!

Теперь она посмотрела на него как на сумасшедшего:

– Какой свадьбой?

– Нашей, конечно!

– Пардон, не поняла?

– Послушай, я же не просто так начал разговор о детях. Посмотрев на сына Темплтонов, я подумал, что ведь можно иметь вот такого же собственного Джеффа… И… Я подумал, почему бы нам с тобой не пожениться?

Сердце Дженни подпрыгнуло и заколотилось. Что это? Неужели мечты и грезы сбываются так просто?

– Бретт? Ты уверен, что действительно хочешь этого? – прошептала она.

– Мне совершенно все равно, сколько мы с тобой знакомы, Джен. Несколько недель? Больше месяца? Когда ты рядом со мной, я не ощущаю течения времени. Я просто знаю, что люблю тебя и не смогу жить, если тебя со мной не будет. Мне нужно, чтобы каждую ночь ты спала на моем плече, чтобы, проснувшись, я говорил тебе: «С добрым утром!». И еще я хочу иметь детей. От тебя. Я хочу быть твоим мужем. Джен?

По ее щекам текли слезы, а губы дрожали.

– Да. Господи, конечно – да!

Погода начала стремительно портиться. По быстро темнеющему вечернему небу проплывали рваные клочья лиловых облаков, подгоняемые неожиданно поднявшимся сильным ветром. Но даже это не омрачило праздничного настроения гостей «Грандиозного открытия пансионата „Дупло дуба“ с костюмированным балом». Именно такое название всему происходящему придумала Грейс.

С каждой минутой оживление, царящее внизу, все возрастало.

Когда Дженни встала с кровати и попросила Бретта принесли ей бальное платье, он недоуменно спросил:

– Это еще зачем? Не хочешь ли ты сказать, что встанешь с постели и примешь участие в празднестве?

– Прошу прощения, а ты думал, что я буду валяться в кровати, так и не посмотрев на бал?

– Дженни, будь благоразумна! Док сказал, что тебе необходимо полежать хотя бы несколько дней, чтобы прийти в норму.

– Мое благоразумие подсказывает совсем обратное, – возразила она.

– Вот оно, началось, – пробормотал Бретт в сторону. – Джен, надеюсь, ты не хочешь сказать, что будешь танцевать и все такое?

– Так далеко я не зайду, можешь не беспокоиться. Но я ни за что не пропущу праздник.

– Ну хорошо, хорошо. Поговорим об этом после. Не хочу получить скалкой по голове еще до женитьбы!

Проходившая мимо Сью всунула голову в приоткрытую дверь:

– Это кто же, интересно, тут женится?

– Мы, – улыбнулся он в ответ, а Дженни, хитро стрельнув глазами в сторону Бретта, добавила:

– Может быть.

– Джен! – жалобно заныл Бретт.

– Нет, серьезно? Вы не шутите?

– Она сказала мне «да», – торжественно заверил он Сью. – Кстати, я ей тоже.

Через секунду Сью уже бежала по коридору, крича на весь дом:

– Джон! Хестер! Идите сюда! Бретт и Дженни решили пожениться.

– Пожениться? Что, кто женится? – Хестер, Джон и Грейс появились в дверях.

Дженни открыла было рот, чтобы ответить, но Бретт опередил ее.

– Вот так номер! – воскликнул Джон. – Так давайте прямо на бале и объявим о вашей помолвке. Представляете, как это будет здорово?

– Объявим о чем? – не поняла стоявшая поодаль Грейс.

– Грейс, я должен с тобой кое о чем поговорить, если ты выкроишь для меня пару минут. – Бретт повернулся к Дженни и шепнул ей на ухо: – Извини, это не займет много времени. Через пару минут я буду опять с тобой.

Дженни не собиралась спать, поскольку Бретт обещал вернуться очень скоро. Она просто прилегла на постель, чтобы доказать и себе, и Бретту, что готова появиться на балу в полном порядке…

…Проснувшись от собственного крика, она с ужасом убедилась, что зовет Сэза. Тень Моди стояла над ней и злобно ухмылялась.

– О дьявол! Нет! Не надо снова! – Дженни была близка к панике, она даже не заметила, что проспала больше часа.

Почему? Почему опять?

Эйфория от предложения Бретта и сознания, что Кэй находится под стражей, бесследно улетучилась. Чертов сон вернулся! И это сейчас, когда она была так счастлива! Ощущение безмятежности ушло, и вместо него снова возник привычный страх, так ненадолго оставивший ее в покое.

События прошедшей ночи вдруг перестали казаться завершением преследующих ее кошмаров. Перед мысленным взором Дженни вставала знакомая картина горящего склада, отблески всепожирающего пламени, удушливый дым от горящего хлопка. И Моди. Улыбающаяся, бессмертная Моди – все то, что, казалось, должно было уйти навсегда…

Зыбкое счастье улетучилось, унося с собой пьянящую радость освобождения. Что произошло? Почему подсознание не выпускало ее из цепкого плена мрачных воспоминаний? Страх и недоумение, горечь, обиду принесло Дженни знакомое видение.

Зачем к ней вернулся уже закончившийся ужас? Настроение Дженни напоминало небо, чистое и безмятежно голубое с утра и наполнившееся рваными тяжелыми тучами ближе к праздничной ночи.

Глава 24

Плавные и чарующе чистые звуки вальса Штрауса доносились снизу, проникая в комнату даже через закрытые двери. Дженни снова прилегла, не понимая, почему так долго не идет Бретт.

Ни один мужчина еще никогда не делал ей предложения. Мысль о том, что он сейчас вальсирует внизу с кем-нибудь, скажем, с Грейс, Дженни сразу же с негодованием отбросила.